Николаса не было три дня, и его брат Алонсо, не поверив ни единому слову про исчезновение, стал было считать брата погибшим. Но вдруг Энганьямуэрте объявился в родовом замке де Лара: он сидел, прислонившись к стене, без сознания. Алонсо тут же распорядился приготовить теплую постель. Еще три дня Николас лежал в бреду, а когда сознание вернулось к нему, рассказал брату удивительные вещи.

Он рассказал, как оказался в незнакомом городе, и, хотя все говорили на родном языке, это было точно не в Кастилии. Таких замков и дорог нигде он прежде не видел. Ему перевязали раны и оставили выздоравливать во дворце короля.

А когда Николас выздоровел, ему поведали, где он оказался. Место это называлось Эскритьерра, и существовало оно параллельно королевству Кастилия, и вообще всему нашему миру. «Люди там обычные, как мы, – говорил Николас, – и ничего диковинного я не заметил, разве что я об этой местности ничего не слышал».

Но король Эскритьерры настаивал. Он говорил, что Эскритьерра находится под властью черного колдуна, который создал этот мир на клочке бумаги и управляет им как хочет. Стоит написать колдуну что-нибудь, как написанное – будь то человек или дом, или улица – появляются в Эскритьерре, будто всегда тут и были. Если колдун пишет долго и въедливо, новые люди обрастают друзьями, историями и семьями, а если нет – пару строк, то человек так и бродит неприкаянный по городу, и никто не знает, кто он и чем он занят. Когда колдуну вздумается, он вызывает в свой мир жителей Эскритьерры и заставляет себе служить.

Войти в эту страну может только перехитривший смерть, и им нужна помощь Энганьямуэрте.

Николас решил помочь и убить черного колдуна. Но его брат Алонсо захотел тоже попасть в Эскритьерру.

И когда Николас смертельно ранил колдуна, Алонсо схватил нож и поранил свою руку, смешал кровь свою с колдовской кровью, надеясь, что это поможет ему научиться создавать эскритов и получить талант колдуна оживлять вещи.

– Идиоты, – разозлился умирающий колдун. – Теперь дар этот будет в тебе и детях твоих, и их детях, и детях их детей. И не будет конца этому. И если эскриты не вернутся домой, наступит тьма, и Эскритьерра исчезнет.

Он завещал Николасу искать таких же по свету – Энганьямуэрте – перехитривших смерть, отважных воинов, которые смогут возвращать эскритов домой.

* * *

– Мы, – закончил Николай Витсель, – акабадоры. Мы перехитрившие смерть. У каждого из нас был момент, когда смерть прошла слишком близко, едва опалив. После этого нам открылась дверь в другой мир. В Эскритьерру. Бывают в жизни события, которые меняют всё.

– А эскриты, – Леша запнулся. – Кто они? Живые люди или фантазия инсептеров?

– А мы, люди, кто такие? – ответил Витсель вопросом на вопрос. – То ли мы играем по правилам госпожи Судьбы, то ли обладаем полной свободой? То ли всё можно поменять, то ли все ходим под Богом. Я не знаю, Леша. Правда. Но акабадоры верят, что они заслуживают свободы. Это наше правило, если хочешь. Свобода – главная ценность акабадора.

– Инсептеры и акабадоры – враги?

– Не совсем. Инсептерский дар, в отличие от акабадорского, передается по наследству. На самом деле инсептеры и акабадоры не должны быть врагами. Каждому инсептерскому роду принадлежит один город Эскритьерры. Хотя мы и называем Эскритьерру страной, каждый город существует автономно. Если эскрита вовремя не вернуть домой, в городе наступит дисбаланс, и он схлопнется, превратится в черную дыру. Исчезнет. Мы нужны инсептерам, чтобы этого не допустить.

– Тьма. В городе наступит тьма, – отозвался Леша, вспоминая Альто-Фуэго.

– О да. Тьма. Города не будет. Целый мир… умирает. Эскриты могут в среднем год находится в нашем мире, в Эль-Реале. Потом – всё. Но не все инсептеры с этим согласны.

– Почему?

– Они относятся к эскритам как к своей собственности, рабам. Многим всё равно, что прекрасные города, созданные их предками, умрут.

– Почему? Зачем вы это делаете?

– После поворотного момента назад дороги нет. Ты начинаешь чувствовать инсептеров, их особенный запах. А потом однажды ты попадаешь в Эскритьерру и… И всё! Ты пропал. Но дело даже не в этом…

– А в чем тогда? – затаил дыхание Леша.

– Эскритьерра – один из параллельных миров, существующих в нашей Вселенной. Когда кто-то из Эскритьерры оказывается здесь, это нарушает порядок вещей. Наш мир может разрушиться. Войны… Природные катастрофы – они случаются из-за нарушения баланса. Ты знаешь, что было катализатором извержения Везувия, Второй мировой войны? Нарушен баланс, наш мир страдает. Эскриты не должны быть здесь, они приведут нас с катастрофе. Не возражаешь, я дам тебе несколько книг об истории Эскритьерры? Ты ведь с нами?

– С вами, – шепнул Мышкин.

«Если это поможет спасти отца, то я, конечно, с вами», – добавил он про себя.

– Таким образом, к концу первого года обучения каждый юный акабадор должен уметь обращаться со стилом, быстро бегать на длинные расстояния и определять инсептеров по особому запаху, – прошептал Леша.

– Мышкин! Мышкин, а ну живо убери, что у тебя там под партой. Экзамен за тебя Пушкин будет сдавать? – раскричалась математичка, и Леша сунул книгу под названием «Акабадоры. Школа выживания» в рюкзак.

– Ну почему сразу Пушкин? – прошептал он. – Он, что, геометрию знал? Слушай, Анохин, а чем пахнут инсептеры?

Никита отложил циркуль и недовольно покосился на Лешу: мол, решал бы ты лучше задачу.

– Об этом нельзя говорить, – сказал он. – Каждый акабадор должен сам почувствовать запах инсептера и понять, кто перед ним.

– Ну скажи, тебе жалко, что ли!

– Ладно, – вздохнул Никита. – Знаешь чувство, когда зимним утром в деревне высовываешь нос на улицу, и пахнет холодом? Трескучим таким морозцем, свежим? Вот для меня это немножко похоже. Ты решать будешь или как?

– А я тоже чем-то пахну? – Леша оттянул футболку и осторожно ее понюхал. Воняло дезодорантом «Олд Спайс».

– Нет, – фыркнул Анохин. – Ничем. Ты теперь с нами, Мышкин, так что ничем не пахнешь. Расслабься.

После уроков они сходили в столовку и набили карманы всем, что можно было незаметно унести, не пролив и не просыпав.

– Кого ты все время высматриваешь? – спросил Никита, когда они лавировали в потоке школьников.

– Парня одного. Из одиннадцатого. Он мне передал сообщение от Быкова, а потом дверь столовой не закрыл. Ларисе влетело из-за меня.

– На четвертом этаже был?

– Был. Увижу – убью. Стой! – Леша потянул Анохина за рукав пиджака и спрятался за поворотом.

– Ты чего?

– Там Быков. Он всё папаше доложит!

– И правда, – Никита выглянул из укрытия. – Только не доложит, не ссы. Его Быков-старший не слишком любит – сплавил вон в интернат и знать не желает. Он не инсептер. Бездарный. Да а если и сдаст – что он нам сделает! Пока мы не на их территории, ничего.