- Мне сказали надеть халат, который ничего не прикрывал... - говорила Гретхен. - Потом доктор заставил меня положить ноги на подставки, чтобы все было видно... и сунул в меня ледяные пальцы. Потом мне дали салфетку, чтобы вытереть смазку, но я по-прежнему чувствую ее там... - она тяжело дышала, зрачки сузились до крошечных точек.

- Вот же гады...

- Мама сказала, это из-за звуков... - прошептала Гретхен. - Они с папой не могут спать по ночам из-за звуков в моей комнате...

- Каких звуков?

Гретхен откусила заусенец на своем мизинце, выплюнула и ответила:

- Как будто секс...

Эбби ничего не понимала:

- В твоей комнате? Что ты там делаешь?

- Ничего! Сплю! Я наконец-то сплю!.. - закричала Гретхен. - Они все выдумали, соврали доктору, и он теперь думает что я - не девственница!

- Твоя мама с ума сошла! Так нельзя делать - это насилие над детьми!

Гретхен больше не слушала подругу:

- Они всем расскажут... Они хотят от меня избавиться... отправить меня в Саузерн-Пайне...

- Они так и сказали?!

Саузерн-Пайне было местом где-то в северном Чарльстоне, куда отправляли детей-психов, местом еще хуже: чем Фенвик-Холл - даже Райли: несмотря на все «заслуги», туда не отправили. Это название было самой страшной угрозой: пересечешь невидимую черту, достанешь родителей окончательно - и они пошлют тебя: как милую Одрину из книги В. К. Эндрюс чтобы тебя лечили электрошоком, постепенно лишая памяти - одна поджаренная клетка мозга задругой.

Прозвенел звонок на пятый урок.

- У доктора есть дело на меня - вот такое толстое, - Гретхен показала, разведя большой и указательный палец сантиметров на пять. На ее глазах выступили слезы. - Я не дам им отправить меня в психушку... Не дай им!

Небо закрывали тучи, но тут подул сильный ветер и разорвал их в клочья. Никто не отправит Гретхен в психушку - с такими людьми, как они, такого просто не бывает. Найдя на дне сумки рваный «Клинекс», Эбби вытерла лицо Гретхен со словами:

- Все будет хорошо. Ты просто устала.

- Если они отправят меня туда, - Гретхен отдернула голову, - я убью их обоих! Возьму папино ружье и убью обоих!..

- Ты так не сделаешь.

- Я умоляла их помочь мне, на коленях стояла!.. А они... заказали молитву за меня и... - дальше Гретхен не могла говорить. Она впилась ногтями в колени так глубоко и сильно, что руки затряслись. Эбби попыталась взять ее за запястья, отвести руки и успокоить, но Гретхен только вонзала ногти еще глубже.

- И что тогда?

- Я опять блеванула, - Гретхен отпустила колени и утерла слезы. - Я случайно...

- В церкви?

Гретхен посмотрела Эбби в глаза и кивнула, не в силах говорить от стыда.

- Но они же понимают, что ты не специально...

- Родители заставили меня поесть овсянки... я говорила, что мне плохо, но они не слушали - решили, что мне обязательно надо позавтракать. Они всегда решают, что для меня лучше... никогда не спрашивают меня...

Эбби взяла Гретхен за левую руку:

- Когда ты последний раз ела?

- Я не могу.

- Если поешь, желудок успокоится. Я куплю тебе в автомате бисквитных палочек и имбирного эля.

- Нет! - Гретхен отняла руку, широко распахнув глаза. - Когда я ем, все кажется гнилым, противным... Я так устала, так хочу есть!.. Что мне делать?!..

Эбби обняла ее за плечи и прижала к себе. Гретхен уткнулась подруге головой в грудь, задыхаясь. Подождав несколько минут, Эбби попробовала баюкать Гретхен, раскачиваясь с ней туда-сюда, и минуту спустя Гретхен начала качаться вместе с ней, вытянула вперед раскрытые ладони и шепотом запела:

- «Мир - это мы,

Его детей мы...» - Гретхен со свистом выдохнула носом. Теперь обе, как две счастливые дуры, раскачивались туда-сюда и пели свой собственный вариант «We Are the World»[10]

- «На хлеб положим, и намажем маслом, и проглотим...»

В шестом классе миссис Гей заставила хор средней школы исполнять «We Are the World» в качестве особого номера в обеденный перерыв. Гретхен пела за Ким Карнс, а Эбби, у которой способностей к музыке не было вообще, назначили заменять Куинси Джонса: она стояла перед хором, делая вид, что дирижирует В блэкфейсе.

Сейчас, когда подруги сидели перед актовым залом, уже опоздав на урок, они пели и за Синди Попер, и за Боба Дилана, а когда дело дошло до места, где Стиви Уандер и Брюс Спрингстин поют дуэтом, слезы Гретхен уже почти высохли, и она привела лицо в порядок.

На следующие уроки Эбби раздобыла у мисс Тоне справки об опоздании для себя и Гретхен, а в обеденный перерыв купила Маргарет и Гли по кока-коле лайт и использовала все остальные доступные аргументы, чтобы они сели за стол рядом с ней и Гретхен.

- Она очень плохо себя чувствует! - уверяла Эбби. - Она хочет извиниться, просто ей слишком стыдно...

Маргарет это не убедило - Гретхен опозорила ее перед бойфрендом из последнего класса! Такое не прощалось! Но Гли не любила создавать проблемы и предложила:

- Давайте посидим на улице, пока можно, а то говорят, всю неделю погода будет отстойная.

- Вот именно! - поддакнула Эбби. Вдвоем им удалось уговорить Маргарет, и до конца обеденного перерыва все четверо просидели вместе под серым небом на Газоне. Все это время Эбби убеждала себя, что дела идут хорошо, но это было неправдой. Дул ледяной ветер. Маргарет молча сидела на скамейке, Гретхен сидела на газоне, тоже молча, ни та, ни другая почти не притронулись к еде, и Эбби с Гли приходилось есть и говорить за всех четверых.

- Ты сделала карточки по «Алой букве»? - спросила Эбби.

- Господи, такая скукота... - отвечала Гли. - Вообще, с какой стати мы должны жалеть Эстер? Обыкновенная шлюха...

Эбби и Гли продолжали говорить - о бале по случаю встречи выпускников, предварительных академических экзаменах, «Неделе командного духа» - а Гретхен и Маргарет тем временем молча смотрели перед собой. Наконец едва живую беседу прервал звонок, Маргарет не оглядываясь, бросилась бежать, и Гли последовала за ней.

Гретхен осталась сидеть. Все направились на уроки, Газон постепенно опустел, но Эбби оставалась рядом с подругой. Ветер проснулся снова, раздувая им волосы.

- Пойдем, Гретхен. Ты же знаешь Маргарет, она просто дуется...

- Надеюсь, она сдохнет, - тихо произнесла Гретхен. - Заразится от Уоллеса СПИДом и медленно, мучительно сдохнет.