Горелов, а это был он, недоуменно проводил ее взглядом из под старомодных очков в роговой оправе и двинулся дальше, уже заметив Ягова и Феофанова. Полковник заторопился:

— Давайте быстренько договорим. А то к вам направляется вон тот тип. Наверное, не стоит афишировать наше знакомство при посторонних.

— Не стоит. При посторонних действительно не стоит. Но это, — Ягов указал рукой в сторону спешащего к ним, — один из немногих посвященных во все подробности. Это Горелов. Именно он будет прорабатывать все варианты, и он как раз должен знать все. У математика могут возникнуть к вам вопросы, и вы на них ответите, идет?

— Как скажете, — Феофанов кивнул, — но будьте осторожны со своими людьми. Не доверяйте никому. Впрочем, это ваше дело. Меня сейчас волнует вопрос об оплате моего скромного труда. Информация к вам уже идет, а деньги ко мне нет. Я хотел бы получить аванс…

Полковник вопросительно посмотрел на собеседника. Тот молчал. Пауза затягивалась. Феофанов почувствовал, как покрывается мурашками. Наконец Ягов разжал зубы. В его голосе послышалось раздражение.

— Вы еще слишком мало мне поведали. Кроме того, что «Проволока» кому то нужна, кроме ее состава, я не знаю ничего. Ни страны откуда, ни страны куда, ни маршрута следования, ничего. Вам не кажется, уважаемый генштабист, что платить пока не за что?

— Все будет, не волнуйтесь. Мне незачем обманывать. Я заинтересован в том, чтобы у вас все получилось.

— Ну хорошо. А сколько вы хотите?

— Пять миллионов долларов в каком нибудь иностранном банке плюс загранпаспорт.

— Не смешите, вас ведь не выпустят из страны, полковник.

Феофанов упрямо дернул подбородком:

— Я все продумал. Я езжу в командировки. В Сирию, Болгарию, на Кубу… Шансы проскочить железный занавес у меня есть.

Ягов впервые с интересом посмотрел на генштабиста:

— А как же семья? Уйдете один? Впрочем, смотрите, вам виднее. А в принципе я не против отвалить вам деньжат, Феофанов. Все равно, я так ощущаю, траты предстоят огромные, но вы должны открыть мне все карты…

Полковник вскочил и быстро прошелся вдоль скамейки, размахивая руками:

— Где гарантии, что, все вам рассказав, я не останусь обманутым, выкинутым из дела?

Ягов сощурился, раздраженно повел плечами и оглянулся на Горелова, входящего на площадку:

— Вы можете подстраховаться. Например, сообщите мне так называемую «контрольную ложь». Неверные данные, с одной стороны, могут существенно повлиять на проведение операции, а с другой — могут быть легко исправлены. Просто звонком по телефону в подходящий момент. Например, указание неверного номера железнодорожного состава или времени его следования. И, наконец, на крайний случай вы можете просто зайти в особый отдел и покаяться. Вас отстранят, а нас расстреляют. Все, полковник. У вас отлегло?

Феофанов успокоился и вновь подсел к Ягову.

— Да. Но откуда вы узнали, что «Проволока» поедет по железной дороге?

— Предположил.

— Хорошо. А какие все таки гарантии, что вы оплатите мне все, когда заберете «Проволоку» и переправите ее по адресу?

Ягов вздохнул:

— Без вас, полковник, мы не обойдемся. На каждом этапе будущей операции нужна будет ваша консультация. Так что не занудствуйте. Со складами ведь не обманули, хотя часть оружия была перехвачена на дорогах милицейскими и армейскими патрулями. Вам же все выплатили…

— В общем, да. Хорошо, к этой теме я еще вернусь. А скажите, Ягов, куда вы тогда дели столько оружия? Там автоматов и карабинов, включая гранатометы и минометы, было на целую дивизию. О боеприпасах уж не говорю. Просто море. Неужели продали, неужели все разошлось?

