– Изба этого егеря была где-то там! – наконец произнесла она, делая неопределенный жест в сторону бескрайней тайги, распростершейся за бортом. – Или немного левее… Или правее… Черт, не могу понять! Тогда все было в снегу, выглядело по-другому, и дым из трубы шел, его было сразу видно! Я на вершине стояла, это было ниже, оттуда вид другой! Надо спуститься на землю!

– Шаман! Выбрасывайте трап! – коротко приказал Сармат.

Наемники распахнули люк, выбросили трап, оказавшийся какой-то примитивной и чуть ли не веревочной лестницей, и первые полезли наружу. Они бодро попрыгали за борт, и Марина поспешила за ними. Тут же выяснилось, что вертолет завис над поверхностью в трех метрах, и спускаться по не внушающей доверия лестнице было страшно, особенно вначале, когда пришлось развернуться спиной к пропасти и в таком положении ставить ноги на ступеньки. Сармат заверил Марину, что телохранители снизу подхватят в случае чего, и она кое-как спустилась. Пока следом за ней спускались остальные, и выгружалось научное оборудование, Марина отдышалась и огляделась.

Вершина мраморной горы совсем не напоминала то место, на котором она была во время тех жутких событий. Если бы не мраморная выработка, сходство бы отсутствовало вообще. Тогда все вокруг было под толстым слоем снега, сама вершина казалась просторнее. Сейчас снега почти нет, а тот, что был, смело воздушными потоками ревущего над головой вертолета. Кругом какая-то засохшая грязь, битый мраморный щебень и более мелкое крошево, в воздухе клубится пыль, мешающая не то что смотреть, дышать противно! Марина, инстинктивно пригибаясь под ревом вертолетных винтов, попыталась объяснить Сармату, что в таких условиях никто ничего не увидит. Пришлось орать что есть силы, чтобы перекричать шум винтов. Начальник охраны кивнул, и как только выгрузка завершилась, вертолет ушел прочь, описывая широкий круг над тайгой по ту сторону мраморной горы. Морозный ветер быстро разогнал облака пыли, заставляя Марину застегнуться наглухо, и несколько минут она осматривала окружающую местность.

– Я тут ничего не узнаю́, – недовольно заявила она. – Тогда был снег, все выглядело по-другому! Мне казалось, что места вокруг было больше… Кажется, мы стояли где-то тут, когда я ее увидела…

Марина неуверенно подошла к краю вершины и остановилась в метре от крутого обрыва. Фиг его знает на самом деле, тут ли они с Максом тогда стояли. Может, тут. А может, метрах в пяти правее… Сейчас здесь все вообще по-другому… Психиатры предупреждали, что в состоянии чудовищного стресса и крайней степени нервного надрыва окружающее воспринимается несколько иначе. Видимо, с ней так и произошло…

Она перевела взгляд на тайгу, раскинувшуюся вокруг от горизонта до горизонта, и попыталась найти место, где должна находиться изба егеря. Бесполезно. Любой клочок этой уродской тайги похож на другой, как две капли воды! Все эти заросшие лесом холмы и сопки на одно лицо! Эта дурацкая изба была там! Или там! Или вон там! Тогда над тайгой нарезала круги эта дурацкая птица с драконьими крыльями, в существование которой никто не поверил, а дурацкая изба была прямо под ней!

– Тогда все было в снегу, – нервно повторила Марина. – Пейзаж был другим! Изба была на востоке, до нее было километров пять! Думаю, это вон там! – Она указала рукой в предполагаемую сторону. – Или вон там! – Ее рука сместилась градусов на пятнадцать. – Ее было плохо видно!

– Стрекоза! Сделай круг в пяти километрах на восток от вершины! – Сармат вышел в эфир.

Минут тридцать он направлял полет вертолета, кружившего над тайгой, и пилоты проверяли каждую точку, которую Марина считала более-менее похожей на место нахождения избы. Ничего найти они не смогли, но сообщили, что тщательно отсняли местность, и если изба была здесь раньше, но потом ее разобрали, при детальном изучении снимков есть вероятность обнаружить следы ее прежнего расположения. Пришлось оставить пилотов в покое, и Марина, с трудом сдерживая нервозность, пошла к другому краю вершины. Грязные мраморные террасы, засыпанные еще более грязным мраморным крошевом, выглядели уныло, словно какая-нибудь свалка породы возле заброшенного карьера. На роскошный горнолыжный спуск это походило от слова «никак».

