— Ты ТАКАЯ... мама!

Она подняла глаза, в которых сверкнул огонек. Это напомниломне о том, как когда-то все было между нами.

— Я твоя мама.

Я угрюмо последовала за ней, пока мы ждали рецепт, и оназаставила меня взять пакет с марлей, бинтами и другими средствами первойпомощи. У меня уже было их предостаточно, но она не уснет спокойно, пока самане увидит все это в моих руках.

— Я действительно ценю, что ты приехала, — призналась я,пока мы ждали. — Это... это так приятно, снова тебя видеть.

Выражение ее лица смягчилось.

— Здорово видеть тебя, детка. Я скучала по тебе.

— Полагаю, что Роланд не простил меня?

— Это чуть сложнее, — сказала она мне. — Он все еще любиттебя. В самом деле. Но он беспокоится. И ему не нравится твое нахождение...там. Мне тоже.

Я отвела глаза. Я знала, что и она тоже — имелись вескиепричины. Мое появление было результатом того, что ее пленили и изнасиловали вМире Ином. Она годами скрывала эту информацию от меня, пытаясь уберечь от своихмучений и страданий, которые, как она считала, несло это место.

— Ну, это тоже сложно. Я должна быть там. Я знаю, вы,ребята, не одобряете это, но люди рассчитывают на меня. Они не все такие, каквы думаете. Я не могу подвести их. Они... Они умирают ради меня.

— Есть мужчина, который участвует в этом?

Я хотела ответить легкомысленно, но затем выбрала честность.

— Да.

— Очевидные проблемы в сторону... Он бы мне понравился?

Я пыталась представить мою маму, встречающуюся с Дорианом, ине смогла сдержать легкую улыбку.

— Вероятнее всего, нет.

— Ты больше не разговаривала с Кийо?

Я резко подняла глаза, и моя улыбка исчезла.

— Между нами все кончено. Он подвел меня. Ты знаешь это.Этот другой парень... он не подведет.

Я была спасена от продолжения разговора, когда в концеконцов назвали мое имя. Я положила рецепты в мой аптечный пакет, и была рада,что моя мать не стала развивать тему моей личной жизни. Также, в равной степения была благодарна, когда она подбросила меня к дому Реган. Меня бы не удивило,если бы она оставила меня небрежной заботе Тима. Предстоящий отъезд мамыоставлял во мне противоречивые эмоции. После продолжительного расставания, мнехотелось остаться и смотреть на нее, упиваясь родными чертами, которые я таклюбила. Я хотела, чтобы она обняла меня, чтобы моя мама позаботилась обо всем.И все же... всегда, всегда Мир Иной давил на меня. Я не могла позволить себероскоши остаться маленькой девочкой прямо сейчас. Не могла позволить себе бытьее дочерью.

— Спасибо, — сказала я, дав ей осторожно себя обнять, какмогла только она. — Спасибо тебе за... я не знаю. За все.

Она держала меня в объятиях несколько минут, и затемпоцеловала в лоб.

— Нет ничего, за что ты должна благодарить меня. Лишь будьосторожна.

Она разомкнула объятия.

— Делай то, что сказал доктор. И, ради Бога, не попадай тудаеще раз. Я не хочу повторного вызова.

— Постараюсь, — ответила я.

Это заставило нас обоих улыбнуться, в основном из-за того,что мы знали — мне было бесполезно пытаться держаться подальше отнеприятностей.

— И скажи Роланду...

Я не смогла закончить, но она кивнула.

— Я знаю.

Я оставила ее, погрузив свою добычу в машину, и поехаладомой. Реган жила недалеко, около десяти минут езды. Время пролетело быстро. Уменя было столько вещей, о которых нужно было подумать, что когда я добраласьдомой, не могла вспомнить, как это произошло.

Автомобиль Тима был припаркован у входа — как и Лары. Явышла из машины, издавая жалобные стоны, с беспокойством предполагая, чтообнаружу внутри. Увидеть их обоих голыми на моем кухонном столе было бы совсемне круто.

Вместо этого они обнимались на диване в гостиной, глядяфильм. Все выглядело невинно, но некоторые вибрации заставили меня подозревать,что просмотрели они немного. Я в отчаянии покачала головой.

— И это моя жизнь? — пробормотала я, бросая сумку на стойку.

— Ты что-то сказала? — отозвался Тим.

Двери между гостиной и кухней в основном открыты. Онприглушил фильм.

— Ничего важного.

— Мы думали, тебя не будет целую ночь, — сказал он.

Я была уверена, что в его голосе были обвинительное нотки.

Я открыла буфетный шкафчик, осматривая еду. Я вдругпроголодалась.

— Ну, это просто. Я исчезну достаточно скоро, как толькопообедаю.

Лара повернулась и взглянула через спинку кушетки.

— Крекеров Поп-Тартс не... Боже мой! Что с тобой произошло?!

Тим также заметил мои бинты. Но в отличие от Лары, он не былтак потрясен — он много раз видел, в каком состоянии я возвращалась послесхваток, — но волнение стало его идеей фикс.

— Что произошло?

— Погашение ипотеки.

Я положила два черничных Поп-Тартс в тостер.

— Разве это не то, что ты сказал мне делать?

— Иисусе, Эжени, я не...

— Забудь об этом, — сказала я ему. — Все в порядке. Но тыбудешь должна отправить счет Дженне Бенсон, Лара. Я не смогла забрать.

Лара кивнула, не сказав ни слова, все еще ошеломленная тем,как выглядит моя жизнь в реальности. Я налила воды и запила антибиотик, покаждала Поп-Тартс. Как только они приготовились, я ушла к себе в комнату, быстроперекусила и собрала сумку на ночь. Пока я паковалась, мой взгляд упал наполусобранный паззл на столе. Я вздохнула. Как давно я начала его складывать?Месяц назад? Я любила паззлы. И обычно тратила на складывание одну ночь.

Я практически закончила собираться — даже упаковала средствапервой помощи из-за чувства вины перед мамой, — когда понизилась температура.Тревожное, еще невидимое присутствие, наполнило комнату, и вскоре передо мной появилсяВолузиан. Я едва не уронила сумку.

— Повелительница, — произнес он, изогнувшись в неком подобиипоклона. — Я пришел доложить о битве.

Последовала долгая пауза, в течение которой я ждала снадеждой. Я поняла, что Волузиан наслаждался этим. Он не собиралсяусердствовать, пока я не спрошу, так как хотел насладиться моими мучениями.

— Черт побери! Скажи же мне, что произошло!

На лице Волузиана возник некий намек на удовольствие, что,как я подозревала, было наиболее похоже на улыбку, чем когда-либо.