игре, так что у меня были кое-какие зацепки. Он сказал, что он старше меня, но не сказал мне свой настоящий возраст, и сказал, что создал игру с Аноми для развлечения, потому что это был хороший отдых от его работы, потому что она была под таким высоким давлением. Я догадалась, что у него смуглая кожа, потому что однажды он назвал себя загорелым, когда я сказала, что у меня солнечный ожог, а одна из фамилий в исследовательском проекте была индийской.

— Потом я зашла на сайт Кембриджа, посмотрела факультет астрофизики, разные колледжи и прочее, и наконец нашла его фотографию в инвалидном кресле, позирующего вместе с другими исследователями.

Рейчел снова покраснела.

— Он очень симпатичный. Я понимаю, почему он так нравится Пейпервайт… В общем, потом у меня появилось его настоящее имя, я вернулась в Твиттер и нашла его личный аккаунт, где он пишет о космосе, публикует фотографии Кембриджа и все такое.

— У него церебральный паралич. Я думаю, это должно быть очень плохо, потому что он говорил о том, что ему пришлось адаптировать свой компьютер и все такое. Я думаю, — наивно сказала Рейчел, — он, должно быть, гений, потому что он не выглядит таким уж старым… В общем…

Она повернулась, чтобы снова посмотреть прямо на Робин. Когда рассеянный свет упал на ее залитое слезами лицо, Робин вновь поразилась ее сильному сходству с Эди.

— Ты не скажешь ему, что это я помогла тебе найти его?

— Конечно, нет, — ответила Робин.

Рейчел глубоко вздохнула, затем сказала,

— Хорошо. Его зовут Викас Бхардвадж, он доктор астрофизики в колледже Гонвилл и Кайус.

Глава 83

Все они так неверны,

Их муки — твоя выгода;

Сохрани свое сердце без слез,

Будь тем, кто подарит боль.

Летиция Элизабет Лэндон

Ухаживание в коттедже

— Единственная запись о докторе Викасе Бхардвадже в возрасте до тридцати лет, которую я могу найти, находится в Бирмингеме, — сказал Страйк три четверти часа спустя в кафе “Три коттеджа”, после того как он от души поздравил Робин с успешным опросом, а затем открыл 192.com на своем телефоне. — Может быть, это дом его родителей?

— Это может быть место, где он зарегистрирован для голосования, — сказала Робин, — но давай сначала позвоним им, а не будем ехать в Кембридж и обратно.

— Я так и сделаю, — сказал Страйк, вставая. — Я могу быстро покурить на улице.

Он вернулся через пять минут.

— Да, он в Кембридже. Кажется, я только что говорил с его мамой. Она сказала, что он “в своем колледже”.

— Чертовски типично. Мы проехали мимо него по дороге сюда, — сказал Страйк, когда они с Робин снова сели в BMW и поехали обратно на юг по M11. — Мог бы навестить его после того, как выпил кофе с батончиком опилок в кафе.

Солнце снова ослепило их, когда они ехали на юг.

— Может быть, нам лучше оставить его в его логове на ночь, — сказал Страйк. — Возможно, он весь день в лаборатории.

— Сегодня воскресенье. Может, он будет в пабе.

— Тогда мы подождем его. Я буду спать возле его комнаты, если придется. Благодаря тебе, мы чертовски близки к раскрытию этого дела.

— Рейчел сказала еще кое-что, о чем я тебе еще не говорила, — сказала ему Робин. — Это не имеет отношения к Викасу или Аноми, но все равно странно.

— Она сказала, что впервые нашла “Чернильно-черное сердце” через мальчика, с которым общалась в Интернете, на сайте для детей под названием Club Penguin. Он называл себя Золтаном…

Робин рассказала историю о Золтане, о его попытках превратить Рейчел в подружку, когда он узнал, что она племянница Эди, о его внезапных, жестоких угрозах, когда она попросила его прекратить приставать к ней, а затем об удалении его аккаунтов.

— ... но самое смешное, — сказала Робин, — что те фразы, которые Золтан пытался использовать в разговоре с Рейчел, использовали и случайные парни из фэндома. Точно такие же. Как будто они работают по схеме.

— Какие, например? — сказал Страйк, готовясь к тому, что его это позабавит.

— Ну, одна из них была такой: “Если это твоя настоящая фотография, то тебе, наверное, до смерти надоели парни, которые пишут тебе прямые сообщения, так что я ухожу”. Я создала свой аккаунт в Twitter, чтобы любой мог написать мне, потому что я хотел пообщаться с как можно большим количеством поклонников Чернильно-Чёрного Сердца. Естественно, это была не моя настоящая фотография, я использовала стоковую фотографию девочки-подростка. В любом случае, все это было очень самоуничижительно и без угроз, понимаешь, но когда я не ответила, он быстро стал агрессивным. Я была заносчивой сукой, которая думала, что слишком хороша для него.

— Повтори его вступительную фразу? — сказал Страйк, теперь нахмурившись.

— Если это твоя настоящая фотография, то ты, наверное, до смерти устала от парней, которые тебе пишут. И Рейчел рассказала мне о другом парне, который, как она подозревает, был Золтаном под другим именем, который набросился на Зои Хей в Твиттере, заявив, что защитил ее от другого мужчины, который домогался ее, а затем ожидал, что Зои переспит с ним из благодарности, или что-то в этом роде.

— Парень по имени Макс сделал точно то же самое со мной в Твиттере. Он сказал: “Это не подлая уловка пикапера, просто хотел сказать тебе, что этот парень не в порядке, и я сообщил о нем”. Но вчера я снова столкнулась с Максом, когда просматривала все эти твиты, изучая Рейчел, и он определенно не сэр Галахад. Он был одним из тех, кто домогался Эди — фактически, он был инициатором слухов о том, что она была секс-работницей.

— И, — продолжала Робин, — Рейчел сказала мне, что Золтан однажды сказал ей, что ему пришлось везти больную собаку к ветеринару. Не ты ли рассказывал мне, что Аноми сказал Кеа Нивен, что ему пришлось везти…

— больного кота к ветеринару, да, — сказал Страйк, теперь уже основательно заинтригованный. — Знаешь, я уверен, что уже где-то слышал эту фразу “если это твоя настоящая фотография”, так как… Подожди, — внезапно сказал он, доставая свой телефон.

Робин ехала молча, пока Страйк что-то искал в своем телефоне. Прошло пять минут. Затем Страйк сказал,

—