– Он наш наставник, – пояснил Никита. – Мы – одна из московских когорт акабадоров. Ладно, молчу, сейчас сам всё узнаешь.

Шум, тем временем, продолжался. Наконец Витсель кашлянул, поправил квадратные очки и постучал по столу золотистой перьевой ручкой. Стилом, то есть.

– Извините, Николай Николаич, – пробасил парень с татуировкой. – Тут Никитка наш напарника нашел!

Витсель положил очки на стол и посмотрел на Лешу в упор.

– Я вас помню, – кивнул он, будто обращаясь к самому себе. Левый глаз уставился в стену. – Столовая и ваш неудачный бросок. Или – наоборот – удачный? Алексей, кажется?

Как и в первый день в новой школе, Леше стало страшно неудобно.

– Извините, – прохрипел он, удивившись, что Витсель знает его имя. – Я в Сеню целился.

– Плохо целились, Алексей. Это мне простительно, – он усмехнулся. – А у вас вроде оба глаза целы. Впрочем, чтобы попасть – надо четко видеть цель. Никита, – он обратился к Анохину, – значит, выбрали себе напарника?

Леше понравилось, что Витсель ко всем обращался на «вы» и по имени. Приятно, но сразу чувствуешь дистанцию. По-взрослому так.

– Да, – Анохин искоса посмотрел на Лешу. – Если он согласен, конечно.

Мышкин не сразу понял, что говорят о нем.

– Никитушка, а про поворотный момент ты спросил? Может, у него его и не было вовсе? – подала голос девушка со шрамом.

Леша скривился. Вот эта девчонка совсем ему не понравилась: ни ее покровительственное «Никитушка», ни то, что она говорила о нем, Леше, будто он не сидел за тем же самым столом.

– Он мне жизнь спас, – внезапно заявил Анохин. – Мне другой напарник не нужен.

Снова начался гвалт. Нить разговора Леша потерял сразу же.

Николай Витсель снова постучал золотым стилом, и все нехотя замолчали.

Очки сползли на кончик его длинного носа, но он даже внимания не обратил.

– Алексей, не хотите пройтись? – спросил он.

Анохин пихнул Мышкина локтем в живот: давай, иди. Леша кивнул и поднялся из-за стола. Витсель встал следом.

Он поманил Лешу за собой, и они покинули подземный зал, свернув в узкий коридор. Шестеро ребят проводили их удивленными взглядами.

Витсель шел впереди, Леша чуть сзади. Все стены коридора заполняли книжные шкафы, подсвеченные желтоватыми лампочками. Книги, книги, книги. Проведя по корешку одной, Леша испачкал палец в пыли и паутине. Книги в шкафах были старыми, потрепанными, и казалось, каждая из них может рассказать удивительные истории.

Наконец Витсель заговорил.

– Вы ведь никогда не слышали об акабадорах раньше, Алексей? – спросил он, обернувшись.

Леша покачал головой, решив не упоминать ни о Сиде, ни об Альто-Фуэго, ни об инсептерах.

Они остановились у круглой арки, и Витсель сделал приглашающий жест. Леша оказался в очередном подземном зале. Книги – от пола до потолка – заполняли пространство. Вверху, на круглом купольном потолке, выкрашенным в серебристый, виднелась красная буква «омега».

– Ты в хранилище акабадоров, – сказал Витсель. – Присядь.

Леша опустился на маленькую лавочку около стены и задрал голову вверх, разглядывая «омегу». Ему показалось, что он в странном храме или музее. Вспомнил первую поездку в Рим, когда сидел также, задрав голову, рассматривая Сикстинскую капеллу. Шея тогда затекла страшно, но отец все время повторял: смотри, смотри. Леша и смотрел, пока не стало совсем больно.

Николай Витсель присел рядом и тоже задрал голову вверх.

– Я расскажу тебе с самого начала, – произнес он. – С появления Эскритьерры.

– А что это?

– Страна. Смотришь?

– Смотрю, смотрю, – нетерпеливо произнес Леша.

Вдруг омегу на потолке словно затянуло тучами. Когда, через пару мгновений, дымка рассеялась, Леша увидел географическую карту неизвестной страны.

Очертаниями она немного напоминала Россию – растянутая в ширину, большая, с неровными краями, вокруг которых тянулось синее водное пространство. С севера на юг змеились реки. На северо-западе Леша увидел коричневое пятнышко гор. Страна была поделена на пять территорий, и все они имели выход к воде. То тут, то там вспыхивали маленькие искорки и тут же гасли. «Города», – догадался Леша.

– Это Эскритьерра, – сказал Витсель, и в его голосе чувствовалась гордость. – Она удивительная, правда?

Леша неуверенно кивнул.

– И где она находится? Она… настоящая?

– Конечно, настоящая, – Витсель кашлянул. – Мы считаем, что Эскритьерра – один из параллельных миров. Туда могут попасть люди, пережившие некий опыт, мы называем это поворотным моментом. Моментом между жизнью и смертью, когда границы разрушаются, и человек может увидеть многое, невидимое обычному глазу. Я уверен, что есть много других параллельных миров, о которых мы не знаем, но куда можем попасть. А про Эскритьерру мы говорим, что дорога туда откроется только перехитрившим смерть.

– А что это? – Леша показал на серебристую дымку, словно окутывающую Экритьерру с северной и южной границы.

– Эскритьерра не лежит в одной плоскости. У этого мира есть верхний и нижний, так сказать, слой. Верхний называется Стиллария. Там создаются стила для инсептеров и акабадоров. Нижний – Импрента – там хранятся все истории, созданные инсептерами.

– Откуда вы знаете об Эскритьерре? – пожал плечами Леша. – В смысле, страну ведь должен кто-то открыть, так ведь?

– Знание об Эскритьерре пришло к нам из Испании. Хочешь послушать?

– Конечно, – Леша кивнул.

И Витсель рассказал.

* * *

Когда-то давно, в эпоху темного Средневековья, в семье де Лара, самой могущественной в Кастильском королевстве, появились на свет мальчики-близнецы. Того, что появился на минуту раньше, назвали Алонсо, младшего – Николасом. При родах младший едва не умер, и только чудо, как говорили родственники, спасло ему жизнь. Родился он будто мертвым, не реагируя ни на крики несчастной матери, ни на шлепки, но вдруг спустя минуту открыл глаза, задышал и закричал. Николаса так и прозвали – Энганьямуэрте, то есть обманувший смерть.

Хоть внешностью братья почти не различались – оба были кудрявые, черноволосые и высокие – время они проводили по-разному. Алонсо всё чаще закрывался у себя, сочиняя что-то, а Николас мечтал стать смелым воином, упражняясь в битве на копьях и верховой езде. Смелости было ему не занимать – и вскоре, выжив в кровавых бойнях и принеся победу родному королевству, Николас снова подтвердил свое прозвище – Энганьямуэрте, обманувший смерть.

Но однажды судьба всё же подвела Николаса. В бою противник тяжело ранил его и сбил с лошади. Но Николас не упал. Когда до земли оставались считанные сантиметры, он… пропал, растворился в воздухе, будто его и не было. Люди зароптали, и если бы не могущество семьи де Лара, нести бы им всем смерть за колдовство.