Мидж. — Я чувствовала, что это произойдет. Знала, что он собирается разбушеваться. Поэтому я спустилась с холма, продолжая снимать…

— Он видел тебя? — спросил Страйк, глядя на динамик, из которого доносился голос Мидж.

— Не тогда, он не видел, — сказала Мидж. — Я присела за одним из тех кустов со всеми этими цветами, чем бы они ни были…

— Забудьте о чертовом садоводстве, что случилось?

— Она говорила ему, что не может этого сделать. Плакала, тряслась — и тут старшая девочка начинает уговаривать отца оставить сестру в покое. Росс подошел к старшей девочке, стащил ее с пони, ударил по лицу и отправил в дом. Она попыталась остаться, но он снова ударил ее, и она ушла.

— Тогда я должна была побежать за ним, — сказала Мидж, — потому что другого удара не было бы, но я спряталась, снимая, а потом он повернулся к младшей девочке и сказал ей прыгать через эту чертову перекладину и хлестать пони кнутом, пока он не справится. Верхняя перекладина была выше, чем пони. Это было чертовски нелепо.

— Ребенок был в ужасе, но Росс кричал на нее, поэтому она просто бросилась прямо на прыжок, ударяя пони хлыстом, как он ей говорил, и пони просто пробил столбы и упал. Она перевернулась, и я услышал ее крик. Пони не мог подняться, потому что у него зацепилась нога, и она оказалась в ловушке под пони.

— И тогда я выбежала из кустов, — сказала Мидж. — Я знаю, как оказать первую помощь. Я не могла оставить ребенка в таком состоянии…

— И я уверена, что Росс был рад позволить тебе взглянуть на нее, и у него не было вопросов о том, почему ты прячешься в чертовом кусте…

— Что она должна была делать? — горячо сказала Робин, которая была полностью на стороне Мидж. — Продолжать снимать, пока девочку не раздавило насмерть?

— Я перелезала через забор, когда Россу удалось оттащить пони от нее, но я думаю, что у девочки как минимум сломана нога. Она было бледная, как чертова простыня.

— И тут Росс увидел меня, — сказала Мидж, — и закричал “кто ты, блядь, такая?” или что-то в этом роде, и — тебе это тоже не понравится, Страйк…

— Ты сказала ему, что все это снято на пленку?

— Да, сказала, — сказала Мидж. — А потом он набросился на меня с кнутом. Я думала, что такие вещи уходят вместе с викторианцами.

— Он оставил свою дочь лежать на земле со сломанной ногой, чтобы преследовать тебя? — спросила Робин в недоумении.

— Конечно, блядь, оставил, — сказал Страйк. — Из-за него у нее сломана нога, и вряд ли он теперь начнет о ней беспокоиться, верно? Я так понимаю, ты его обогнала? — спросил Страйк у Мидж.

— Конечно, — сказала Мидж. — Он не в очень хорошей форме. Ну, его везде возят, не так ли, ленивого засранца? Так что, да. У меня есть для тебя фильм, в котором много жестокости по отношению к детям и животным. Думаю, ты будешь рад, по крайней мере, этой части.

— Да, — сказал Страйк. — Надеюсь, Росс подумает, что ты какая-то чудачка, заботящаяся о лошадях… Ну, я бы не советовал такую тактику, но ты добилась отличных результатов. Молодец.

Когда Мидж повесила трубку, Страйк издал протяжный вздох облегчения.

— Ну, с этим фильмом и с тем, что получил Дев от взбешенной няней, я думаю, что с Россом покончено. Как только Бхардвадж скажет нам, кто такой Аноми, у нас останется два дела, и мы сможем сосредоточиться на Фингерсе и жирной оплате.

Робин не ответила. Страйк взглянул на нее сбоку, заметил ее каменное выражение лица и сразу догадался, что за ним скрывается.

— Я не рад, что ребенок пострадал.

— Я никогда не думала, что ты так думаешь, — холодно ответила Робин.

— Так откуда взгляд Медузы?

— Просто подумала: этим девочкам не поможет знание того, что их отец снят на видео, когда причинял им боль. Все, что может произойти, это то, что он будет более осторожен в том, кто может его увидеть.

Страйк достал из кармана электронную сигарету, перевел взгляд обратно на M11 и сказал,

— Я не забыл о попытке оказать им помощь. Если я смогу сделать и то, и другое, я это сделаю.

Глава 84

В чем был мой грех, чтобы заслужить это?

Кристина Россетти

Зара

Было почти семь часов, когда Страйк и Робин наконец въехали на окраину Кембриджа. Ясное весеннее небо теперь имело опаловый отблеск, и Робин, хотя и устала, заметила, как все чаще встречаются красивые классические здания, пока они ехали к колледжу Викаса Бхардваджа.

— Это иронично, — сказал Страйк, который читал с сайта колледжа на своем телефоне. — “Кайус” — один из парней, в честь которых, очевидно, было названо это место — “славился своими необычными правилами приема, запрещающими учиться здесь больным и немощным, а также валлийцам”... Ну, очевидно, все здравомыслящие люди будут с ним согласны насчет валлийцев, но я сомневаюсь, что Кайус захотел бы упустить Викаса Бхардваджа… Господи, и Стивен Хокинг тоже был здесь… четвертый по старине колледж… один из самых богатых…

— До него нелегко добраться, я полагаю, — сказала Робин, которая ясно видела колледж в спутниковой навигации, но ее направляли по ряду улиц, которые, казалось, уводили ее все дальше от него. — Ты готов идти пешком? Я не думаю, что мы сможем припарковаться рядом с ним, учитывая все эти автобусные полосы и пешеходные зоны.

— Да, без проблем, — сказал Страйк, переключаясь на другое окно своего телефона, где была фотография Викаса, который сидел в своем инвалидном кресле, одетый в светло-зеленую рубашку и джинсы, в окружении группы коллег-исследователей. Викас был действительно очень красив: густые черные волосы, квадратная челюсть и необыкновенно обаятельная улыбка, и на вид ему было около двадцати лет. Страйк мог сказать, что у молодого человека дисфункция в руках, которые были скручены сами по себе, и явно в ногах, потому что, как и у Иниго Апкотта, они имели признаки истощения мышц. Согласно надписи под фотографией, Викас и его коллеги изучали нейтронные звезды — предмет, о котором Страйк не знал ровным счетом ничего, — и позировали в Три-Корте, на