Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мой кий собран, я держу его в руке. Отличный баланс, оптимальный вес. Тоже не из дешёвых. Собственно, в императорском дворце не может быть ничего дешёвого.
Зрители торжествуют.
«Господин Киронага против господина Риггера». Чемпион города. Непобедимый Киронага. Честно говоря, если бы я знал обо всех его титулах до того, я бы подумал, прежде чем вызывать его. Теперь отступать некуда. Я – хороший игрок, даже отличный. Я выигрывал у мессира Синтика, когда тот приезжал в Санлон.
С момента вызова прошла неделя. Я учусь читать, как приказал мне Киронага. Я изучаю технологические процессы и экономические принципы, как приказал мне Киронага. Я прошёл половину тренажёров, моя реакция улучшилась в несколько раз. Так и говорил Киронага. Теперь я хочу кое-чего, в чём Киронага мне отказал. Чего он мне не разрешил.
Я вскидываю руки вверх.
– Фу-у! – мычит зал.
Точно так же мычал зал в Санлоне, когда публику приветствовали мои соперники.
Каждое движение Киронаги вызывает овации.
Вперёд выходит статный чернобородый мужчина в ярких, попугайских одеждах. Это глашатай.
– Сегодня! – ревёт он, перекрикивая толпу. Толпа чуть притихает.
– Впервые! – ревёт он ещё громче.
– В императорском зале большого дворца!
– Уникальная встреча!
– Господин Риггер из провинции Санлон!
Если бы им позволили, они бы бросали в меня помидоры. Они презирают меня – демонстративно, наигранно. Они мычат, ахают, кашляют.
– Против многократного чемпиона Оменескорна! Двукратного чемпиона Империи!
Публика впадает в экстаз. Она беснуется, на губах появляется пена, глаза выкатываются из орбит.
– Господина!..
Восторг достигает накала. Сейчас, сейчас их прорвёт, они разорвутся. Мне кажется, что по залу бурлящей пенистой рекой хлынет кровь. Но это мне только кажется.
– Киронаги!!!
Я хочу зажать уши. Все эти чиновники, все эти благородные богатеи, все эти толстосумы и толстощёки, они в восторге, они ревут, они в экстазе. Их красные, разгорячённые лица вызывают у меня отвращение.
И тогда я размахиваюсь и бросаю кий в толпу. Я никогда не промахиваюсь. Кий втыкается точно в глаз какому-то мужчине в первом ряду. Он падает вперёд, обливаясь кровью, но никто этого не замечает. Киронага смотрит на меня внимательно и даёт кому-то знак. Мужчину вытаскивают и несут вдоль бортика к выходу. Его жена, если это его жена, смотрит на меня и кричит. Что-то приветственное, кажется.
Мне подают другой кий, один из тех, что я взял на смену.
Киронага подходит к столу.
– Счёт идёт до десяти побед! – кричит глашатай.
Служка в синей блузе ставит треугольник.
– Первый разбой делает господин Риггер!
Уже совсем ничего не слышно.
Я подхожу к столу.
Разбой.
Сплошной фиолетовый идёт в лузу. Моя игра.
Жёлтый. Чётко, без вопросов. Я играю быстро. Красный. Розовый. Зелёный.
Очень легко. Все выходы верны. Кручёный синий. Оранжевый.
– Четыре, – заявляю номер лузы для чёрного.
Чёрный.
Один – ноль.
Публика ревёт.
Киронага подходит к столу.
Разбой. Фиолетовый с полоской – в лузе. Он играет не хуже меня. Жёлтый. Красный. Розовый. Зелёный. Жёлтый. Оранжевый.
Чёрный.
– Один – один! – провозглашает глашатай.
Публика в восторге.
Шары снова становятся в треугольник.
Мой разбой. Синий сплошной в лузе. Красный – розовый – оранжевый – фиолетовый – жёлтый – зелёный. Чёрный.
– Два – один!
Разбой Киронаги. В лузе синий с полоской. Красный – розовый – оранжевый – фиолетовый – жёлтый – зелёный. Чёрный.
И тут до меня доходит. Он играет не просто хорошо. Он играет шары точно в том порядке, в каком играл их я. В обеих партиях. Это невозможно. Забить с разбоя целевой шар невозможно. Шары ложатся в пирамиду случайно. Попасть с разбоя целевым шаром – значит, иметь безумный навык. Такого не может быть.
Я подхожу к столу. И понимаю, что я боюсь.
Мне плевать, что я чего-то не получу. Мне плевать на свободу, я бессмертен. Вырвусь.
Я боюсь проиграть на глазах у этой толпы. На глазах людей, которые меня не боятся. Потому что они не простят мне проигрыша. И никогда уже не будут меня бояться.
Я никогда не испытывал страха. Ни перед кем, ни перед чем. Теперь я знаю, что это такое. Страх – это когда трясутся руки. Когда ты смотришь не туда, куда должен смотреть. Когда думаешь о постороннем. Страшна не вещь, которой боишься. Страшен сам страх.
Я примеряюсь к битку. Целюсь. Разбой. В лузе красный с полоской. Кладу за ним синий, фиолетовый, оранжевый, розовый, зелёный, жёлтый.
Биток стоит плохо. Нужно играть дуплетом. Заявляю лузу.
Примеряюсь. Толпа ревёт.
Я боюсь. Сейчас я могу промахнуться, и тогда он уже не упустит инициативу.
Я не промахнусь. Нет, не промахнусь.
Удар. Шар катится, ударяется в противоположный борт, идёт к чёрному, толкает его. Чёрный катится к лузе.
Ударяется в щёку.
И останавливается.
* * *
Я просто смотрю, как Киронага легко выигрывает две партии подряд и выходит вперёд.
– Два – четыре! – провозглашает глашатай.
Я чувствую удовлетворение в его голосе.
Я встаю. Я немного успокоился. В горле пересохло. Глотаю прохладную воду.
Надеяться на ошибку Киронаги нельзя. Надо вынудить его на отыгрыш.
Свою партию я беру.
Он – свою. Три – пять.
И снова то же самое. Четыре – шесть.
Пять – семь. Шесть – восемь. Семь – девять.
И каждую партию, каждую грёбаную партию Киронага демонстрирует своё абсолютное превосходство. Он забивает шары точно того же цвета, точно в такой последовательности, что и я.
Восемь – девять.
Толпа бесится. Она жаждет крови.
Киронага подходит к столу и наносит удар.
С разбоя не закатывается ни один шар.
Не знаю, что подумала толпа. Я уверен, что Киронага не ошибся. Он поддался. Намеренно.
Но я не гордый: я приму этот дар. Я беру эту партию.
Девять – девять. Мой выход. Мне нужно повторить то, что я делал уже не раз в этой игре. Мне нужно просто аккуратно положить шар с разбоя, а затем сделать серию. И всё.