— Знаете, вы говорите точь-в-точь, как капитан Грин, — сказала я после небольшой паузы. — Для полной ясности — вы мне угрожаете?

— Всего лишь делюсь наблюдением. — Он сделал еще шаг вперед, прижимая меня к стене. Собравшийся на крыше снег таял под солнцем, и ледяные капли падали на мой воротник и стекали на горячую кожу.

— Кстати, — продолжал Рош, — какие там новости по нашему делу?

— Пожалуйста, отступите, — сказала я.

— По-моему, вы не все мне говорите. Думаю, вы уже знаете, что случилось с Тедом Эддингсом, но скрываете информацию.

— Ни это дело, ни что-либо еще мы сейчас обсуждать не будем.

— Видите? Вы сами ставите меня в неудобное положение — я ведь должен отчитываться перед начальством. — И тут — невероятно! — Рош положил руку мне на плечо и добавил: — Вы ведь не хотите, чтобы у меня были неприятности, правда?

— Не прикасайтесь ко мне, — предупредила я. — Вы заходите слишком далеко.

— Думаю, нам надо получше узнать друг друга, тогда и проблем с общением не будет. — Его рука все еще лежала на моем плече. — Может быть, пообедаем как-нибудь в уютном местечке? Любите морепродукты? На Саунде есть один неплохой ресторанчик…

Я молчала, раздумывая, не пора ли ткнуть ему пальцем в дыхательное горло.

— Не смущайтесь. Доверьтесь мне. Все в порядке. Мы же не в Ричмонде, напичканном всеми этими стариками-снобами. У нас другой принцип: живи сам и не мешай жить другим. Понимаете, да?

Я попыталась обойти его, но он схватил меня за руку.

— Я ведь с вами разговариваю. — Рош начинал злиться. — А вы, когда я говорю, стойте и слушайте.

— Пропустите меня. — Я попыталась убрать его руку, но он оказался на удивление сильным.

— Не надо. Со мной вам все равно не справиться, и никакие ваши степени тут не помогут, — прошипел Рош, дохнув на меня запахом мяты.

Я посмотрела прямо в черные стекла «рейбенов» и громко, четко произнесла:

— Сейчас же уберите руки. — И, повысив голос, добавила: — Ну!

Рош вдруг отступил, и я решительно, не слыша ничего, кроме стука собственного сердца, направилась прямиком к главному входу.

— На заднем дворе следы. Их нужно сфотографировать, — обращаясь ко всем сразу, объявила я. — Следы детектива Роша. Он только что был там. И еще мне нужно вынести из дому все мои вещи.

— Ты о чем, черт возьми, говоришь? — Марино уставился на меня. — Что значит «только что был там»?

— Мы поговорили.

— И как же он вернулся, если мы его не видели?

Я пробежала взглядом по улице, но так и не увидела машины, на которой мог приехать Рош.

— Не знаю. Думаю, пробрался через соседние дворы. Или пришел с берега.

Люси растерянно посмотрела на меня.

— Ты ведь сюда не вернешься? Точно?

— Нет, не вернусь. Никогда.

Люси помогла мне собрать оставшиеся вещи. О случившемся на заднем дворе доктора Манта я молчала до тех пор, пока Марино не свернул на 64-ю в сторону Ричмонда.

— Вот дерьмо! — воскликнул он. — Этот ублюдок посмел тебя тронуть. Но почему ты не закричала?

— Думаю, кто-то приказал ему припугнуть меня.

— Мне наплевать, кто и что ему приказал. Он посмел тебя тронуть. Ты обязана подать заявление.

— Трогать — не преступление, — напомнила я.

— Он схватил тебя за руку.

— И что? Его арестуют за то, что он схватил меня за руку?

— Нечего было трогать. — Марино кипел от ярости. — Ты ведь просила его отпустить тебя, а он этого не сделал. А это уже физическое насилие. По крайней мере, оскорбление действием.

— Ты должна подать рапорт в Министерство внутренних дел, — поддержала его Люси. Она сидела впереди и, поскольку ей трудно было оставаться неподвижной, крутила ручку-сканер. — Эй, Питер, у тебя что-то с настройкой. На третьем канале ничего не слышно. Это ведь третий участок, да?

— А что, черт возьми, я, по-твоему, должен слышать, если мы возле Уильямсберга? Я же не патрульный какой-нибудь!

— Нет, конечно, но если хочешь, могу настроить тебя и на патрульную службу.

— Да уж, можешь. Ты меня и с каким-нибудь шаттлом связать можешь, — раздраженно бросил Марино.

— Если получится, — вмешалась я, — то с шаттлом соедини меня.

В Ричмонд мы приехали в половине третьего. Охранник открыл ворота, впустив нас на территорию тихого, изолированного квартала, куда я недавно переехала.

Снега здесь, что типично для этой части Вирджинии, не было, но обычный дождь ночью стал ледяным, и вода теперь обильно стекала с мокрых деревьев. Стало заметно теплее.

Мой каменный дом стоял на некотором удалении от улицы, на утесе, с которого открывался вид на скалистый изгиб реки Джеймс. Уютный зеленый участок окружала кованая ограда, служившая надежной защитой от вездесущих мальчишек. Я не знала ни соседей справа, ни соседей слева, и менять что-либо в своих отношениях с ближайшим окружением не имела ни малейшего желания.

Впервые в жизни принимая решение обзавестись собственным домом, я не ожидала никаких проблем, но в результате столкнулась с тем, что буквально все подверглось уничтожающей критике: и шиферная крыша, и клинкерный кирпич, и цвет входной двери. В конце концов, когда уставший выслушивать претензии соседей подрядчик стал звонить мне на работу, я пригрозила «Соседской ассоциации» судебным иском.

Не стоит и говорить, что приглашений на вечеринки после такого демарша больше не последовало.

— Уверена, соседи будут «счастливы», когда увидят, что ты снова дома, — сухо заметила моя племянница, когда мы вышли из машины.

— Думаю, они уже не обращают на меня внимания. — Я достала из сумочки ключи.

— Чушь, — фыркнул Марино. — Из всех, кто здесь живет, ты — единственная, кто бывает на местах преступлений и режет трупы. Когда ты дома, они, наверно, от окон не отходят. Да и охранники, может, обзванивают всех и предупреждают, что ты вернулась.

— Большое спасибо. — Я открыла дверь.

Дом тут же наполнился звоном; сигнализация громко верещала, требуя поскорее нажать на нужные кнопки. Я, как всегда, огляделась. Как ни странно, но дом до сих пор оставался для меня чужим. Я постоянно чего-то боялась: что потечет крыша, что начнет осыпаться штукатурка, что откажет какая-то система, а когда все было в порядке, несказанно радовалась своему счастью. Дом был двухуровневый и очень открытый, окна располагались таким образом, чтобы ловить каждый фотон света. Стеклянная стена гостиной позволяла любоваться широкой панорамой реки, и вечерами я с удовольствием наблюдала за закатом солнца.

К спальне примыкал кабинет, достаточно просторный и удобный для работы, и я в первую очередь прошла туда, чтобы проверить поступившие факсы. Их было четыре.