— Если ты осознаешь вечность перерождений, то поймёшь глупость любви до гроба, нерушимой дружбы, поймёшь, что грехи умирают, а благие дела забываются. И остаётся желание равновесия. Недостижимого в реальности, в которой каждый сам за себя. А далее забвение, депрессия и безразличие.

— Классную картину ты нарисовал, — усмехнулся Дима, — пойду, застрелюсь. На самом деле это мерцающие шахматы, где позиция меняется с каждым ходом.

— Вы знаете, кем я был в прошлых жизнях? — спросил Саша.

— Это знает только Суть, — ответил Дима, — ты обязательно с ней встретишься, когда придёт время. Мы многим об этом говорим, но немногие прислушиваются.

— И что мне делать?

— Продолжай то, что начал. Ты делаешь благое дело, и, если нас спросят, мы замолвим за тебя словечко.

— А спросят?

— Неизвестно. Но ходы ты уже не переиграешь.

— Хорошо, — сказал Саша, — критическая масса набирается, ячейки работают.

— В скором времени будет облава на несколько точек. Показательная порка. Пусть это не будет для тебя неожиданностью…

Глава 27

Много времени прошло после игры с "Буратино". Львиную долю поединков Вася выиграл, но бывали и проигрыши. Однажды две осечки подряд чуть не выбили его из колеи, но он выдержал. Хотя третий проигрыш наверняка свел бы его в могилу.

Хорошо, что в клубе никогда не добивали до конца, оставляя шанс отыграться. Уровень игроков был намного выше уличной шпаны или бандитских группировок.

После очередной победы ему светило место гендиректора и Вася решил с размахом отметить победу. Он давно сошёл с рельсов воздержания и затворничества, иначе какой смысл в победах, если нельзя их отпраздновать. Рано или поздно ему предстояло сойти с поля игры, но он не понимал, как это происходит, скорее всего в могиле или канаве.

Получив место безусловного любимчика судьбы, Вася пустился во все тяжкие. Гулянки, пьянки, наркотики. Только проигрыши ненадолго отрезвляли его. До очередной серии побед. По регламенту, на каждой следующей букве приходилось проводить на одну игру больше. Так, на D Вася провёл двенадцать игр с учётом одного проигрыша, на I двенадцать игр без проигрышей и так далее. Настало время последней буквы и Васе всем нутром на неё не хотелось, не чувствовал в себе уверенности. Даже несколько раз проиграл, но удары судьбы были слишком болезненны.

— Была не была, — плюнул он про себя и выиграл последнюю игру на клетке G.

— Поздравляю, — холодно произнесла мадам, — теперь ваш уровень Н.

Никакой радости эта новость у Васи не вызвала. Сухо попрощавшись, он сел в лимузин и отправился в клуб для взрослых и состоятельных. Последние спокойные деньки обещали пролететь быстро.

— Игра накаляется, — сказал Дима, подсаживаясь в удобное кожаное кресло, — наверное, удивительное состояние, когда не нужно ходить на работу с восьми до восьми, будто киборг, а заниматься действительно интересными делами.

— Типа здесь сидеть, — усмехнулся Вася.

— Хотя бы, — согласился Дима, — это ж каким сумасшедшим надо быть, чтобы работать большую часть дня за кусок хлеба и бутылку молока. Без возможности развития или трансформации. Даже в перемещениях обезьян больше смысла, нежели в их алгоритмических перемещениях.

— Вы не верите в жизнь равных возможностей?

— Верю, но только не в парадигме антихриста и Вавилона, — Дима поднялся и протянул руку, — а вы пока пользуйтесь плодами цивилизации, кто знает, сколько ещё времени ей осталось.

Он обернулся перед выходом и улыбнулся.

— Достаньте нам оружия, да побольше. Список пришлю в скором времени. Хаос самый прибыльный бизнес…

Вася остался один среди красавиц, в задумчивости и растерянности.

Он давно запасся акциями, облигациями, недвижимостью и вообще, диверсифицировал все возможные риски. В бивалютной корзине были все более-менее обращаемые денежные знаки большинства стран. Вася даже закопал несколько слитков в одном ему ведомом месте. Чем хитрее были спрятаны сбережения, тем сложнее было на него воздействовать. Хотя Вася так и не понял, кто стоит за ширмой шашечного клуба.

Пятничным вечером в пентхаус на двадцать пятом этаже элитной многоэтажки позвонили. Стакан коньяка в руках Васи неестественно подёрнулся, а сам он сконфузился. Может, всё-таки плюнуть на всё и не открывать? Но настойчивые звонки будоражили душу, а труп Смольникова каждый раз всплывал перед глазами.

Наконец, он поставил стакан на стеклянный столик, поправил халат и подошёл к двери. Курьер пытал звонок с усердием следователя.

— Я хорошо слышу, — с претензией открыл дверь Вася, — что у вас?

Курьер протянул конверт, а взамен получил десятку долларов. Неплохо, за пять минут ожидания. Вася захлопнул дверь и с трудом подошёл к столу, будто в конверте был слиток килограмм на двадцать. Но внутри оказалось лишь очередное ничем не примечательное приглашение: "Шашечный клуб. Пушкинская, 250. Воскресенье, 23:00. Н-4"

Никогда ещё он не играл воскресным вечером, хотя данная перемена времени ни на что не должна была повлиять. Нужно было выигрывать, только и всего.

В день игры Вася облачился в смокинг с бабочкой. Новый уровень, как никак. В кармане золотой портсигар с кубинскими толстыми сигарами. Пафосно, но куда же без этого. Лимузин подъехал и, выйдя на улицу, Вася устремил взгляд в небо и представил тысячи цивилизаций, беспорядочно разбросанных по всему небу. Муравей в отдельно взятом муравейнике, отдельно взятого леса, на одном из континентов одного из тысячи миров. Неплохая начальная позиция.

Он сел на удобное сиденье и швейцар закрыл дверь.

Мадам как обычно встретила его холодно и отрешённо. В зале было чрезвычайно мало народу. Редко горящие лампы были разбросаны вдоль стен, будто маяки в океане. Мадам подвела Васю к одному из столиков и удалилась. Коменданта не было, как не было и часов. За стол присел невысокий лысый человек в чёрном одеянии. Он напоминал священника, только взгляд его был холодным и расчётливым.

— Поздравляю, вы дошли до последнего уровня, — неожиданно сказал он приятным низким голосом.

Вася оглянулся. В клубе было запрещено разговаривать, но их никто и не слышал.

— Я вас видел, — сказал он, — тогда, у дерева.

— Верно, — ответил Альберт, — я тоже играю, такова судьба.

— Но почему в воскресенье? Почему нет часов и комендантов, ведь правила…

— Бросьте, правила пишутся для толпы и редко соблюдаются законописцами, — отмахнулся Альберт, — а знаете почему? Потому что без правил быдло уничтожит друг друга. Разве не так? Ну а раз вы здесь, то можете нарушать правила себе во благо, — он усмехнулся, — иначе вы бы не дошли.

Он достал из ящика стола шашки и доску.

— Но хватит слов, — хищническая улыбка бросила Васю в холодный пот, — вы же сюда играть пришли.

Он разложил