отомстить за подобное. Нельзя оставлять такое без ответа. Иначе все в городе поймут, что Семья ослабла. Или размякла, решила забыть обычаи мести, посчитав их пережитками прошлого. На улицах прольется кровь. Эта война будет выгодна всем. Семьям, потому что потом будет проще добить ослабевшего врага. Императору, потому что пока дворяне сражаются друг с другом, у них нет времени и сил на попытку мятежа. Ну и Церкви, само собой.

– Надеюсь, никто больше не в курсе произошедшего? – неожиданно колко поинтересовалась Ольга. – Огласка ни к чему.

Я с уважением посмотрел на нее и медленно произнес:

– Все останется между нами.

– Наверно, нам стоило бы сказать тебе «спасибо». – Юсупова бросила на меня непроницаемый взгляд.

– Я бы не смог оставить вас в беде, – тут же нашелся я с ответом. И судя по улыбке темноволосой девушки, он ей пришелся по душе.

– Мы дадим тебе наше «спасибо» чуть позже, – жарко шепнула Ольга и облизнулась. – Как же хочется в душ и вытянуться на кровати.

Мне подумалось, что наши желания совпадают. Я устал и хотел покоя.

* * *

В кабинете было темно. Несколько старомодных восковых свечей не разгоняли мрак, а лишь делали его более вязким. Вдоль стен тянулись высокие стеллажи с полками, полными книг. Над камином висел портрет старика, который, казалось, следил за этим миром жгучими черными глазами. Его старинный мундир был густо увешан наградами, а в руке виднелся узкий стилет. Напротив картины стоял высокий мужчина с кружкой ароматного чая в руках. Он отстраненно смотрел перед собой, словно видел в пламени нечто чарующее.

Несмотря на то что его виски уже посеребрила седина, а у рта залегли скорбные складки, мужчина не был стар. Иногда годы не приносят столько опыта, как события, которые пережил человек. А он пережил многое и видел некоторое…

Хозяин кабинета поежился, взял с подставки кованую кочергу и пошевелил ею затухающие в камине дрова. Огонь взметнулся под самое основание портала, несколько искр вырвались в комнату и ударились об узорчатую решетку. Один уголек подскочил высоко, и мужчина поймал его в ладонь, разминая в кулаке.

В кармане послышался писк оповещения. Мужчина вынул телефон, приложил к экрану палец и прочитал сообщение:

«Объект сбежал. Отряд уничтожен. Ваша приемная дочь Виктория была обнаружена в особняке мертвой. Группа зачистки убрала все следы».

Он скрипнул зубами и нажал на строчку, чтобы быстро набрать:

«Где Юсуповы?»

Нажал кнопку «Отправить». Сообщение мгновенно стало зеленым. Собеседник прочел его, будто ждал ответа. И быстро написал:

«Сбежали».

На строгом лице мужчины промелькнул гнев. Впрочем, он быстро взял себя в руки и вбил буквы: «Сыворотка сработала хорошо?»

«Девицы не могли пользоваться даром довольно долго».

– Хорошо, – произнес он хриплым голосом и написал приказ:

«Разыщите обоих. Карамазова у бить. Феникса привезти в особняк. Живым».

Стекло под пальцем нагрелось. Мужчина заметил под собственным ногтем запекшуюся кровь и скривился. После казни Феоктистова он хорошо вымыл руки. Но, видимо, недостаточно.

Он отложил телефон, неспешно вычистил грязь ножом для вскрытия писем из-под ногтя и швырнул его на стол. Затем уселся в уютное кресло и взял тонкий планшет. Открыл файл с личным делом, который доставил ему сегодня один из частных детективов, и углубился в чтение, пытаясь найти что-то новое в знакомых словах.

«Виктор Круглов. Позывной – Феникс.

Дата рождения не установлена.

Родители не установлены.

В четыре года замечен в столичном приюте Красного Креста номер девять с признаками пробуждающегося дара. В восемь лет подозревался в убийстве пятерых подростков, но розыску не удалось доказать причастность к преступлению. Через три дня в приюте произошел пожар. Причины не установлены. Виктор был единственным, кто выжил.

Долгое время был в коме, после чего у объекта обнаружились новые плетения Силы.

Проходил длительную реабилитацию в больнице при монастыре Святого Луки.

В пятнадцать лет Виктор ушел добровольцем в Шестой Гусарский полк. Сблизился с сослуживцем Алексеем Карамазовым. Доверяет ему (возможно). Сражался с семьей Морозовых. Принимал участие в штурме резиденции на улице 1905 года. Подавлял восстание Ростоцких в Бирюкове. Принимал участие в Гражданской войне Спасения».

Далее следовал комментарий от добывшего сведения:

«Остальные данные засекречены. Сыскари не смогли получить их у Особого отдела даже за взятку».

Мужчина отложил планшет и помассировал виски. На коже появились подпалины, которые тут же исчезли. Если верить сыскному досье, парень прошел через ад. И где-то на этом пути Виктор получил объект. Тот самый, который был нужен огневику.

Он взял из ящика кисет, вынул из него понюшку табака и задумчиво принялся набивать трубку. Щелкнул пальцами, высекая искру. Вскоре по кабинету поплыл аромат дорогой курительной смеси.

Осталось решить, что делать с Карамазовым. Вернее, с наследством, которое внезапно свалилось на его голову.

Коллекция Федора Ивановича была весьма внушительной. И ее было необходимо изъять. Оставлять такие вещицы в руках юнцов было опасно. Они могли уничтожить весь мир.

* * *

Ольга остановила машину у высоких кованых ворот с гербом семьи Юсуповых. На колоннах по сторонам от входа стояли каменные львы с оскаленными пастями. Я невольно сравнил оформление поместья с отчим домом. Надо будет заняться внешним видом родового имения.

Особняк напоминал крепость. Огороженный сложенным из красного кирпича высоким забором, из-за которого виднелась только четырехскатная крыша из металлочерепицы.

– Богато! – протянул я, осматривая преграду.

Из-за ограды послышалось лаянье собак. И я был уверен, что вся дружина Семьи уже была поднята по тревоге. Земля, может быть, и нейтральная, но всегда найдутся дураки, готовые нарушить договоренности.

Девушка обернулась ко мне и жарко поцеловала в щеку.

– Прости, дорогой, но на семейный ужин я тебя не приглашу, – прошептала она мне на ухо.

– Не больно-то и хотелось, – проворчал я.

Мне было дурно. Мир перед глазами плыл и плясал, раздваиваясь и водя хороводы. Все кости ломило. Вдобавок меня бил сильный озноб.

– Я подлечить тебя, увы, не смогу, – заметив мое состояние, пролепетала Кристина. – Самой плохо.

На плечо опустилась изящная ладонь сидящей позади девушки.

Ольга уже вышла из машины и с нетерпением ожидала сестру.

Кристина с явной неохотой вышла из автомобиля. Мне показалось, что она окинула Виктора странным взглядом. Тот жадно сглотнул, когда девушка поправила юбку, обернулась, подарила нам на прощание очаровательную белозубую улыбку. Сестры взялись за руки и вошли в открывшиеся ворота.

– Хороши! – оценил Виктори цокнул языком. – Блестящее будущее государственной службы.

– Ага. – Я тоже смотрел вслед девицам. – Думаю, Михаил Александрович пристроит их на высокие должности. И