Ангел. Это слово продолжало звучать у нее в голове.

Она была уже совсем рядом с порталом — всего один поворот, несколько кварталов — и она окажется там, у нее получится. И тут…

Стремительное движение сверху. Жар и хлопанье крыльев.

Черный силуэт над ней закрыл луну, сгустилась темнота. Что-то мчалось вниз на Кару, на невообразимо огромных крыльях. Жар, завихрение воздуха, вызванное биением крыльев и взмахом клинка. Меч! Она отпрыгнула в сторону, ударившись о резную дверь, что выбило одну из реек, и почувствовав, как сталь меча полоснула ее по плечу. Схватив острую как копье рейку, она резко повернулась лицом к нападавшему.

Он стоял на расстоянии вытянутой руки, уперев острие меча в землю.

"Блин", подумала Кару, уставившись на него.

Блин.

Это в самом деле Ангел.

Он стоял, не скрывая своей сущности. Лезвие его длинного меча отливало белым отражением крыльев — громадных, мерцающих. Их размах был настолько велик, что они задевали стены домов по обе стороны переулка, каждое перо — как вытянутый ветром язык пламени свечи.

Эти глаза.

Его взгляд был подобен подожженному запалу, воспламеняющему пространство вокруг них. Он был самым красивым созданием из когда-либо встречавшихся Кару. В ее голове мелькнула мысль — неуместная, но очень настойчивая — запомнить все мельчайшие детали, чтобы потом, когда всё кончится, нарисовать его.

А потом она подумала, что этого "потом" для нее не будет, потому что он собирался убить ее.

Он набросился на нее так быстро, что его крылья прочертили в воздухе полоски света. И, хотя Кару и на этот раз удалось увернуться, его меч вновь достал ее — на этот раз руку, но смертельного удара ей удалось избежать. Она была быстра и держала расстояние между ними. Он пытался сократить его, но она не позволяла, двигаясь, как в танце — уверенно, изящно, плавно. Их глаза встретились вновь, и за его шокирующей красотой Кару увидела беспощадность, полное отсутствие милосердия.

Он атаковал вновь. Как быстра бы ни была Кару, она не могла полностью увильнуть от его меча. Удар, нацеленный на ее горло, пришелся на лопатку. Боли не было — она придет потом, если только ей удастся уцелеть — только распространяющееся тепло, которое, она знала, было кровью. Еще один удар. Она парировала его своим тут же расколовшимся наполовину ничтожным деревянным оружием. Теперь в ее руках оставался лишь обломок старой древесины длиною с кинжал.

На этот раз, когда ангел бросился на нее, она устремилась ему навстречу и ударила, почувствовав, как дерево нашло плоть и зашло в нее.

Однажды Кару пришлось вонзить в человека нож, и она ненавидела это ужасное чувство проникновения в живую плоть. Она отпрянула, не вынимая своего самодельного оружия. На его лице не было ни боли, ни удивления. Это было, подумала Кару, когда он начал приближаться, мертвое лицо. Или, правильнее, живое лицо мертвой души.

Это вселяло ужас. Теперь он загнал ее в угол, и они оба знали, что на этот раз ей не уйти. Она едва слышала возгласы удивления и страха, раздававшиеся вокруг. Все ее внимание было сосредоточено на ангеле. Что это вообще такое — ангел? Как там Айзиль сказал? Серафимы здесь.

Она слышала это слово раньше: серафим был главным в иерархии ангелов. Во всяком случае, если верить Христианской мифологии, к которой Бримстоун испытывал огромное презрение, как, впрочем, и ко всем остальным религиям:

— Людям иногда удается увидеть обрывки прошлого, — говорил он. — Остальное они придумывают сами. Во всем виноваты сказки с их кусками правды то тут то там.

— А что же тогда реально? — Допытывалась она.

— Если ты можешь убить что-то, или оно может убить тебя, это что-то реально.

Если полагаться на такое определение, этот ангел был настоящим.

Он поднял меч, а она лишь наблюдала за ним. Ее внимание задержалось на черных штрихах чернил, вытатуированных на его пальцах — они на мгновенье показались знакомыми, но это чувство пропало так же быстро, как и появилось. Она продолжала взирать на своего убийцу и лишь мысленно спрашивала: "Почему?" Казалось невозможным, что это был последний момент ее жизни. Она склонила набок голову, отчаянно ища в его чертах намек на… душу. А потом она увидела это.

Он заколебался. Всего на сотую долю секунды его маска соскользнула, но Кару удалось рассмотреть, как по непроницаемой поверхности пробежала волна чувственности, смягчившая его застывшие и до абсурда идеальные черты. Его челюсти разжались, губы приоткрылись, а брови в смятении нахмурились.

И в этот же момент она вновь почувствовала пульсацию в своих ладонях, заставившую ее сжать кулаки, когда она увидела его в первый раз. Это ощущение вибрировало устойчивой, сдержанной энергией, и Кару потрясло осознание того, что энергия эта исходила из татуировок на ее ладонях. Поддавшись бессознательному импульсу, она подняла руки вверх — не покорно сдаваясь, а чтобы ладонями с татуировками в виде глаз (которые были с ней всю жизнь, и о которых она ничего не знала) что есть силы оттолкнуть своего противника.

И тут что-то произошло.

Это походило на взрыв — резкое поглощение воздуха, а потом его выброс. Все произошло тихо, без вспышки, и случайный зевака мог видеть лишь девушку, вздернувшую вверх руки. Но Кару ясно ощутила это — и ангел, тоже. Его глаза широко раскрылись от удивления за мгновение до того, как он с огромной силой был отброшен назад и ударился о стену, находившуюся в пяти метрах позади него.

Он рухнул на землю, подмяв под себя крылья. Его меч откатился в сторону. Кару поднялась на ноги. Ангел не двигался.

Она резко развернулась и побежала прочь. Чтобы там не произошло, последовавшая за этим тишина была оглушительной и она преследовала Кару. Она слышала только своё дыхание, отдававшееся гулким эхом, как будто Кару бежала по туннелю. Она завернула за угол и чуть было не столкнулась с ослом, упрямо застывшем посереди дороги. Портал был уже виден. Обычная дверь, ничем не отличавшаяся от других дверей вдоль улицы, теперь она выглядела не совсем привычно. Древесина двери была прожжена большим черным отпечатком руки.

Кару буквально бросилась на дверь и неистово заколотила кулаками по ней, чего никогда прежде не делала.

— Исса! — кричала она. — Впусти меня!

Томительные, ужасные секунды ожидания, в течение которых Кару, не отрываясь, смотрела через плечо. И, наконец, дверь распахнулась.

Она уже бросилась вперед, как вдруг резко остановилась, издав сдавленный крик. В коридоре стояла не Исса, а марокканская женщина с метлой в руках.

О, НЕТ. Женщина нахмурилась, приготовившись выругать ее, но Кару не стала дожидаться этого. Она толкнула женщину внутрь, и, сама оставаясь снаружи, захлопнула дверь и вновь отчаянно начала тарабанить в нее.

— Исса!!!

Она слышала возмущенные крики женщины и чувствовала, как она толкает дверь изнутри. Проклиная все на свете, она удерживала дверь — в открытом состоянии магия портала не срабатывала.