Хоровод мыслей бесновался сейчас в её голове. Безумная, отчаянная надежда на то, что баламут-Кол совершенно случайно повернул своё кольцо, не заметив этого. Чуть виноватая мысль о том, что её отсутствие, возможно, было замечено, и именно таким способом ей это дали понять. Мэйлинн успокаивала себя, как могла, мыслью о том, что пятеро вооружённых, опытных мужчин не дадут захватить себя врасплох. Ведь среди них каждый – герой, да плюс один из них – величайший маг современности. Но ощущение чего-то нехорошего продолжало свербеть в воспалённом мозгу. Нет, с отчаянием думала Мэйлинн, никто из её друзей никогда бы не повернул кольцо просто так, или случайно. Что-то стряслось!

Вот она, гостиница. Лирра замедлила шаг, принуждая сердце биться реже, а дыхание – успокоиться. Теперь спешить нельзя. Каждый шаг – словно по натянутой над пропастью верёвке. Арбалет, этот верный и старый друг (как ни ужасно это звучало), привычно и удобно лёг в ладонь. Ещё два болта – в другую руку, чтоб были наготове. Теперь – вперёд.

Лирры славятся лёгкостью шага. Когда нужно, лирра может проскользнуть незаметно почти где угодно. Сейчас было нужно. Буквально вжимаясь в шершавые стены домов, мягко ступая, Мэйлинн шаг за шагом приближалась к злополучной гостинице. Света нигде не было видно, правда, окна комнаты её друзей выходили на другую сторону. В окне комнаты Мэйлинн света, естественно, не было также. Комната казалась совершенно пустой, но лирра не спешила заглядывать туда.

Добравшись до окна своей комнаты, Мэйлинн осторожно сползла по стене, присев на корточки и облокотившись спиной о шершавую извёстку. Замерев, она стала прислушиваться к тому, что происходило в комнате. Все её чувства напряглись до недоступного человеку предела. Мэйлинн пыталась ощутить возмущение, почувствовать то, что невозможно ни увидеть, ни услышать.

Так она сидела без малейшего движения не менее двадцати минут. Ноги затекли, но Мэйлинн даже не шелохнулась. Сейчас она этого даже не ощущала, пытаясь почувствовать что-то. И наконец она была вознаграждена за своё терпение. Да, в её комнате кто-то был. Этот кто-то был так же нечеловечески терпелив, как и она, но он не ждал подвоха, поэтому, вероятно, позволил себе поменять позу. Он лишь слегка пошевелился, нога в мягкой подошве еле шаркнула по половицам, но лирре этого было достаточно.

Засада! И, вероятно, там не один противник. Если ассассины решили не изменять своим привычкам, то их там может быть трое. Значит, сигнал от кольца Кола не был ложным, и с её друзьями действительно случилась беда. Не давала покоя мысль – почему повернуть кольцо удалось лишь Колу? Но до поры Мэйлинн просто гнала её, заталкивала в самые глухие уголки сознания, не позволяя себе думать, что остальные её друзья могут быть просто мертвы. Да и Кол тоже…

Сейчас нужно было думать о другом. Нужно было разработать план действий. Если ассассинов в комнате больше одного, справиться с ними будет практически невозможно. Они ждут её, они – словно взведённые пружины. Их реакция обострена до предела. С одним бы она, возможно, ещё справилась бы, но… Мэйлинн до крови закусила губу, чтобы не застонать от безысходности.

Нужно отыскать друзей. Увы, простое заклинание, наложенное на кольца, исчерпывалось лишь оповещением об опасности. Чувствовать друг друга волшебные колечки не могли. Спутники Мэйлинн могли находиться сейчас как в тридцати шагах от неё, в своей собственной комнате, так и в нескольких милях отсюда. Сколько было нападавших? Все ли они тут? Слишком много вопросов…

Слабый оранжевый свет вдруг пролился из окошка, находившегося дальше от Мэйлинн, неподалёку от входа. Это не могли быть нападавшие – они не будут настолько безрассудны. Без малейшего шума Мэйлинн скользнула туда, хотя ноги онемели и отозвались колющей болью. Добравшись до окна, лирра осторожно заглянула в него.

