Дошедшие до нас и доступные исследователям архивы ясно говорят о том, что Голос докладывал в Москву о своих попытках привлечь Хемингуэя к работе в качестве шпиона. Одним из важнейших свидетельств является краткая справка по досье Хемингуэя в секретных архивах, раскрытых Васильевым. Справка была составлена на основе документов из досье писателя, где находились и телеграммы из Нью-Йорка, и предназначалась исключительно для внутреннего использования. Этот факт свидетельствует о ее достоверности.

В справке, датированной 1948 г., говорится о том, что «перед поездкой в Китай [Хемингуэй] привлечен к сотрудничеству на идеологической основе [Голосом]». На языке разведслужб это означало, что Хемингуэй принял предложение установить секретные отношения с Советами. Голос мог прямо ссылаться на НКВД или просто говорить о советских «спецслужбах», т. е. использовать эвфемизм, который не был загадкой для Хемингуэя. Упоминание «идеологической основы» означало, что он соглашался с советской идеологией (как минимум частично) и принимал предложение не из-за денег или другого вознаграждения. Это также практически исключало шантаж или принуждение — идейного сторонника, особенно такого неординарного, как Хемингуэй, принуждать не было необходимости.

В копиях документов из секретного досье ничего не говорится о конкретных задачах, которые Голос поставил перед Хемингуэем. Вполне возможно, что Голос хотел заполучить Хемингуэя только из-за его потенциала в качестве журналиста-шпиона, т. е. человека, который мог использовать свои обширные связи в интересах НКВД. Это не было чем-то необычным для советских спецслужб, которые почти всегда устанавливали для новичков испытательный срок, чтобы выяснить, для чего они лучше годятся. Со своей стороны, Хемингуэй мог считать, что знает, чего хотят от него советские спецслужбы. Он ведь уже имел дело с их агентами в Испании, что подтверждают описание партизанской войны в романе «По ком звонит колокол» и экскурс в мир контрразведки в пьесе «Пятая колонна». Возможно, НКВД ждал, что он будет действовать подобно герою из этой пьесы, который работал в контрразведке и сообщал о подозрительных личностях в барах. Сейчас, однако, масштабы этой деятельности значительно расширились, и собирать информацию нужно было уже в среде богатых и сильных мира сего.

Одну задачу, впрочем, Голос, как опытный вербовщик, не мог не предвидеть — надо было продумать, как проводить тайные встречи с кем-нибудь другим. Сам он был слишком перегружен, не мог похвастаться здоровьем и не имел возможности уезжать далеко от дома. Как НКВД будет связываться со своим новым агентом в Китае (или где-нибудь еще)? Как Хемингуэй узнает, кому можно доверять? В докладе, отправленном в Москву, Голос предлагал НКВД установить контакт с Хемингуэем в Китае или, если он поедет через Советский Союз, на своей территории. Голос писал, что он подготовил Хемингуэя для встречи с «нашими людьми» за пределами Соединенных Штатов. Писатель передал русскому несколько «марок» (надо думать, уникальных, что-нибудь вроде кубинских почтовых марок) и знал, что доверять следует лишь тому, кто предъявит их. Доклад Голоса завершался утверждением: «Я не сомневаюсь, что он будет сотрудничать с нами и… сделает все возможное».

Этот доклад Голоса, датированный 1941 г., замечателен по нескольким причинам. Его формулировки подтверждают вывод о том, что Хемингуэй и Голос установили связь до того, как писатель окончательно определил свой маршрут (который менялся неоднократно). Доклад Голоса имеет логику только в случае существования связи — об этом говорит утверждение о том, что Хемингуэй будет сотрудничать с советскими спецслужбами. Использование настоящего имени Хемингуэя, а не псевдонима указывает на то, что тайная связь установлена совсем недавно. Оперативный псевдоним «Арго» писатель получил в НКВД позднее, в 1941 г. (НКВД обычно присваивал псевдонимы завербованным агентам. Они нередко отражали характер агента: Бентли, окончившую колледж, называли «Умницей», а продажного конгрессмена — «Плутом». У кого-то в НКВД было литературное образование и, похоже, представление о пристрастии Хемингуэя к морской жизни. В греческой мифологии имя «Арго» носил корабль, на котором Ясон и аргонавты скитались по морям в поисках приключений.) Организация встречи с новым агентом в Советском Союзе или Китае имела определенный смысл. Это была возможность для обеих сторон познакомиться друг с другом, не беспокоясь о слежке со стороны ФБР, которое держала Голоса под надзором с 1939 г.

