Шейх повернул ее спиной и начал расстегивать длинный ряд пуговиц. Это длилось целую вечность, наверное, потому, что Кулал не отказывал себе в удовольствии исследовать губами каждый кусочек обнажавшейся кожи. Так что к тому моменту, когда он положил ее – нагую и трепещущую – в постель, каждая клеточка ее тела изнывала от нетерпения.

«Расслабься и получай удовольствие, – велела она себе, наблюдая, как он быстро скидывает церемониальные одежды. – Как бы то ни было, это ваша первая брачная ночь, а в книжках пишут, что именно она определяет всю дальнейшую семейную жизнь».

– У меня никогда не было секса с беременной женщиной, – прошептал он, ложась рядом с ней. – Я боюсь, что могу навредить тебе, Ханна.

– Я тоже, – честно призналась она дрожащим голосом, хотя чувствовала, как ее тело плавится от новых, незнакомых ей раньше желаний. Но, наверное, так и должно быть в первую брачную ночь. – Просто обними меня.

Это прозвучало как мольба, и Кулал немедленно ее исполнил. Он целовал ее с нарастающей жадностью, и Ханна чувствовала, как ответное желание судорогами пробегает по всему ее телу. И хотя она действительно была неопытной, это уже не имело значения. Ни для него, ни для нее самой. Ханна отбросила стыдливость. Чего ей стесняться? Она его жена, она уже носит под сердцем их ребенка. И все же…

– У тебя великолепная грудь, – сказал он гортанно, проводя кончиками пальцев по ее коже, отчего у Ханны замирало дыхание.

– А тебе не кажется, что они слишком… большие?

Кулал подавил смешок.

– Почему ты спрашиваешь?

Она замялась. Модные журналы, которые гости оставляли в номерах «Гранчестера», заставляли Ханну чувствовать себя пухлой булкой. Но она видела, что Кулал искренне наслаждается ее пышной грудью – зарывается в нее лицом, взвешивает на ладонях, покусывает соски… Она задрожала, когда его ладонь скользнула по ее округ лому животу. Ханна ждала, что он что-нибудь скажет о ребенке, и была разочарована тем, что Кулал этого не сделал.

Но зачем думать о том, чего он не сделал, когда он делал так много других удивительных вещей? Его пальцы скользили вверх по внутренней стороне ее ноги, добрались до горячей влажной расщелины и стали нежно поглаживать ее налившийся бутон. Ханна так возбудилась, что жадно раскрывала бедра, подставляя себя его ласкам.

Но ей хотелось что-то сделать в ответ. Еще в Лондоне она успела прочитать книгу о сексе и браке и намерена была использовать полученные знания. Она собралась с духом и обхватила пальцами его огромный напряженный член. Кулал замер, потом решительно помотал головой и приказал:

– Нет.

– Почему?

– Потому, что я могу кончить прямо сейчас. А я хочу кончить в тебя, Ханна, – прошептал он нежно, а когда она, застыдившись, спрятала лицо у него на груди, добавил: – Неужели ты опять смущаешься?

Она вспомнила, как однажды он сказал, что ему нравится, как она краснеет. Но это было так давно – когда он думал, что они проведут вместе лишь несколько коротких часов. Если бы он смог тогда заглянуть в будущее и узнать, что их единственная ночь на Сардинии приведет к тому, что она станет королевой Заристана, – захотел бы он тогда провести с ней ту ночь?

Конечно нет.

А она?

Да, она все равно согласилась бы. И не только потому, что Кулал открыл ей мир наслаждений, которых она прежде не знала. Она уже любила ребенка, который жил внутри ее, как же она могла бы отказаться?

– Ханна, – окликнул он ее, будто она была где-то далеко.

С застенчивой улыбкой она посмотрела ему в глаза и в ту же секунду почувствовала, как он вторгается в ее лоно.

– Никаких преград, – выдохнул он с удовольствием. – Только ты и я, и ничего между нами.

Это прозвучало безумно эротично. Ханна ощущала, как он вошел в нее полностью, до самого основания возбужденного члена, ощущала, какой он длинный и твердый, как он движется в ней. Она много раз думала, как будет воспринимать секс теперь, когда беременна, какими будут ее ощущения. Это было прекрасно, даже лучше, чем та сумасшедшая ночь на Сардинии. Сейчас их близость была более тесной, более интимной. Почувствовав дразнящую волну приближающегося оргазма, она простонала: «Кулал» – и повторяла это имя снова и снова, будто молитву, и наконец выкрикнула так громко, что оно эхом прокатилось по огромной спальне. Его толчки стали еще быстрее и глубже, и вот он уже рухнул на нее в судороге наслаждения.

Она ждала, что он что-нибудь скажет, потому что сама не знала, что положено говорить в такие минуты. Она понятия не имела о секс-протоколе, тем более между мужем и женой. Положено ли ей вести себя, будто ничего особенного не произошло? Она ждала каких-то слов или объятий, но вместо этого он просто отодвинулся от нее, окинув мимолетным взглядом ее обнаженное тело, и растянулся на спине.

– Я… – Она прочистила горло. – Вроде бы это было неплохо, а?

Кулал понял, как нелегко ей дались эти слова. В голове его пронеслось множество возможных ответов, но он никак не мог выбрать верный. Что он мог сказать ей? Что он думал, что это будет такая же пустая формальность, как те клятвы, которые он произнес несколько часов назад на церемонии?

Но когда он привел свою жену в спальню…

Когда он снял узкое свадебное платье с ее нежного тела, немного раздавшегося с тех пор, как он видел его обнаженным в последний раз, тела, которое так льнуло к нему, – о каких формальностях могла идти речь? Он уверял себя, что его необычные ощущения связаны с тем, что он первый раз занимается незащищенным сексом, и только этот непосредственный контакт заставляет его чувствовать, что…

Кулал смотрел в потолок, залитый мягким розовым светом.

Чувствовать что?

Что он никогда еще не был так близок с женщиной? В некотором смысле это правда – он никогда раньше не занимался сексом без презерватива. Но неужели только поэтому он чувствовал себя таким… живым? Поэтому его сердце колотилось так, будто хотело проломить грудную клетку? Это был его самый невероятный сексуальный опыт. Но он не мог сказать об этом Ханне, потому что такое признание могло серьезно осложнить его жизнь. Особенно если Ханна неправильно его поймет.

Он не хотел, чтобы его жена думала, что его восторженная реакция означает нечто большее, чем обычный оргазм.

Потому что это и был обычный оргазм.

И ничего более.

Кулал подавил вздох. Когда он узнал о беременности Ханны и решил во что бы то ни стало забрать своего ребенка, он понимал, что для малыша будет лучше, если и она тоже будет рядом с ним. Когда он перечислял все разумные доводы, по которым она должна выйти за него замуж, он не лгал ей. Шейх ненавидел ложь, потому что знал, что она подобна яду – просачивается в мельчайшие трещины и отравляет все, чего касается. И первая ложь всегда бывает самой опасной. Детонатор, который запускает цепную реакцию в бомбе. Первая костяшка домино, которая, падая, разрушает всю композицию.