– Это здесь вы спускались на сноубордах? – раздался рядом скептический голос Гольдберг.

Профессор подошла к задумавшейся Марине и тоже разглядывала этот то ли спуск, то ли склон, усыпанный грязной колотой мраморной крошкой. Жиденький слой снега только усиливал ощущение неровности и кривизны осыпи, наполовину похоронившей под собой грязные мраморные террасы.

– Тогда тут было очень много снега, – Марина заставила себя скрыть раздражение. – По ощущениям – слой метра два! И всего этого крошева тоже не было, или оно было под снегом, я не знаю! Тут было вдвое больше места везде! Террасы было видно лучше, мрамор был чистым, склон был широким и идеально ровным! Здесь, где мы стоим, был крутой спуск, а там, справа, был спуск попроще, я каталась там, так мне было комфортнее. На эту сторону меня снесло, когда мы проводили Макса за помощью и спускались к отелю. Именно в тот момент террасы стали багровыми, все вокруг оказалось залито заледеневшей кровью, всюду битые черепа и кости…

Она невольно вздрогнула и задохнулась нервным вдохом.

– Может, вызвать сюда Аннету? – Профессор Гольдберг торопливо коснулась Марининой шеи, спеша проверить пульс. – Она поможет вам успокоиться…

– Я спокойна! – Резким движением отстранилась от нее девушка. – Спокойнее мне уже не станет! Я не чувствую никаких дополнительных нервных потрясений, оказавшись здесь, если вы об этом! Тут нет ничего похожего на то жуткое место, кроме мраморных террас, да и те какие-то маленькие и грязные! Вы обнаружили здесь что-нибудь важное, профессор?

– Мы только что закончили замеры на вершине. – Гольдберг отнеслась к ее нервозности с пониманием. – Здесь нет ничего интересного. Зафиксированные параметры ничем не отличаются от стандартных показателей, свойственных данной местности. А радиационный фон даже ниже местных значений. Нужно сместиться вниз по склону и провести еще одну серию замеров.

– Так проводите, профессор! – подхватила Марина. – Я распоряжусь, вам помогут переносить оборудование! – Она повысила голос, разворачиваясь: – Сармат!

Начальник охраны оказался прямо за ее спиной, и она вздрогнула от неожиданности.

– Сделаем, – Сармат кивнул своим людям и посмотрел на Марину: – Будем спускаться вниз пешком? Если у вас здесь нет больше дел, то можно вызвать вертолет. Но приземлиться тут он не сможет, поэтому подниматься на борт придется по сброшенной лестнице. Справитесь?

– Я сделаю это! – заявила девушка. – Профессор справится тут без меня, я буду только мешать! Когда можно увидеть снимки местности, сделанные пилотами вертолета?

– Нам потребуется минут пятнадцать на обработку, – ответил наемник. – Но это нужно делать на земле, в смысле, когда вертушка будет стоять.

– Тогда не будем терять времени! – решила Марина. – Вызывайте вертолет, мы спускаемся!

Карабкаться по сброшенной с вертолета лестнице вверх оказалось проще, чем спускаться. Смотреть вниз не надо, поэтому не так страшно. Хотя вертолет все равно ходил ходуном, потому что над вершиной стало очень ветрено, и трап болтало, даже несмотря на то что наемники держали его снизу. Но Марина справилась с этим довольно быстро, и вскоре вертолет произвел посадку возле лагеря. Пока люди Сармата готовили к просмотру материалы свежей аэрофотосъемки, вертолет ФСБ поднялся в воздух и покинул долину. Марина проводила его взглядом и обвела глазами полностью развернутый лагерь. Возле полевой кухни, курящейся легким дымком приготавливающейся пищи, обнаружились Якут с напарником, о чем-то говорящие с парой других наемников. Лица собеседников были заметно хмурыми. Приглядевшись, Марина узнала в них Ворона с Вараном.