Саша опустил голову и отвернулся к окну, за которым тихо кралась ночь.

В три часа дня третьего февраля на двадцать восьмом этаже головного офиса LPI в кабинете первого (и единственного) заместителя президента корпорации, состоялось небольшое совещание по рабочим вопросам. Кроме хозяина кабинета здесь присутствовали двое: назначенный вести служебное расследование сотрудник службы безопасности корпорации и глава этой самой службы. Обоих звали Викторами, и во избежание путаницы старшего по возрасту, но младшего по должности, звали по имени отчеству: Виктор Алексеевич.

Совещание началось в час дня, а к текущему времени Петр знал о каждом члене проектной группы все, что требовалось для подтверждения их невиновности в разглашении служебной информации. Минутой ранее Виктор Алексеевич сообщил Петру детали электронной переписки Ольги Петровны Карповой, назначенной наблюдателем за ходом подготовки проекта «Валет» от куратора заказчика проекта — генерала Карпова П.А. Петр был несколько ошарашен и, поднявшись с кресла, подошел к окну.

— Виктор Алексеевич, вы серьезно?

— Вполне, я могу переслать для ознакомления.

Петр обернулся и отрицательно покачал головой. Ему и так было неприятна необходимость рыться в переписке подруги детства.

— Ладно, если это не имеет отношение к нашему вопросу, то вообще нас не касается, — закруглил он тему, — больше никого?

— Нет, Петр. Из покинувших станцию только эти двое. Остальное общение ограничено кругом проектной группы. Все звонки исключительно родителям. Ежедневные отчеты руководству устно и с заполнением формуляра.

— Хорошо. Далее.

— Далее Высоцкий Федор Иванович. Покинул станцию двадцать шестого ноября вместе с живым проектом. При выходе на пенсию получил от корпорации в собственность дом в Палермо. Туда и вылетел. Все настройки слежения были аннулированы, а дополнительные устройства обезврежены на следующий день нанятой в Палермо охранной компанией. Новые не установлены. Корпоративными контактами не пользуется. Является главным подозреваемым, хотя Липа не может подтвердить фактов разглашения коммерческой тайны.

— Почему слежку не установили заново? — удивился Петр.

Виктор Алексеевич посмотрел на своего молодого начальника.

— Не следили, — проговорил Виктор глухо, прекрасно понимая, что это «недоразумение» является его прямой недоработкой. — Для детальной круглосуточной слежки не было необходимости. Узнали только когда…

— Ясно, — прервал его Петр. Он сидел на подоконнике, спина дугой, взгляд на мысках ботинок. Виктор осторожно выдохнул. По всему было видно, что пронесло. Если бы сейчас это совещание вел президент, а не его зам, Виктору можно было бы готовиться к передаче дел своему приемнику.

— Ежедневный отчет о деятельности Высоцкого.

— Будет, — с готовностью отозвался Виктор.

— Ну, а живой проект? Какой вид, серия, что он, вообще, делал на станции? — Петр распрямился, вновь устремляя взгляд на Виктора Алексеевича.

— Отдыхал, — ответил тот просто. — Зовут Александром, является мастер-образом замороженного почти пять лет назад проекта «лидер». Был направлен окупать стоимость своей разработки сюда…

— Сюда?!

— Да, четыре года отработал на шестнадцатом этаже финансовым планировщиком. На станцию он ездил в качестве первого за эти годы отпуска, — Виктор Алексеевич перевел дыхание. — В ходе плановой проверки ничего примечательного не обнаружено. Все рабочие документы хранятся в облаке корпорации, куда…  — Виктор Алексеевич вспомнил, что хотел сделать перед встречей. Если бы не возраст и опыт, он бы покраснел, поняв в какую лужу сейчас плюхнется. — Куда у проверявших доступа не было, так как он относился к финансовому департаменту.

Петр буравил взглядом начавшего запинаться старика. Поняв, что Виктор Алексеевич оплошал, он закончил:

— То есть вы не обладаете информацией о нерабочей деятельности этого живого проекта?

— Что касается документов и некорпоративных коммуникаций — нет.

— Великолепная работа! У Липы запросить не пробовали? — усмехнулся зам и поднялся с подоконника.

— Петр…  — руководитель службы безопасности поднялся.

Кудасов отвернулся, чтобы подчиненные не заметили презрения, появившееся на его лице.

— Петр…  — повторил Виктор.

— До девяти вечера, — закончил Петр и склонил голову.

Оба Виктора стремительно покинули кабинет.

— Петр Сергеевич, — от стола послышался голос секретаря, — Михаил Юрьевич просил вас зайти, когда освободитесь.

Петр невесело усмехнулся, направляясь к двери. Иногда ему казалось, что единственный компетентный человек в корпорации — Лена, его секретарша. Проходя мимо, мужчина кинул на нее насмешливый взгляд. Сколь невинным существом могла она являться, если способна столь искренне, без нотки фальши произнести это: «Михаил Юрьевич просил…».

Михаил стоял у окна, глядя вниз, на машины, владельцам которых было лень загонять транспорт на парковочное место на первых этажах основного здания, а вечером стоять в очереди на выезд. Подойдя к нему, Петр присел на подоконник.

— Я не готов сейчас дать отчет.

— Это я уже понял, — кивнул Михаил, затягиваясь.

— Иногда мне кажется, что единственный компетентный человек в этой конторе — моя секретарша, — кинул он с раздражением.

— Если ты не готов прямо сейчас отдать приказ о чьем-то увольнении, лучше не начинай, — качнул головой Михаил.

— Я понимаю, что идеальных людей нет…  но как можно…

— Идеальные люди есть, — оборвал друга Михаил и дождался ответного взгляда, — и делаем их мы!

С минуту в кабинете стояла тишина. Петр не мог понять, что за искры пляшут в глазах друга — искреннее веселье или издевательская насмешка.

— И ты посчитаешь справедливым, если однажды живой проект займет место, которое ты считаешь своим? — нарушил молчание Петр.

— Если он будет лучше меня, я считаю это справедливым.

— И легко уступишь?

Михаил усмехнулся и затушил сигарету.

— Этого слова нет в моем словаре, Петь, и ты это знаешь лучше, чем кто бы то ни было.