Следующим шагом НКВД стало получение экземпляра романа «По ком звонит колокол», который прислали из Нью-Йорка в Москву 8 января 1941 г. с дипломатической почтой. Ознакомившись с досье Хемингуэя, Васильев пришел к выводу, что сталинские приспешники на Лубянке, в своей штаб-квартире в центре Москвы (в верхней части которой располагались кабинеты сотрудников, а в подвалах — тюремные камеры), запросили книгу для пополнения досье вновь завербованного Хемингуэя. Впрочем, роман давал хорошее представление об отношении Хемингуэя к борьбе с фашизмом.

На первый взгляд история вербовки Хемингуэя кажется зыбкой. Документальные подтверждения обрывочны. Между дошедшими до нас телеграммами и воспоминаниями зияют очевидные пробелы, а их даты приводят в замешательство. Копии всех документов из досье НКВД вроде тех, что ФБР раскрыло в 1980-х гг., могли бы подтвердить ее.

Раскрытая ФБР информация позволяет читателю воссоздать практически полную картину того, что бюро знало о Хемингуэе. История складывается из сообщений, докладных записок и заметок на полях документов, которые были предназначены для внутреннего использования, по большей части с очень конкретной целью: регистрация эпизода, уточнение предыдущего доклада или запрос разрешения на операцию. Это вовсе не та история, в которой есть вступление и концовка, имеющие смысл для широкой публики. Это материалы, связанные с разведывательной деятельностью. В этом смысле «полное» досье ФБР и «неполное» досье НКВД практически идентичны. И то и другое представляет собой собрание фрагментов, некоторые из которых ложны или корректны лишь отчасти. Однако из фрагментов складывается определенный узор, а шероховатости подкрепляют его достоверность.

Это же самое относится и к обстоятельствам, при которых история выплыла на свет. Она слишком экстравагантна, чтобы быть выдуманной или появиться в результате какого-нибудь заговора. Развал Советского Союза в 1991 г. был тем самым социальным переворотом, для предотвращения которого и создавались спецслужбы. НКВД и его преемник КГБ служили щитом и мечом революции, которая в свою очередь заботилась о тех, кто служил ей. После распада Советского Союза ветераны КГБ почувствовали себя работниками компании, которая неожиданно вышла из бизнеса, не оставив средств на финансирование пенсионного обеспечения. Они остались один на один с экономическим и политическим хаосом, не говоря уже о публике, которая теперь могла беспрепятственно критиковать их. Как вести себя в такой ситуации? Было ли в их распоряжении что-нибудь пригодное для использования? Разведслужбы обычно нужны для того, чтобы красть новые секреты, однако у них также есть возможность продавать старые секреты и направлять полученные деньги на финансирование пенсионного фонда.

Crown Publishing Group, дочерняя компания издательства Random House (ныне Penguin Random House), увидела в этом привлекательную возможность и сделала предложение СВР (Службе внешней разведки) — организации, которая взяла на себя функции КГБ в новой России. В обмен на значительный вклад в ее пенсионный фонд СВР должна была снабжать авторов из Crown исторической информацией об операциях КГБ. Помимо того, что такие публикации вызывали интерес у публики, они могли улучшить образ КГБ, показывая, как хорошо эта организация служила государству. Высшее руководство СВР с энтузиазмом одобрило соглашение, несмотря на возражения многочисленных традиционалистов из КГБ.