— Это затраты, Дамиан. И ответственность. Ей достаточно и того, и другого в постоянном течении дел, а если разделять Академию, здесь целый штат персонала нужен…

— И что же ты предлагаешь? — резче, чем хотелось, спросил Дамиан. В душе кольнуло разочарование — он ожидал поддержку со стороны своего советника, которому предстояло стать его правой рукой после того, как он займет трон. — Не министерство же создавать под такую задачу!

Зорий хмыкнул.

— Для министерства задачка мелковата. Но такое мероприятие случайная кучка людей не вытянет.

Принц наставительно направил указательный палец в грудь Суземскому:

— Вот ты и создай такую службу. Понятно?

Зорий смотрел на Дамиана, но глаза его ничего не видели — он был где-то в другом месте.

— Да, мой реджи, — вышел из задумчивости и улыбнулся советник. — Я создам. Я кое-что создам, а ты согласишься и примешь это без всякого сопротивления!

Принц подозрительно глянул на Суземского. На лице у того было такое выражение, за которое его хотелось избить. В юности Дамиан так и поступил однажды, не выдержав этой наглости, этого вызова во взгляде простолюдина. Но тот раз был единственным, и больше такой несдержанности принц себе не позволял — приятель навалял ему от души, не считаясь со статусом и регалиями.

Этот случай дал Дамиану урок, о котором вряд ли кто-то подозревал, а сам он не стал ни с кем делиться, — стоит уважать людей кем бы они ни были. Например, Зория стоило уважать не только за его уникальный ум, но и за характер. Дело было не только в том, что он был первым человеком, кто испортил принцу его породистую физиономию, но и единственным, кто никогда не гнулся в угоду другим и себя не позволял гнуть никому, не взирая на имена и чины.

— Значит, не скажешь?

Зорий хитро улыбнулся, прищурился довольно и отрицательно качнул головой. Дамиан выдохнул, чтобы расслабиться, но внезапно вырвавшаяся Призрачная Рука всё же дотянулась до Суземского и отлупила его небольшой, но упругой диванной подушкой. Принц едва не засмеялся и поднял взгляд к потолку.

— Трудно быть принцем… Ты знаешь это? — спросил, разглядывая хрустальную люстру.

Какая интересная люстра в кабинете, подумать только!

— Откуда мне знать? Плодородная Богиня милостива ко мне — я простой человек, сирота, из крестьян!

Последнее утверждение было откровенным кокетством. Зорий действительно был найденышем, по сути — сиротой, не знавшим отца-матери. Но его крестьянское происхождение было выдумкой. Судя по одежде, в которой двухлетний Суземский обнаружился у дверей приюта, что было зафиксировано в его документах, он был из небогатых горожан. Всё, что было на нём надето, было очень дешевым, но покупным: и порты, и кафтанчик, хоть и великоватый, купленный явно на вырост, и плохонькая обувка. Крестьянские дети, как известно, не носили ни портов, ни кафтанчиков, разве только рубаху домотканную, а уж обувь, хоть и плохонькая, и вовсе была недопустимой роскошью.

Дамиан был удовлетворен — такая прекрасная люстра, и Призрачная Рука, что с размаху последний раз крепко приложила Зория по голове подушкой, тут вовсе не при чем. Пристально глянув собеседнику в глаза, принц спросил:

— Ты знал, что принц-консорт медленно умирает?

*Пронто — слово, означающее готовность при переговорах с помощью телетрофона.

** Безмагик — человек, не наделенный магией и магии не подвластный нив каком её проявлении.

— Догадывался.

— Почему мне не сказал? — сумрачно спросил Дамиан.

— Не думаю, что это к чему-то могло бы привести. Мне очень жаль. Правда. Такой отец, как твой отец — мечта любого мальчишки…

Дамиан отвернулся к окну. Спустя минуту произнес:

— Матушка сказала, что все зависит от меня. Я могу его спасти.

Суземский молчал. Но когда принц глянул на него, на лице друга был интерес.

— Нужно найти свою единственную.

— И всё?

— Не всё. Нужно жениться, принять престол и справиться с обрушившимся на меня счастьем.

Советник всё так же изучающее смотрел на Дамиана:

— Я не понимаю, в чем проблема.

— Где её искать? Как? Никто ничего не объясняет! Я чувствую себя слепым щенком! — Дамиан начал слегка горячиться.

— Но это не главное… — тихо пробормотал Зорий, продолжая рассматривать принца.

— Да, Великое Бесплодие! Да! — он резко вскочил и стал ходить по кабинету, сжимая в кулак и разжимая левую руку, которую крепко держал правой. Когда чуть успокоился, сказал:

— А если я ошибусь? А если она окажется какой-нибудь дурочкой, у которой отшибет разум от возможностей, ведь она станет королевой?

Принц сделал ещё два шага и добавил совсем тихо:

— Матушке хорошо рассуждать, ей достался отец, с которым сразу всё было ясно — любовь, и никто больше ей не нужен.

Зорий отстукивал какой-то марш по ручке кресла, в котором всё так же расслаблено полулежал.

— Не знаю, как всё это происходит, но…

— Но? — Дамиан обернулся и остановился.

— Если это ваша родовая магия, то я бы на твоем месте положился на неё и постарался бывать в местах, где можно встретить свою женщину. К тому же, — взгляд советника снова стал хитрым, — королева назначила бал в твою честь и…

Дамиан почувствовал, как у него вздулись желваки. Усилием воли на третьем вдохе ему удалось расслабиться, и он вопросительно дернул бровью.

— …И в честь прибытия посольства из Оландезии, с которым прибывает принцесса.

Что? Бал? Принцесса? Несносный Мальчишка захохотал, заливисто, истерично. Оландезцы самое ценное отдают — принцессу! Королевскую кровь! Всем было известно, что король северного края помешан на чистоте крови. Неужели придется жениться на этой принцессе?!

Дамиан прикрыл глаза и помассировал виски. Как же всё это выдержать? Эти балы, эти странные представления о семье и долге у олданезцев!

* * *

Поздно вечером принц, закутавшись в теплый халат, вышел из ванной комнаты, где всё ещё витали запахи хвойных масел, а огромное зеркало было запотевшим почти до самого верха. Дамиан задумчиво прошелся по спальне. До окна и обратно. День был огромен, бесконечен как целая жизнь и так же утомителен. И Дамиан задумался — не послать ли за Лали? Он вызвал в памяти её образ, её улыбку и сверкающие глаза, привычку сбрасывать при входе всю одежду, его рука вспомнила какая гладкая у неё кожа, но тут…

…он опять уткнулся носом в заветную ложбинку между грудей, на его губах снова был вкус её солоноватой кожи, а в душе разливался покой, какой-то волшебный, глубинный…

Дамиан встряхнул головой. Нет, не станет он посылать за Лали. Это не её вкус и не её запах. Он слишком устал сегодня. И завтрашний день вряд ли порадует его своей легкостью.