– Ну-с. – Рувим потер руки. – Поговорим, друже Сват? Причем предлагаю говорить сразу напрямую, без дежурного обнюхивания. Мы же деловые люди.

Кто же он по национальности? «Друже». Болгарин? И внешне вроде похож. Но при том Рувим – имя еврейское, я, кстати, сразу подумал, что именно по этому принципу наш Антоныч «Дом Земноморья» выбрал, как наиболее дружественный нам.

– Для того и пришел. – Я повольготнее устроился на очень и очень мягком диване. – Мой человек сказал мне, что у вас есть предложение…

– От которого невозможно отказаться? – лукаво прищурился Рувим.

– От любого предложения можно отказаться, а если загоняют в угол, то это уже не предложение, это по-другому называется, – пожал плечами я. – Ну, или мне просто везло.

– Это афоризм, – пояснил Рувим.

– Тем не менее. Афоризмы – это прекрасно, но я сначала предпочитаю решить все деловые вопросы, а потом уже шутки шутить.

– Разумно, – кивнул Рувим. – Друже Сват, я так понимаю, Лев уже сказал тебе, что наша зона интересов – это река.

– Сказал, – не стал скрывать я.

– Река, вода – это все. – Рувим встал с дивана и прошелся по комнате. – Наши народы – я имею в виду тех, кто объединился в моем Доме, – в большинстве своем испокон века жили около воды. Вода накормит, вода напоит, вода остановит врага, вода спасет друга. Остальные Дома борются за землю и каменные здания – я считаю это глупостью. Строения разрушатся, почва истощится, а река пребудет вовеки. И я, друже Сват, хочу сделать эту реку собственностью моего Дома.

– Желание понятное, более того – разумное. – Я склонил голову к плечу. – Но вся река на один Дом – не многовато ли? И что делать тем, кто уже на ней живет? Например, мне и моей семье? Я имею на нее такое же право, как и любой другой.

– Нет-нет, ты неверно меня понял, – замахал руками Рувим. – Да и как можно захватить всю реку, тем более я не знаю даже, где ее верховья, где она начинается. Нет, про всю я речь не веду, но вот об определенном ее отрезке ведь можно говорить? Правда, очень длинном отрезке.

– Опять же утопия, – пожал плечами я. – Ну хорошо, поставите вы у берега табличку «Река моя». Так что, какой-нибудь голландец или пакистанец не смогут пойти и выловить из нее рыбу-другую без спроса? Да они, может, и читать-то не умеют на чужих языках, по крайней мере пакистанец. Или плюнут на нее, даже если прочтут. Я бы плюнул.

– Уф. – Рувим почесал затылок. – Это я неверно объясняю. Нет-нет, никто не говорит о том, чтобы монополизировать реку со всей ее рыбой, раками и прочими водорослями. Я говорю о практическом ее аспекте – торговля, сопровождение караванов. Еще рынки хочу на обоих берегах открыть, которые будут работать исключительно под протекторатом моего Дома. Не один рынок, не два, а много.

Ну что, мысли сходятся, я о чем-то таком уже думал. Но вот «моего Дома» – это не есть хорошо. Мы не его Дом.

– А что с бродячими торговцами делать будете? – поинтересовался у него я, пока не касаясь этой темы. – Их много по берегам ползает, мы вот о вас от них же узнали.

– Хорошее слово – «ползает». – Рувим улыбнулся. – Как о насекомых сказали. А что делают с докучливыми насекомыми, друже Сват?

И владетель хлопнул одной ладонью о другую, как будто что-то раздавил.

– Но задача это непростая, – продолжил он. – И мне нужны люди, которые будут стоять рядом со мной.

– Рядом или чуть ниже? – уточнил у него я. – Это важно. Для меня важно.

– Вопросы подчинения – серьезные вопросы. – Рувим заложил руки за спину. – Кто кому подчиняется, что за это имеет…

– Вопросы подчинения вообще не будут рассматриваться. Вопросы сотрудничества – да, с радостью, но не подчинения, – твердо сказал я. – Рувим, я вижу, что ты человек не просто умный и сильный, ты настоящий лидер. Это не лесть с моей стороны, это скорее легкая зависть. Если бы я попал к тебе тогда, когда еще ничего здесь не добился, то пошел бы под твою руку с легким сердцем, понимая, что иду к человеку, который знает, чего хочет от этой жизни. И решение касалось бы меня одного. Но сейчас все не так. За мной стоят люди, которые мне верят. За мной стоит крепость, которая стала моим домом. И люди в этой крепости знают, что они одна семья, ни от кого не зависящая семья. Я коряво объясняю, но, думаю, ты меня понял.

– Понял, – по-моему, даже обрадовался Рувим. – И рад, что это услышал. Наместников, вассалов набрать можно много, поверь. А вот людей, которые с тобой рядом по дороге идут не потому, что ты им платишь или они тебе что-то должны, мало, почти нет. Ты из таких – и это очень хорошо. Наместник своей головой не думает и не за свое сражается, а за твое. Так что ему, по сути, все равно – сгорит дом или нет. Он же не его. А на этой земле и вовсе… Понял он, что дело плохо, и сбежал. Что ему терять? А ты не побежишь, ты за свое воевать будешь, зубами грызть.

– Это не ответ, – заметил я. – Хотя все верно сказано. И все-таки, каков будет статус моей семьи в том предприятии, которое вы затеваете? Пока это главное, что я хочу услышать, все остальное – после.

– Партнер, – веско сказал Рувим. – Полноправный партнер с долей в доходе и правом голоса. Но и с обязанностями, уж не обессудь.

– Партнер – звучит хорошо. – Я задумчиво глянул на владетеля «Дома Земноморья». – Слушай, а ты только чаем поишь или поесть тоже что-то можно попросить? Я сегодня только завтракал.

– Чую, споемся. – Рувим ухмыльнулся и цапнул колокольчик.

Мы беседовали еще около часа, не меньше, съели приличных размеров свиной окорок и выпили около литра какой-то настойки, пахнущей травами и крепкой в смысле градусов. Кстати, после первой же стопки я выяснил, что тут вот так просто выпивать не получится, поскольку перед глазами сразу после того, как настойка огненным шаром прокатилась по горлу, проскочило сообщение о том, что на меня наложен штраф за это дело и теперь моя координация будет нарушена сроком на пятнадцать минут. А вместе с ней, надо полагать, сразу же перекосились и другие способности, например, прицельно стрелять или умело орудовать ножом. Не приветствуют в «Ковчеге» алкоголизм, стало быть. Подозреваю, что за наркоту штрафы еще жестче, поскольку она куда большее зло, чем алкоголь. Это одновременно и хорошо, и плохо. Хорошо – потому что и я считаю наркоманию злом. Плохо – потому что это может обесценить товар, на который у меня есть конкретные планы. И вообще, эта двойственность меня начинает раздражать, надо уже как-то определяться, а то я как та девственница – и мужика хочется, и мамку боюсь.

Впрочем, особо мне на эту тему думать в настоящий момент было некогда – я слушал владетеля.

Рувим затеял и впрямь большое дело, планы его были огромны. Он собирался наладить сообщение между берегами, построив сеть паромов, поставить фактории, занимающиеся скупкой разного-всякого у населения и продажей им полезной мелочовки, открыть несколько крупных рынков и, как финал, со временем полностью забрать под свою руку всю навигацию, возведя на реке ряд серьезных укрепленных баз.