Ягов, плохо скрывая возрастающее раздражение, пробурчал:

— Не буду особенно распространяться, но кратко скажу. Часть, как вы уже узнали, вернулась обратно государству при транспортировке, часть ушла в тайники, остальное моментально разошлось. В основном на Кавказ и в Сибирь. Вы вот что, не мучайте себя сомнениями, а то помрете раньше конца операции… Ну, ну! Не дергайтесь, это я вам не угрожаю — шучу. Успокойтесь. Нам нужно еще много работать, чтобы достичь поставленной цели. Вы мне очень нужны, не скрою. А с деньгами уладится. Все будет хорошо. Подождите, я сейчас.

Ягов поднялся и сделал несколько упругих шагов навстречу приближающемуся человеку в очках. Тот переложил портфель в левую руку, украдкой вытер потную руку о плащ и, протянув ее для приветственного рукопожатия, расплылся в наигранной улыбке:

— Доброго здоровьица, Василий Ефремович, рад видеть в отличном состоянии духа!

— С чего ты взял, что я в хорошем настроении? — Ягов сунул свою ладонь во влажную руку Горелова, которую тот принялся усиленно трясти. — Все, брось, Горелов, руку оторвешь…

Ягов поморщился. Феофанов тем временем аккуратно перешнуровывал кроссовки, над чем то сосредоточенно размышляя.

— Так что новенького, Василий Ефремович?

— Кое что есть. Слушай, куда наша девочка делась?

— Она, Василий Ефремович, к каким то парням пошла, поговорить, знакомые, что ли…

— Ладно, я тебе по делу пересказывать ничего не буду, зачем работать как испорченный телефон. Вот сидит первоисточник. Все вопросы к нему. — Ягов положил на скамейку ракетку, прикрыл ее чехлом. — Вы, полковник, приглядите за моим «оверсайсом» ненаглядным и побеседуете с этим человеком. Заочно вы знакомы, теперь будете знакомы очно. Просьба не скрытничать друг от друга и проработать план дальнейших действий. А я пойду поищу нашу красавицу. Посмотрю, куда она делась… Успехов вам.

Он решительно направился к баскетбольным площадкам, скрытым от взгляда приземистым административным зданием спорткомплекса. Перед тем как обойти его, Ягов обернулся. Феофанов с Гореловым вяло переговаривались, посматривая на небо и на крутящиеся в воздухе листья. Со стороны могло показаться, что они обсуждают погоду, цены на фрукты или скучную телепрограмму на неделю.

Ягов прошел под навесом стадиона, обогнул дымящуюся кучу листьев, пропустил перед собой электрокар, несущийся с бешеной скоростью по асфальтовой дорожке, и увидел Веру. Она разговаривала с двоими молодыми людьми. Один из них, в спортивном костюме, с всклокоченными волосами и блестящим от пота лицом, все время покатывался со смеху. Второй, говоривший с каменным лицом что то очень смешное, был на голову выше и мощнее первого. Он держал в руках студенческий пластмассовый тубус, часто крутил его, поправляя на плече объемную, тяжелую сумку.

С дорожки, по которой шел Ягов, хорошо просматривалась площадь перед главным входом, с расходящимися от нее аллеями.

Между ними уныло пустовали детские игровые площадки с песочницами, качелями, сказочными теремками, городками и нелепыми в это время года горками. Среди деревянных фигурок сказочных богатырей и гномов бродила сгорбленная старуха и шарила палкой среди мусора и листьев, разыскивая брошенные пустые бутылки. На скамеечке рядом, нагло сидя на ее покатой спинке и поставив ноги на сиденье, скучали два типа в светлых плащах. Один жевал резинку и крутил на пальце связку ключей, тупо глядя перед собой, другой дремал, подставив под подбородок кулаки. Это были люди Ягова. Увидев шефа, жующий поднялся, но Василий Ефремович раздраженно махнул рукой, и тип вернулся обратно на скамейку. Второй проснулся, зевнул и принялся прохаживаться, разминая ноги и потягиваясь. Ягов приблизился к Вере: