Сузив глаза, он наблюдал за ее реакцией.

Она ласково улыбнулась в ответ.

— Конечно, ведь в Нью-Йорке или в Лос-Анджелесе ты моешься в собственной ванной, куда нет доступа любимому пуделю. Он живет в отдельной комнате.

«Маленькая комедиантка! Она еще смеет разыгрывать невинность!»

— Все правильно, за исключением пуделя и собачьей комнаты.

— Как, у тебя нет пуделя? А кто есть? Болонка? Карликовый терьер?

— Никого нет. Я редко бываю дома, и за собакой ухаживать некому.

— Тогда зачем тебе дом, если ты в нем живешь один? Мог бы снять комнату в чьем-нибудь доме.

Чарли снова наполнил стакан.

— Мне так нравится, — ответил Джеффри.

— Тебе, значит, нравится жить в одиночестве?

— Так сложилось, — ответил он. Действительно, все как-то складывалось само собой. Он никогда не задумывался о том, нравится ли ему жить в одиночестве. У Джеффри никогда не было настоящей семьи. Сначала одна за другой несколько приемных семей с равнодушными людьми, которых он не мог даже назвать приемными родителями. Потом, став независимым, он быстро привык к холостяцкой жизни. Внезапно его сердце тоскливо сжалось.

Одним глотком опрокинув в себя виски, Джеффри резко поставил стакан на стойку бара.

— Идем, — произнес он.

* * *

Несколько часов спустя, снегоход Сид опять стоял у входа в «Приют каюра». Джеффри не терпелось узнать результаты совещания в Лос-Анджелесе.

Свора ездовых лаек дружно облаяла вновь прибывших. Сид позавидовала их непосредственности. Сегодня ей пришлось весь день сдерживаться. Она была такой мягкой и услужливой, что тетя Джери забеспокоилась, не заболела ли племянница гриппом.

Сид заверила тетушку, что чувствует себя прекрасно, но так и не призналась в том, что пытается изо всех сил втереться в доверие к Джеффри.

— Ну вот мы и приехали, — ласково сказала она, заглушив двигатель снегохода.

— У тебя все в порядке? Ты как-то странно себя ведешь.

Она улыбнулась ему.

— Все отлично, — ответила она и указала на тучу, которая маячила на горизонте. — Поторопись. Скоро опять начнется пурга.

— Но Джери сказала, что она начнется только через несколько часов. Она сама слышала по радио прогноз погоды.

— Ну, прогноз никогда не бывает точным, — ответила Сид, оценивающе взглянув на небо. — Я считаю, что нам следует возвращаться немедленно.

— Немедленно? Но мы же только приехали! — Джеффри заметил несколько припаркованных рядом снегоходов. — Тогда почему они не разъезжаются?

— Кто их знает! Возможно, они решили здесь заночевать? — слукавила она.

— Мне необходимо позвонить. Я быстро, — Джеффри с деловым видом направился в сторону гостиницы.

Войдя вслед за Джеффри, Сид услышала голос Чарли:

— Рад тебя снова видеть, брат! Звонил Джордан. Он сказал, что совещание перенесли на пятницу. Он просил тебя перезвонить ему… в твой офис! Если верить прогнозу, следующая волна пурги начнется не раньше чем через два часа. Время у тебя есть. Звони сколько душе угодно!

Джеффри посмотрел на Сид. Та делала вид, что приводит свою парку в порядок.

— Да! Еще он спросил, чем ты насолил этой Эшли? — добавил Чарли.

Джеффри выругался про себя и направился к радиорубке.

Сид почувствовала холодок внизу живота. Опять эта Эшли! Джеффри говорил, что с этой дамой лучше не связываться. Она не все поняла, но похоже, что они не посторонние друг другу люди.

Пыхтя от возмущения, Сид подошла к стойке бара. Забравшись на высокий стул, ворчливо обратилась к Чарли:

— Плесни мне виски.

— Что-то не так, Джульетта? — спросил Гарри, потягивая маленькими глотками пиво.

— Заткнись, — огрызнулась Сид и сразу почувствовала раскаяние. Все-таки он одолжил ей свой снегоход. — Спасибо, что дал мне свою машину.

Гарри пробормотал что-то нечленораздельное, из чего можно было заключить, что он всегда готов помочь хорошему человеку. Она не прислушивалась, ее обуревали иные мысли.

Почему Джеффри ничего не говорит об этой Эшли?

Конечно, он не обязан рассказывать ей о своих любовных похождениях, но ведь Сид уже дважды стояла перед ним обнаженная! Мог бы сразу сказать, что у него есть другая женщина!

Чарли поставил перед ней стакан с виски.

— Ты хорошо себя чувствуешь, дорогая?

— Отлично! — ответила она и опрокинула стакан, махнув Чарли, чтобы он налил ей еще.

Поколебавшись, он выполнил ее просьбу. Подняв стакан к губам, она услышала несколько слов из разговора, который Джеффри вел по рации с человеком по имени Бонни.

«Кажется, у этого человека целый гарем», — подумала она.

Выпив залпом очередную порцию виски, она со стуком поставила стакан на стойку.

Чарли готовил кофе. Он мельком взглянул в ее сторону и сказал:

— Извини, Сид, но больше я тебе не налью.

— В чем дело? Я совсем мало выпила!

— Я знаю тебя уже больше десяти лет и вижу насквозь. Ты затеваешь опасную игру, должен тебя предупредить. Я хочу помочь тебе.

— И всем остальным завсегдатаям этого бара, — хохотнул Гарри.

Сид зло посмотрела на смеющихся мужчин.

— Я заменила тебе все стулья и купила новое зеркало.

— И я не хочу, чтобы тебе пришлось делать это еще раз, — сказал Чарли, ставя перед ней дымящуюся чашку кофе.

— Прошло уже пять лет. Неужели вам не надоело шутить на эту тему?

В тот злополучный день вышел из строя самолет, на котором она тогда летала. Ей так и не удалось установить причину поломки. В дополнение ко всему она встретила Гарри с какой-то незнакомой девицей и разругалась с ним насмерть. Расстроенная, она зашла в бар и позволила себе напиться. Потом ее ярость вылилась на неодушевленные предметы, которые так пострадали, что практически всю мебель пришлось заменить. На это у нее ушла месячная зарплата.

С тех пор Сид не разрешала себе доходить до такого состояния. Она наконец поняла, что все в мире преходяще: будет другой самолет, найдется и новый парень. Через полгода она закрутила роман с пилотом Тимом Кэроланом. Ну, а потом у нее была целая серия романов, в которых страсть плавно переходила в дружбу. Интимные отношения свелись к развлечению. Душа ее оставалась спокойной.

Почему она так запала на этого городского сноба? Она привыкла дурачить мужчин. На севере это было легко. Джеффри был человеком из другого мира. Кроме прекрасного атлетического тела, он обладал и острым умом. Цивилизованные манеры делали его неотразимым в глазах Сид.