первом дне игры. Тогда поменялась вся ваша жизнь. Новые горизонты, эмоции, вызовы, — он приблизился к столу и чёрные глаза сверкнули в свете лампы, — и новые риски. Скажите, вы бы испытали хоть толику этих чувств, если бы сорок лет проработали инженером? Повторю, нет более сумасшедшего занятия, чем изо дня в день ходить на восьмичасовую работу за мизерную зарплату без возможности роста. И не до пенсии, а до конца жизни, пока хребет не переломится. А ведь ходят. И не бунтуют.

— А у меня, хотите сказать, появилось право выбора, — пробормотал Вася, чувствуя, как шашки соперника вновь нависают чёрной тучей.

— Пока не выбора, но хотя бы сравнения, — Альберт, похожий на падре, снова отстранился от стола и на душе у Васи полегчало, — говорят, книга жизни каждого человека написана до рождения и все его ходы изначально и досконально просчитаны. На мой взгляд, полная чепуха. Возможно, я ошибаюсь и это большая трагедия. Но только лично для меня.

— И то, что вы сидите здесь по чьему-то велению, тоже ваш выбор?

— Заглядываете за горизонт, — усмехнулся падре, — рановато. Делайте ход.

Вася действительно несколько отвлёкся от партии. Он оценил плачевную ситуацию и усмехнулся. Теперь его точно посадят, так как вариантов отыгрыша не было…

Глава 33

Али сидел на вершине холма. Открывающийся вид обескураживал. Стеклянные здания Лондона утопали в зелени огромных подстриженных парков, на которых нежились и люди, и звери, и птицы. Игрушечные домики, цепляющая взгляд архитектура. Дороги без мусора, разводные мосты и пароходы. А главное, беззаботные люди. Али доел остатки бутерброда.

— Как странно, — подумал он, — не чувствую вкуса.

Он вспомнил бутерброд, оставленный Димой. Что-то вокруг менялось и что-то менялось в нём. Он лёг на траву и вкусил воздух, наполненный пряностями. Как прекрасно голубое небо без дыма и смога. Слух ласкают пения птиц, а не разрывы снарядов, и, главное, никакого бегства. Время, остановись, или хотя бы замедли бег. Дай насладиться красотой момента. Али сорвал травинку и надкусил. Вот он, настоящий вкус природы. Али улыбнулся и заложил руки за голову.

— Тебе нравится? — спросил Дима.

Он был в шлёпанцах, серых шортах, белой помятой футболке и соломенной шляпе.

— Нравится, — ответил Али.

— Ты как будто всю жизнь плавал в пучине и вдруг выпрыгнул и впервые увидел небо и солнце. Свежий воздух, лучи играют на поверхности. Всё прекрасно и хочется зависнуть, — подключился Альберт. Красная рубашка развевалась по ветру, синие потёртые джинсы облегали ноги, — но знай, в воздухе для рыбы больше опасностей, нежели в воде. Ты можешь изредка наслаждаться, но жить не получится. Ястребы охраняют небо и ревностно защищают пространство.

— Вот только одна проблема, — Дима достал фляжку со спиртным, — орлы в последнее время превратились в ворон и галок. И небо оказалось ничейным. Эта показная идиллия построена на крови твоих собратьев, их благополучие обратная сторона твоей бедности. Они не лучше и не умнее вас, они предают, убивают, обещают, держа пальцы скрещенными, травят и считают это правильным.

— Если бы ты смотрел фильмы, то удивился бы, насколько сильна их пропаганда, — сказал Альберт, — мир спасает одна нация, есть чёткое разделение между тем, кого нужно спасать первыми, а кем можно пожертвовать. И, поверь, ты не в первых рядах. Им плевать, откуда растут ноги ваших бед, но если вы бунтуете, то вы агрессоры, террористы и вообще не люди. С другой стороны есть сердобольные личности. Но не обольщайся. Для них ваша жизнь и жизнь овцы равноценна. Они жалеют каждую ползучую и летающую тварь. Это общество дисбаланса, и это не должно тебя выбить из колеи.

Они молча посмотрели на город. Удивительная красота и идиллия. Какие скелеты скрываются в её парках и тёмных подземельях.

— Меня там кто-то ждёт? — спросил Али.

— Да, — кивнул Дима, — по указанному на карте адресу тебя встретят. Твоя вера сильная и станет ещё сильнее. Ты увидишь изнанку их мира и поймёшь, что можно жить лучше. Они меняют стороны ради выгоды и считают это нормальным, они устраивают бесполые оргии и пьют кровь младенцев. Они убивают по собственному разрешению.

— Это не бог и не дьявол, — Альберт присел на корточки, — при достижении половозрелости люди должны вступать в связи, но не в детском возрасте. И ни один человек не имеет права забирать жизнь другого. Хищники редко в обоюдной борьбе убивают друг друга. Если в дело вступят клыки и когти никто в живых не останется. У людей нет когтей и больших клыков и они лишены такой способности. Отсутствие предохранителя чертовски опасная вещь.

— Для начала будешь проповедовать. Твоя вера не двулика, авось, кого-то и привлечёшь с обоих сторон.

— Как странно, — сказал Али, — почему люди ненавидят друг друга по цвету кожи. Почему тогда ен по росту или весу. Чей-то замысел?

— А вот это, мой друг, правильный вопрос…

Глава 34

Окна небольшой комнатушки выходили на свалку. Юля часто сидела у подоконника, вспоминала друзей и прошлую жизнь. Она удивлялась, как можно было выжить маленькому ребёнку в таких условиях. Сколько заболело, сколько погибло, сколько не вкусило жизни. Разве не люди главное достоинство страны, разве не о них должно в первую очередь заботиться государство. А уже потом о ресурсах, территории и репутации. Зачем пускать чужих в страну, давать им регалии и медали, когда собственный народ бедствует. Как можно со спокойной душой каждое утро подходить к окну, зная, что там голодают и умирают дети. Отказываясь от возможности помочь. В конце концов, если им наплевать, если их семьи и дети живут в других странах, то почему они здесь. Настолько бездарны, что туда не берут. Настолько прогнили, что там хотят видеть сворованные ими деньги, но не их самих? Боже упаси видеть варваров в окружении лордов и сэров.

— Они все такие, — сказал тихо Дима, сидя под окнами на скамейке. Он курил и выпускал в воздух колечки, — от африканских вождей до вождей народов и глав орденов.

— Снова бесконечная вера в светлое будущее, — согласился Альберт, — будто кто-то придёт с небес и взмахнёт волшебной палочкой.

— Они не согласны бороться, они коровы в хлеву, — Дима окинул взглядом свалку, — даже там они ругают правительство, для которого не друзья, и не враги. Их просто нет. Так и в ответку для них не должно быть правительства, но они верят и надеются. Даже возмущаются.

— Точка бифуркации не вознесёт их в короли и не опустит ниже.

— А может быть хуже? — прищурился Дима.

— Помнишь шейхов, для которых