Это был трактирщик. Он вошёл в свою, вероятно, комнату, держа в руке огарок свечи. Было видно, что он бледен, и что руки его заметно дрожали. В момент, когда в окно заглянула Мэйлинн, трактирщик непослушными пальцами пытался расстегнуть ворот рубашки. Вероятно, собирался укладываться спать.

Одного мгновения было достаточно, чтобы понять, что трактирщик, очевидно, в курсе произошедшего. Значит, необходимо пообщаться с ним. Мэйлинн не сомневалась, что он выложит всё, что знает. Оставалось только проникнуть внутрь, и это была проблема. Входная дверь наверняка заперта. Обнаружить открытое окно казалось маловероятным, учитывая, что ночь была весьма свежая. Малейший шум – и ассассины будут тут как тут.

Счастливый случай пришёл на помощь почти отчаявшейся девушке. Внезапно легонько звякнуло, открываясь, окно над её головой. Вероятно, трактирщику стало душно – то ли оттого, что случилось в его гостинице, то ли действительно чересчур натоплено было в помещениях, и вот он приоткрыл окно. Шумно глотнув свежего воздуха, хозяин вновь отошёл от окна и тяжело упал на постель. Слышно было, как он возится со шнурками, стягивающими рубашку. Затем, вероятно, так и не справившись с этим предметом одежды, он кое-как скинул тяжёлые башмаки и лёг. Зашуршало натягиваемое одеяло, скрипнула кровать – вероятно, трактирщик отвернулся к стене.

Он долго ворочался, вздыхал и даже постанывал. Всё это время Мэйлинн неподвижно сидела у приоткрытого окна, молясь лишь о том, чтобы его вновь не закрыли. Наконец трактирщик, похоже, успокоился и затих. Неясно – спал ли он, но Мэйлинн не могла больше ждать. Медленно распрямившись, так, что не издал ни малейшего шороха её плащ, она осторожно развязала его шнуровку и очень аккуратно сняла. Если при этом и был какой-то шум, то уж не туговатому уху трактирщика было его услышать.

Освободившись от мешавшего плаща, Мэйлинн медленно и осторожно стала приоткрывать оконную створку, надеясь, что петли не скрипнут, а усилившийся поток прохладного воздуха не побудит засыпающего мужчину встать, чтобы закрыть окно. Наконец, через несколько мучительно долгих минут окно было открыто настолько, что в него могла проскользнуть худенькая девушка вроде Мэйлинн. К счастью, окна гостиницы были расположены довольно низко, так что взобраться не составило никакого труда.

Только лирра, с её природной пластикой, грацией и мягкостью движений могла бы совершить всё это без шума. Оказавшись в комнате, Мэйлинн осторожно вынула кинжал из ножен и медленно приблизилась к кровати. Хозяин гостиницы лежал, отвернувшись к стене, мерно дыша. Похоже, действительно спал. Решающий миг настал.

Боясь, что трактирщик может поднять шум, Мэйлинн решила зажать ему рот ладонью. Однако, чуть поразмыслив, она решила, что её ладонь не станет серьёзной преградой для крика. Оглядевшись, девушка заметила какую-то тряпицу, лежащую прямо на полу, вероятно, что-то из одежды хозяина. Осторожно взяв её в руки, как следует скомкав в ладони, чтобы получился плотный валик, лирра резким движением прижала его ко рту спящего. Одновременно другая рука кольнула мужчину в шею острым кинжалом.

– Один звук – и ты труп! – яростно прошипела Мэйлинн, когда затрепыхавшийся трактирщик что-то замычал.

Тот, несмотря на сон, соображал быстро, потому что тут же обмяк и затих.