Тимоти Кэдиш обернулся к высокой женщине в черном платье.

– Меня зовут Эмма Норидж, я гувернантка, – представилась она. – Вашу мать держали запертой в этой комнате, откуда она сбежала сегодня утром.

Во взгляде эмалево-голубых глаз Юджинии отчетливо читалось, что она с удовольствием задушила бы несносную женщину. Мистер Бенсон выругался себе под нос.

– Из запертой комнаты? – недоверчиво переспросил Тимоти. – Постойте, что вы говорите? Мою мать запирали? Фрэнк, это правда?

– Для ее же пользы, – пробормотал тот, отводя глаза.

– Что?

– Тимоти, ты все не так понял! – умоляюще воскликнула миссис Бенсон. – Мы просто боялись, что она навредит себе.

Кэдиш с минуту стоял, глядя на них с недоумением. Затем, не говоря ни слова, обошел комнату, разглядывая скудную обстановку. С каждым шагом он мрачнел все сильнее. Дойдя до окна и дотронувшись до прутьев решетки, он обернулся.

На лице не осталось и тени той радости, что только что освещала его.

– Юджиния, я каждый месяц присылал тебе сумму, на которую можно было нанять пятерых сиделок. Двое сопровождали бы мою мать на прогулках, двое составляли бы ей компанию днем, и еще одна берегла бы ее сон. Отчего же ты не сделала это? Отчего ни в одном своем письме ты не упомянула, что она содержится взаперти?

– Она легко переносила это…

– Легко переносила? – Тимоти Кэдиш ударил кулаком по столу, и все вздрогнули. – Моя мать была пленницей в собственной комнате, а ты говоришь, что она легко переносила это?! Что за чудовищную ложь вы тут громоздите?

В его глазах мелькнула тень страшного подозрения.

– Мама не отвечала на мои письма, – медленно проговорил он. – Ты писала, что она не желает со мной общаться из-за болезни. Это правда?

– Она стала очень замкнутой, – заверила его побледневшая Юджиния.

– Никого не хотела видеть, – поддакнул ее муж.

– Она писала вам каждый день, сэр, – с горечью сказала миссис Норидж.

– Да замолчите же вы! – не выдержала Юджиния. – Убирайтесь! Убирайтесь прочь из нашего дома!

Тимоти недобро прищурился:

– Из вашего дома? Нет, Юдж, это не твой дом. Не смей никого выгонять отсюда.

– Благодарю вас, сэр, – вежливо сказала миссис Норидж.

Кэдиш обернулся к ней:

– Вы сказали, мама писала каждый день?

– Она назначала вам встречи и ждала, что вы заберете ее.

Он сжал кулаки и застонал.

– О, если бы я знал! Я бы примчался раньше, я бы бросил все, чтоб помочь ей. Простите… Как, вы сказали, ваше имя?

– Миссис Норидж.

– Послушайте, миссис Норидж, вы кажетесь единственным человеком, который знает, что здесь произошло. Вы общались с моей матерью?

– Немного, сэр. Месяц назад я попросила разрешения помогать служанке, Милдред, и ваша сестра дала согласие. Я приносила леди Кэдиш ужин и беседовала с ней по четверти часа, не больше.

Судя по тому, как яростно Юджиния кусала губы, слушая гувернантку, она тысячу раз пожалела о своем опрометчивом решении.

– Я хотела понять, что за опасную сумасшедшую держат взаперти, – продолжала миссис Норидж. – Вы можете представить мое изумление, когда я поняла, что леди Кэдиш безобидна, как дитя.

– Она совершенно безумна! – прошипела Юджиния. – А вы, дорогая, оказываете плохую услугу мистеру Кэдишу, вводя его в заблуждение.

– Это правда? – обратился взволнованный Тимоти к гувернантке.

Миссис Норидж пожала плечами:

– На любые отвлеченные темы, не касавшиеся вас или вашего отца, леди Глория рассуждала вполне разумно. Я бы сказала, она сумела совместить реальный мир и выдуманный, в котором вы остались вместе с ней, а не уехали в Азию. Ваша мать рассказывала, что в детстве вы любили лошадей, и тут же прибавляла, что уж сегодня-то вы обязательно пойдете кататься на пони. Иногда она проявляла удивительную твердость воли и ясность мысли. Скажем, миссис Кэдиш была уверена, что вы не можете попасть в эту комнату, и потому всеми силами пыталась выбраться отсюда. Кто-то мог бы возразить, что это как раз и свидетельствует о помутившемся рассудке. Я же скажу, что для того мира, в котором обитает леди Кэдиш, такая логика была единственно возможной.

– Но вы перестали навещать ее?

– Мне запретили, сэр. Милдред заметила, что наши встречи идут на пользу леди Глории. И немедленно предупредила миссис Бенсон.

– И ты, – с тихой яростью начал Тимоти, повернувшись к Юджинии, – ты лишила мою мать и этой небольшой радости? Ты… ты… – Он в бессильном гневе искал слова и не находил.

Мистер Бенсон почувствовал необходимость вмешаться. Он вышел на середину комнаты и с важным видом открыл рот, собираясь что-то заявить.

Но сделать это ему не позволили. Тимоти Кэдиш бросился на него, схватил за грудки и несколько раз встряхнул, как мешок. Юджиния завизжала.

– Ты, грязная тварь! – прорычал Кэдиш. – Если не хочешь, чтобы я вытряс из тебя дух, говори, мерзавец, где она сейчас! Где?!

– Оставь его! – верещала миссис Бенсон, бегая вокруг. – Оставь!

Но Тимоти Кэдиш не разжимал кулаки.

– С вами я потом разберусь, – бросил он, – сейчас я хочу лишь одного – найти свою мать! Говори же, негодяй!

И он еще раз с такой силой встряхнул Фрэнка, что голова мистера Бенсона провалилась в плечи.

– Мистер Кэдиш, они не знают, – негромко заметила гувернантка. – Поверьте мне, они действительно не могут ответить на ваш вопрос. Им неизвестно, что случилось с леди Глорией.

Тимоти нехотя отпустил Фрэнка, и тот, пошатываясь, отошел и упал на кровать. Юджиния в слезах бросилась к мужу.

– А вам, – спросил Тимоти Кэдиш, пристально глядя на миссис Норидж, – вам известно?

– О, разумеется, сэр, – чуть удивленно отозвалась та.

Фрэнк и Юджиния уставились на нее.

– И что же? Она в самом деле сбежала из закрытой комнаты?

– Леди Кэдиш сбежала, – кивнула миссис Норидж. – Но комната была открыта.

– Неправда! – вскрикнула молчавшая до этого Милдред.

Тимоти Кэдиш взглядом заставил ее замолчать.

– Расскажите же, миссис Норидж, что здесь случилось, – попросил он.

– Мой рассказ будет короток, сэр. Ваша мать хотела встретить вас в условленном месте, а для этого ей было необходимо покинуть комнату. Каждый раз, открывая дверь снаружи, Милдред входила и сразу же запирала ее. У леди Кэдиш не было возможности отобрать у нее ключ. Я знаю, что однажды она пыталась это сделать, но потерпела поражение. Вы оттолкнули ее, Милдред, и она упала.

– Вы посмели толкнуть мою мать, – пустым голосом произнес Тимоти Кэдиш, глядя на служанку.