На голове невесты была знаменитая бриллиантовая тиара её бабушки, королевы Марии, которую та затем подарила своей невестке, матери Елизаветы (подробнее — в главе «Драгоценности»). Поскольку в день свадьбы на невесте непременно, согласно английской традиции, должно быть что-нибудь «чужое», «позаимствованное», этой деталью туалета и стала великолепная тиара. Которая, правда, развалилась надвое прямо на голове невесты, к тому же буквально за час до выхода. Пришлось срочно её чинить. Однако как только справились с этой проблемой, возникла новая — оказалось, что жемчужное ожерелье, которая должна была надеть принцесса, свадебный подарок родителей, выставлено вместе с остальными подарками в Сент-Джеймском дворце. Положение спас личный секретарь Елизаветы — правда, чтобы добыть ожерелье, ему пришлось сперва прорваться через толпы, которые окружали и Букингемский дворец, в котором была невеста, и дворец Сент-Джеймс.

Букет невесты был из белых орхидей, но, главное, мирт в нём был с того же куста, с которого срывали веточки для свадебного букета королевы Виктории… Правда, и здесь не обошлось без заминки — уже перед выходом выяснилось, что букет пропал. К счастью, быстро выяснилось, что один из служителей дворца просто положил его в коробку со льдом, чтобы цветы не завяли. (Точно такой же букет Елизавете преподнесут, когда в 1997 году они с принцем Филиппом будут праздновать пятидесятилетний юбилей, золотую свадьбу.) Этот букет, согласно традиции, начало которой положила её мать, Елизавета должна была положить на могилу Неизвестного солдата в Вестминстерском аббатстве. Но, разволновавшись, она просто забыла это сделать, и букет положили туда на следующий день.

Скамеечки, на которые преклоняли колени жених и невеста во время венчания, были сделаны из… двух ящиков из-под апельсинов. Конечно же, их красиво задрапировали розовым шёлком, но это было очередным штрихом в общей картине послевоенной Англии. Эта свадьба была более скромной, чем свадьба родителей Елизаветы, но ей радовались не меньше, а, быть может, даже больше — ведь позади была страшная, измотавшая половину мира война, и очень хотелось верить, что теперь «и на нашей улице будет праздник».

Журнал «Лайф» так описывал свадьбу будущей королевы: «На девятом году суровой экономии и самоограничения в небесах, наконец, мелькнул просвет. На прошлой неделе британцы увидели мимолётный проблеск славы предков, напоминающий о славном прошлом и показывающий, что надежда на возвращение лучших времён ещё есть. Принцесса, наследница британского трона, выходила замуж, и былые пышность и великолепие на миг возродились.

Дорога от Букингемского дворца до Вестминстерского аббатства, которую должна была проделать свадебная процессия, была под охраной на протяжении полутора миль, что не дало возможности многим любопытным лондонцам полюбоваться королевскими каретами и лимузинами. Меню свадебных торжеств было скромным, а в аббатстве цветов, украшающих алтарь, было совсем немного. Многие из числа приглашённых, которых было около 2500, появились на церемонии в старых костюмах и шляпах, которые знавали лучшие времена. Но королевская кавалерия выглядела ослепительно в своих блестящих кирасах, гарцуя на холёных, подобранных одна к одной, чёрных лошадях. Королева Мария, по-королевски прямая, ехала в своём старомодном лимузине, высоко подняв голову, чтобы все могли её видеть. Конечно же, представители всех понемногу исчезающих королевских семейств Европы, сверкая чудом уцелевшими драгоценностями, заполнили аббатство. Казалось, весь Лондон собрался, чтобы посмотреть на зрелище, пусть и анахронистическое по своей сути, но, тем не менее, впечатляющее. Люди заполнили Уайт-холл, чтобы посмотреть на процессию, движущуюся к аббатству. В аббатстве же они приветствовали появление шести королей, семи королев и множества принцев и принцесс. Через репродукторы они слушали, как принцесса Елизавета приносит брачные обеты. Часами они толпились вокруг дворца, надеясь, что новобрачные выйдут на балкон. А потом, чувствуя себя такими же счастливыми, как будто это был день их собственной свадьбы, они отправились по домам со вновь обретённой уверенностью в добром, спокойном и долговечном, то есть во всём том, что для британцев олицетворяет британская монархия».

Как сказал король Георг VI, растроганно наблюдая за церемонией, «свадьба дочери берёт за душу куда сильнее, чем собственная свадьба…»

Режим суровой экономии и карточная система в послевоенной Англии могли создать проблемы и с такой неотъемлемой частью торжества, как свадебный торт. К счастью, помогли другие страны Британского содружества — например, всё необходимое для главного торта (всего их было двенадцать, одиннадцать из которых раздали) прислали из Австралии, как подарок от Ассоциации девочек-скаутов. Торт был высотой почти в три метра и состоял из четырёх ярусов.

«Первый ярус был украшен сделанными из сахара миниатюрными копиями Виндзорского замка, Букингемского дворца и замка Балморал, а также эмблемами жениха и невесты. На втором было изображено, как принцессе, полковнику гвардейских гренадёров, те отдают честь; сражение у мыса Матапатан [состоявшееся 27–29 марта 1941 года, когда английский флот нанёс поражение итальянцам — Филипп принимал в нём участие]; спортивные мотивы, которые отражали разнообразные интересы молодожёнов. На третьем ярусе купидон держал украшенные инициалами щиты, эмблемы Вспомогательного корпуса при сухопутных войсках (ATS) и Ассоциации девочек-скаутов, а рядом стояла маленькая копия корабля „Отважный“ („Valiant“), на котором герцог Эдинбургский сражался во время войны. Последний ярус был украшен эмблемами Британского содружества».

Такой торт не разрежешь обычным ножом, поэтому жених воспользовался мечом герцога Маунтбаттена, свадебным подарком короля Георга своему зятю.

А вот, для сравнения, как выглядел свадебный торт королевы Виктории: весил он около 130 кг, а диаметром был почти в метр высотой. Верхушка была украшена фигуркой Британии, которая благословляла молодых (в древнеримских одеяниях). «У ног жениха была собака (символ верности), а у ног королевы — пара голубок. Кроме того, торт украшало множество купидонов, один из которых даже регистрировал брак в книге, и букетики белых цветов».

Самое удивительное, что несколько кусочков такого торта (тортов было несколько, поскольку приглашённых было много) сохранилось до-сих пор! Старый милый обычай унести домой кусочек свадебного пирога или торта… И вот через полтора века спустя это уже музейный экспонат.

Но вернёмся к свадьбе Елизаветы. В своей книге воспоминаний «Маленькие принцессы — история детства королевы, рассказанная её няней», Марион Кроуфорд, конечно же, присутствовавшая на свадьбе своей воспитанницы, писала: «Это был весёлый и милый обед. Столы были украшены сарсапарелью и белыми гвоздиками, на каждом стоял букет из белого вереска, который прислали Из Балморала. Знаменитые лакеи в кармазинно-золотом создавали атмосферу волшебной сказки. Я словно попала в воплощённую мечту».

А, наверное, одним из самых важных подарков, которые король с супругой сделали дочери и её жениху, было то, что, по их указаниям, все свадебные тосты и выступления были короткими. Во время своей собственной свадьбы Георг, тогда ещё герцог Йоркский, и его юная супруга умирали от скуки во время длинных, казавшихся бесконечными, речей. Так что собственную дочь они постарались от этого избавить.