— Что ж, давай попробуем улизнуть, — смело выдохнула она.

— Я мастер по запутыванию следов, ты забыла? — пьяно хихикнула Таня. — Хотите знать, как задурить голову мужикам и раствориться в закате? Спросите у Тани.

Шаг, еще шаг. Таня уверенно вела подругу через толпу. Вот и запасной выход. Щелкнув замком, толкнула дверь, и они с Ниной оказались на улице.

— Бежим скорее на другую сторону улицы! — дернула подругу за руку Нина.

Скоро они затерялись среди прохожих и уверенно шагали в сторону подземного перехода.

— Вот засада, дождь пошел, — расстроено вытянула руку вверх Татьяна. — Идем скорее на другую сторону, поймаем такси. Ехать совсем недалеко, главный офис и мастерская «Хелен» расположены в центре.

А Нине дождь был нипочем. Она радовалась тому, что отвязалась от нудной охраны. Что может быть прекраснее свободы?

Такси привезло их к современному многоэтажному зданию. Яркая вывеска гласила, что здесь создаются и производятся самые модные платья марки «Хелен».

У входа им преградил путь охранник.

— Вход только по карточкам, юные леди, — грозно покачал головой он.

— Но у меня мама здесь работает! — возмущенно сжала кулачки Таня.

— Да хоть дядя и тетя. Без пропуска вход на территорию компании запрещен. Отправляйтесь домой, пока я не вызвал полицию.

Татьяна возмущенно фыркнула и достала из кармана куртки свой сотовый.

— Мам, можешь пустить нас с Ниной к вам в офис? Мы очень хотим посмотреть, как вы работаете… Пустишь? Ура!

Отойдя на безопасное расстояние, чтобы не злить охрану, девушки нетерпеливо ждали мать Тани.

Через десять минут она появилась в просторном холле.

— Быстро идите за мной, а то охрана вас выгонит! Сегодня очень ответственный вечер. Последняя ночь перед показом, а дел невпроворот.

— И что, там есть настоящие модели? — не удержалась от вопроса Нина.

— Конечно. Целых десять. И разъяренный босс, который готов разорвать их в клочья, — дрогнули губы матери Тани в улыбке. — Так что не мешайтесь под ногами. Спрячетесь за подиумом и будете тихо сидеть. Главное, не попадитесь на глаза Филиппу Андреевичу. Попадетесь, достанется и вам, и мне. Он сегодня очень зол.

Девушки проскользнули следом за помощницей Филиппа Ховански в одну из дверей и тут же утонули в роскоши, смешанной с потрясающим ароматом кофейных зерен и ванили.

Как же красиво было в помещении, используемом для репетиции грядущего бала! Выкрашенные в яркий розовый цвет стены и колонны, нежная сиреневая подсветка подиума — настоящий рай для женского воображения!

Модели, одна за другой, уверенно вышагивали по подиуму в сверкающих платьях, за каждое из которых было не жалко продать душу дьяволу.

На манекенах тоже были платья. Красные, синие, коралловые, из тончайшего шелка и прозрачного шифона — они кружили голову неискушенным юным подругам.

— Стоп! Достаточно, — хлопнула в ладоши мать Тани. — Перерыв десять минут, потом следующая коллекция!

Девушки в платьях быстро покинули сцену и исчезли за еще одной дверью.

— Нина, Таня, хотите кофе? — повернулась к девушкам помощница Филиппа.

— Не откажусь, — робко пожала плечами Нина.

— Сейчас приготовлю. Таня, ты будешь?

— Нет, мам. Кофе точно не хочу. Мне бы припудрить носик.

— Прямо по коридору и налево. Нина, подождешь здесь? Я принесу чашки и печенье.

— Ладно, — закивала девушка.

Мать Тани вышла, и Нина осталась в мастерской одна.

Пару мгновений переминалась с ноги на ногу, а потом не выдержала. Любопытство взяло вверх над здравым смыслом.

С интересом подошла к самому яркому платью на манекене. Созданное из алого шифона, платье мягко струилось вниз. Широкие рукава, запах, украшенный оборками — похоже, это платье будет самым главным в коллекции.

Внезапно в голове вспыхнули воспоминания четырехлетней давности. Шумная Москва, подиум одного из торговых домов. Яркие вспышки фотоаппаратов, камеры повсюду. Мама крепко держит ее за руку. По подиуму ровным строем, на одинаковом расстоянии друг от друга идут модели. На одной из них яркое платье. А недалеко от подиума в свете вспышек камер принимает поздравления создатель коллекции.

Пройдя еще пару шагов, Нина в испуге застыла. Воспоминание, ударившее в голову, растворилось, будто дым.

Облокотившись на добротный стол из темного дуба, с чашкой ароматного кофе в руке на нее с любопытством взирал бесшумно появившийся из-за двери Филипп Ховански. Тот самый, который когда-то принимал поздравления в Московском торговом доме.

Взлохмаченные светлые волосы, красивое лицо, чувственные губы — Филипп Ховански производил неизгладимое впечатление на всех женщин без исключения. Сейчас ему очень шел белый пиджак, отороченный по краям золотой парчой, а чуть ослабленный галстук на черной шелковой рубашке придавал образу легкую небрежность, от которой у неискушенной Нины замерло сердце.

Его аура завораживала. Вальяжность, блеск в изумрудных глазах, расслабленность и едва подернутые удивленной улыбкой губы вызывали странный трепет. Дерзкий, цепкий взгляд вмиг парализовал силу воли.

Перед Ниной стоял не просто известный модельер и создатель женских коллекций, от которых сходили с ума. Сейчас перед ней возник безжалостный магнат, который никогда ни перед чем не остановится.

— Извините, кажется, я ошиблась дверью… — до смерти испугавшись, хрипло пробормотала она и бросилась к выходу.

— Стоять!

Нина вздрогнула и замерла у самой двери.

Хозяин «Хелен» медленно отставил кофе в сторону и подошел ближе. Окинув напуганную до смерти девушку оценивающим взглядом, он ухмыльнулся.

— Как ваше имя?

— Нина.

Взяв пленницу за подбородок, он заставил ее поднять на него глаза.

— Нина, вы всегда дрожите, когда приходите на собеседование?

От голоса с низкими бархатными нотками и дерзкого прикосновения к ее лицу кожа взорвалась россыпью странных мурашек на коже.

— Ч-что? — заикнулась она.

— У вас красивые глаза и брови… — Филипп отпустил ее подбородок. Со знанием дела взял за плечи и повернул к себе спиной.

— Красивая форма бедер и отличная грудь. Насколько длинные у вас волосы?

— Зачем вам это? — испуганно отпрянула к подиуму она.

Пропустив вопрос мимо ушей, Филипп Ховански ловко взял ее за волосы и щелкнул заколкой.

Длинные черные пряди рассыпались шелковистой волной по плечам и спине.

Запустив ухоженные пальцы в черные пряди, Филипп Ховански уверенно их ощупывал.