Шли они долго, и вот за поворотом дороги наконец показался стоящий на склоне горы храм. Это было красивое сооружение, состоящее из основного, центрального строения и двух боковых. В основном здании был открытый этаж, покоящийся на трех колоннах конической формы, расширяющихся кверху и увенчанных кольцеобразной капителью. Плоскую крышу украшали ряды каменных бычьих рогов. Вокруг просторного двора, расположенного с тыльной стороны здания, располагались комнаты, в которых жили служители храма: жрицы, их помощницы и прислужники.

Возглавляемая жрицей процессия пересекла просторную залу, занимавшую полностью первый этаж основной постройки, и вышла в широкий двор, в глубине которого находился увенчанный рогами алтарь. Хети, которому Пасифая рассказала, как ему следует вести себя в храме, вместе с остальными чуть отстал. Его спутники запели гимны, прославляя великую богиню Дикте. Шесть юных жриц приблизились к алтарю вслед за Пасифаей. Трое несли сосуды из обожженной глины, на которые были нанесены изображения морских животных, еще две девушки играли на лирах. Амимона шла последней, держа в руках закрытую крышкой корзину. Перед алтарем сидел юноша по имени Хиакинтос и играл на флейте. Это была сдвоенная флейта, из которой он умело извлекал низкие и высокие звуки, сливавшиеся в гармоничную мелодию. Жрицы с сосудами остановились у алтаря, окружив совершающую обряд Пасифаю. Царица Алкиона в это время села на трон, установленный позади алтаря в тени лаврового дерева, чья зеленая крона была усеяна темными плодами. Пасифая взяла в руки ложку, вырезанную из древесины оливы, зачерпнула из первого сосуда жидкого меда и вылила его на алтарь. Из второго сосуда она зачерпнула вина и тоже вылила его на алтарь. Третий сосуд содержал прозрачное оливковое масло, которое в свой черед было принесено в жертву Небесной Матери Диктине. Вазы поставили у подножия алтаря, где уже стояла корзина Амимоны. Она по-прежнему была закрыта.

Жрицы положили свои лиры на алтарь, а потом все шестеро закружились вокруг него в танце под аккомпанемент флейты. Начинавшийся неспешно танец становился все более быстрым, и вот уже жрицы закружились волчком. Подхваченные стремительным движением, полы их платьев взлетели, придавая девушкам сходство с распустившимися цветами.

Ява, стоявший рядом с Хети, объяснил другу, что этот танец жриц имитирует божественный круг звезд в небе. Магией своих движений и песнопений они заставляют Землю участвовать в небесном движении, без которого была бы невозможна нескончаемая смена времен года.

Присутствующие прижали руки к груди и стали нараспев читать молитвы, которые гармонично дополняли пение жриц. Когда танец закончился, Пасифая объявила, что Диктина, Небесная Мать, живущая на вершине горы, довольна жертвой и проследит за тем, чтобы Солнце, Луна и звезды не свернули со своих небесных дорог, протянувшихся вдоль Млечного Пути. Собравшиеся встретили ее слова криками радости.

Хети понял, что египтяне, подобно кефтиу, верят в то, что их богиня Маат поддерживает божественный порядок, из чего жрецы заключили, что она также является и воплощением справедливости, поскольку несправедливость угрожает равновесию в человеческом обществе. Он вспомнил и то, как Мерсебек относился к подобным верованиям: «Бесспорно, несправедливые судьи и монархи, которые не могут установить торжество справедливости на своих землях, испытают на себе не только людской гнев, но и гнев богов, что в итоге приводит к восстаниям и беспорядкам. Поэтому помни, что Маат — это символ, а не богиня. Она — принадлежность бога, его желание установить справедливость на земле и на небе. Если вдруг гармония, управляющая небесными законами, нарушится, если Неутомимые (так египтяне называли планеты, которые вечно перемещаются вокруг Земли) перестанут плыть по небесному своду, если Неразрушимые (звезды, которые не меняют своего положения) придут в движение, Солнце может остановить свой ежедневный бег, погрузив мир в темноту, а Луна — упасть на Землю. Жрецы называют Маат богиней, чтобы заставить людей ее бояться и исполнять справедливые законы, данные им богами».

Пока длилась церемония, солнце поднялось высоко и уже направлялось к западной части неба. Охота на змей и последующий подъем к храму Дикте заняли все утро, хотя вышли они, когда едва начало светать.

— Теперь тебе предстоит принять участие в ритуальной игре со змеями, — сказал Ява Хети. — Помоги Амимоне вынуть из корзины змей.

— Хорошо, но я хотел бы это сделать сам. Боюсь, змеи могут укусить девушку.

Услышав его ответ, Ява улыбнулся:

— Никто из нас не рискнул бы засунуть руку в корзину. Обычно ее переворачивают, вытряхивая змей на землю.

Хети увидел, как Амимона берет корзину и вместе с другими жрицами направляется к квадратному участку пола, огороженному низкой, доходящей до колен кладкой. Хети, которого Ява подталкивал вперед, поспешил подойти к девушкам и увидел, что в загоне снуют три рыжие лесные мыши.

— Теперь брось змей в этот загон, — сказала Хети Пасифая. — Увидев, как змеи будут хватать и поедать этих мышей, я пойму, что желает сказать нам богиня. Я сообщу ее волю и выпущу на свободу ту мышь, которой удастся избежать смерти.

Амимона передала Хети корзину, и тот поднял крышку. Змеи, свернувшись, лежали на дне. Одна из них подняла голову, но Хети стремительным движением схватил ее прямо под головой. Левой рукой так же быстро он схватил вторую змею.

Когда он выпрямился, держа в каждой руке по змее, зрители радостно закричали. Хети осторожно опустил змей в загон.

— Не нужно их сердить, — сказал он. — Они умеют распознавать руку друга и не кусают ее.

Словно желая убедить собравшихся в справедливости своих слов, он наклонился над низкой оградой и поочередно погладил змей тыльной стороной кисти, а потом легонько постучал по земле кончиками пальцев.

— Змеи не слышат наших слов, но чувствуют малейшие колебания земли, даже самые легкие, — пояснил он. — Это их язык, и настоящий Повелитель змей должен его знать. Я только что приказал им отправиться на охоту за дичью, которую вы им приготовили.

Стоило Хети выпрямиться, как тела змей завибрировали, и они стремительно направились к мышам. Зверьки заметались, тщетно пытаясь выпрыгнуть из загородки, чтобы избежать опасности. Зрители наблюдали за происходящим молча, не предпринимая попыток приблизиться к жрицам, Хети и Яве, стоявшим прямо у жертвенного загона. И вот наконец обе змеи поймали своих жертв и стали медленно их заглатывать. Пасифая схватила уцелевшую мышку, окинула ее быстрым взглядом и положила на землю. Та в одно мгновение скрылась из виду, а жрица изрекла, что богиня явила свою милость и что она благоволит к египетскому гостю, Повелителю змей.

Зная, что обе змеи сыты, а их яд истрачен во время охоты, Хети по просьбе Пасифаи снова взял в обе руки по змее и обернул их вокруг шеи. Потом он подошел к Амимоне, снял змей с шеи и протянул их ей со словами:

— Можешь осторожно взять их. Они не причинят вреда. Эти змеи стали моими слугами.

Девушка взяла змей, обернула их вокруг своей шеи и продемонстрировала свое «украшение» собравшимся, которые поприветствовали рептилий, являвшихся символом великой богини земли Реи.