— А потом я узнала, что это моя тетя его создала, — тихо сказала Рейчел, — и я была так взволнована, что не могла в это поверить. Я сказала Золтану, что я племянница Эди Ледвелл, и… он стал странным. Он начал утверждать, что действительно знает ее, а потом сказал, что она флиртовала с ним. Я не думаю, что он был намного старше меня. Все это было просто чушью, полной чушью. Я сказала ему, что знаю, что он лжет, и мы поссорились, но я вроде как отступила, потому что он был моим другом, и я подумала, что он был так несчастлив дома, может быть, ему нужно было что-то придумать, ну, знаешь, чтобы почувствовать себя лучше, или произвести на меня ответное впечатление, или что-то еще.

— Но потом, — сказала Рейчел со вздохом, — он изменился. Он начал, знаешь, пытаться встречаться со мной. Раньше он никогда не подкатывал ко мне, мы никогда не были такими, мы были просто хорошими друзьями, которые говорили о мультфильмах и наших проблемах…

— Я знала, что он пытается сделать меня своей девушкой только потому, что я племянница Эди, — жалобно сказала Рейчел. — К тому времени мы оба зашли в “Твиттер”, я разместила свою настоящую фотографию, и он начал использовать все эти глупые фразы в мой адрес, которые совсем на него не походили: “Если это твоя настоящая фотография, то ты, наверное, до смерти устала от мужчин, которые к тебе пристают”, и все такое. “Извини, что не выходил на связь, пришлось отвезти больную собаку к ветеринару” — он был слишком молод, чтобы водить машину, все это было так грустно и глупо.

Пальцы Робин так и чесались взять блокнот, потому что то, что рассказывала Рейчел, показалось ей очень интересным, но она решила сосредоточиться, чтобы потом точно передать все это Страйку.

— Когда я сказала ему, чтобы он прекратил нести эту чушь и хамить, он стал очень, очень злым и ужасным. Он угрожал изнасиловать меня и убить мою маму.

— Что? — сказала Робин.

— Да… а потом он удалил свои аккаунты в Club Penguin и Twitter, и я больше никогда о нем не слышала. Но именно поэтому я решила стать мальчиком, когда вступила в “Игру Дрека”, потому что с Золтаном все было так странно и неприятно. Просто проще быть парнем. У тебя нет всего этого дерьма.

— Ты уверена, что Золтан исчез? — спросила Робин. — Он похож на некоторых мужчин, которые все еще ошиваются в фэндоме “Чернильное сердце”.

— Да, я знаю, — сказала Рэйчел. — Был один парень по имени Скарамуш, который немного посидел в Твиттере, побродил по всем темам “Чернильного сердца”, и я подумала, что он может быть Золтаном под другим именем, потому что он пробовал такие же реплики на Червь28. Она рассказала мне об этом. Он сказал ей: “Я сообщил об Ученике Лепина за то, что он тебя доставал”, а потом, когда она не поблагодарила его достаточно, или не предложила ему подрочить — извини, — сказала Рэйчел, покраснев.

— Ничего страшного, — сказала Робин, забавляясь мыслью о том, что она достигла возраста, когда подросток может подумать, что ее шокирует известие о рукоприкладстве.

— Так что, да, когда Червь не была вся в благодарностях и не предлагала переспать с ним, или что-то в этом роде, он делал то же самое, что Золтан делал со мной: называл ее сукой, шлюхой и все такое. В фэндоме “Чернильное сердце” есть тонна таких вещей. Типа, ты не являешься настоящим фанатом Чернильно-Чёрного Сердца, пока Перо Правосудия не попытается залезть к тебе в штаны.

— И часто он это делает?

— Всегда, блядь, — извини, — снова сказала Рейчел.

— Все в порядке, — сказала Робин. — Ругайся сколько хочешь. Ты бы слышала моего партнера, когда он чем-то раздражен.

— Да, ну, Пен постоянно извращается над молодыми девушками, — сказала Рейчел. — Он такой мерзавец. “О, мне очень нравится твоя теория о Магспи — сколько тебе лет?” “Вау, это такая умная мысль — сколько тебе лет?”. Он делает это так часто, что теряется в догадках, с кем он это делает. У меня это было около трех раз.

— В последний раз, когда он пытался сделать это со мной, я сказала ему, что я Аноми, в прямом сообщении, просто чтобы подшутить над ним. Я хотела напугать его, потому что если Аноми решит, что ты враг, у тебя будут большие проблемы. И Пен поверил мне, ха-ха… но через некоторое время мне пришлось сказать ему, что я пошутила, потому что он начал говорить это в открытом Твиттере, и люди вроде как поверили ему… Я была знаменита примерно три дня… ну, в фэндоме… но потом у них появилась другая теория о том, кто такой Аноми, и они оставили меня в покое.

— Я была настоящим Чернильным Сердцем, — сказала Рейчел, глядя на бурлящую воду. — Хардкор. Я делала все, все… например, ты не являешься настоящим Чернильным Сердцем, пока не поспоришь с кем-нибудь о том, стерва ли Папервайт или нет, или не поспоришь о том, скрывает ли каменный лев в своей гробнице подсказку о владельце Харти.

— И я делала все то, что делают настоящие хардкорные Чернильные Сердца, пытаясь получить внутреннюю информацию и все такое.

— Например? — спросила Робин, стараясь говорить непринужденно.

— Ну, например, мы все знали, что муж агента Джоша ведет этот сайт о МЭ, поэтому мы все заходили туда под вымышленными именами и пытались выведать у него что-нибудь. На самом деле, он довольно милый. Я до сих пор иногда разговариваю с ним о своей маме. Он следит за всеми видами медицинских исследований, и одну из статей, о которой он мне рассказал, я распечатала, чтобы мама могла отнести ее своему специалисту… он очень хорошо рассказывал о маминой волчанке.

— Мне нравилось все это в начале, мы как будто были детективами или что-то вроде того, искали подсказки о том, что будет дальше, и каждый раз, когда выходила новая серия, мы все анализировали ее, и это было очень весело… и Аноми был классной в начале, правда, была. Она мне нравилась.

— Она? — повторила Робин. — Она?

— Да, — сказала Рейчел тихо. — Я знаю, что это девушка. У меня был с ней разговор,