с кем бы то ни было был очень разговорчив. Ежедневно приглашал нас, командиров полков, в свой штаб, угощал чаем и любил шутить. В нем совершенно не чувствовался тип того старшего начальника, перед которым надо «тянуться».

С полковником Соламахиным они были старые шкуринцы, оба носили волчьи папахи. Соламахина он называл «Миша, и ты», а тот его – «Ваше превосходительство». Меня он называл по фамилии, как совершенно неведомого ему…

Здесь ближе я познакомился со своим старым однокашником (по Майкопскому техническому училищу), теперь командиром Сводно-Партизанского полка, полковником Соламахиным. Он был отличный боевой офицер…

В одну из ночей мы ждали очередного наступления красных. В ох ранении, в полном своем составе, стояла 1-я сотня под командой есаула (фамилию не помню, но он был житель села Ивановка Баталпашинского отдела, старый шкуринец, приписанный в казаки). Ровно в полночь он решил захватить окраину села противника, чтобы там согреться, а может быть, и покушать горячего – как он потом доложил мне. Он занял окраину и донес мне, что при поддержке можно занять и все село.

Со Сводно-Хоперским полком, в конном строю, я поспешил к нему на помощь. Красные, не ожидая казаков, мирно спали в своих теплых хатах. При нашем приближении сторожевая сотня в конном строю бросилась по единственной улице села с диким гиком и со стрельбою вверх, словно на свадьбе, и нагнала такой страх на красных, что они, выскакивая из квартир, сдавались без боя.

За селом была захвачена рота с двумя пулеметами, стремившаяся остановить казаков. И пока на мое донесение прибыл генерал Шифнер-Маркевич и полковник Соламахин со своим Партизанским полком, СводноХоперский полк уже согнал всех пленных вместе с шестью пулеметами. Это оказался батальон, силой около 400 человек, занимавший это село. Конница батальона и два пулемета успели ускакать в следующее село, отстоявшее в двух верстах.

Шифнер-Маркевич пешком обходит пленных, всматривается в их лица, расспрашивает – какой части? где другие части? кто командует? много ли у красных пушек, пулеметов? Он на месте творил живое дело, думал и решал. И все сам, один, во все вникающий и никого не ругающий, а только распоряжается, как хороший хозяин, который должен знать – что у него происходит в хозяйстве.

Красноармейцы трясутся от холода и страха, но он и их ободрил, сказав: вы русские солдаты и вам ничего не будет…

Одиночные казаки-хоперцы, увлекшись преследованием, ворвались в следующее село, но были отражены огнем красных и оставили там упавшего с коня казака – убитого или раненого – они не знают. Убитый казак был 2-го Хоперского полка. Шифнер-Маркевич приказал выручить тело именно трем сотням 2-го Хоперского полка, но не иному полку.

Глубокий снег, покрытый мерзлой корой, не позволял сотням двигаться без дорог. Основная дорога лежала по пролеску. По ней, меж темными кустарниками, сотни тихо подошли к селу без дозоров. Остановив сотни, рассказал, что надо сразу броситься с криками «ура!» вдоль по улице и со стрельбою вверх, чтобы навести панику. Головной сотне проскочить все село, ежели возможно, и немедленно же вернуться назад, пока мы разыщем раненого или убитого своего казака. И… по селу вновь затрещали и выстрелы, и дикий «гик-ура!» всегда удалых хоперцев.

Красные, видимо, того и ждали или здесь уже не было их пехоты. Но конная группа с окраины села молнией метнулась вдоль улицы на север и скрылась в неизвестности.

Застывшее тело убитого хоперца лежало у околицы. С дорогой ношей поперек седла сотни представились своему генералу, выполнив его задачу, как он сказал: «Тело своего товарища надо выручить своими же».

«Хопров» поздравляют с удачей. Полковник Соламахин, мило улыбаясь, проходя меж рядов, повторял:

– Вот тебе и хоперчики!.. Поддержали былую славу полка. Молодцы! Право, молодцы! Теперь очередь за партизанами! – добавлял.

И в этих добрых словах нисколько не было доли зависти, а было только добросердечное восхищение молодецким порывом своих родных хоперцев, которых он, конечно, забыть не мог. Он был кадровым офицером 1-го Хоперского полка с 1911-го по 1918 годы. На Турецком фронте, командуя сотней в конной атаке на пехоту храбрых турок под Месопотамией, он проявил доблесть и награжден был орденом Святого Георгия 4-й степени. Полком тогда командовал Генерального штаба полковник Успенский, будущий войсковой атаман конца 1919 года. Все это История, история родного войска, история славная, которую надо писать. Писать, читать и знать.

Апофеоз

Когда определился отход белых армий, главнокомандующий генерал Деникин для поощрения издал приказ – оповещать в периодической печати совершенные подвиги частями и их начальниками, с указанием имен. Прочитав это, мы нашли, что подобное поощрение вышло с большим запозданием, и не обратили на него внимания, даже отнеслись критически. Благородный же генерал Шифнер-Маркевич на это посмотрел иначе и отметил последний боевой подвиг Сводно-Хоперского полка. О нем мне пришлось прочитать в одной из газет лишь в самых первых числах февраля месяца 1920 года, в своей станице, проездом из Невинномысской, направляясь во 2-й Кубанский конный корпус к Манычу Ставропольской губернии по вызову генерала Науменко.

Из участников этих двух оригинальных боев 2-го Хоперского полка в живых, за границей, остался хорунжий Галкин Александр Семенович. По некоторым драматическим обстоятельствам, совершенно его не унижающим, он вынужден был переменить свое имя (служба в Иностранном легионе. – П. С.). В 1925 году он вступил в нашу группу джигитов во Франции. Много лет он джигитовал и в других группах. После Второй мировой войны мы вновь вместе работали с ним в группе джигитов донцов и кубанцев в Голландии и Швейцарии, в 1947 и 1948 годах.

Женившись на голландке из хорошей семьи, в настоящее время (на 1961 год. – П. С.) он проживает постоянно с семьей в Голландии, под фамилией «Корсов Николай Петрович». Только под этой фамилией его знают все джигиты, не зная прошлой.

1-я Кавказская казачья дивизия потом простояла спокойно еще несколько дней в этих селах. Общий фронт отходил назад, и никакие частные успехи уже не могли остановить общий отход. Красное командование Конным корпусом Буденного «резало» нас в стыке Добровольческой и Донской армий. Ему нужно было противопоставить наши силы именно в этом районе. Мы тогда не видели «несокрушимой силы красных» перед собой. Наш отход считали временным. Мы ждали подходящие резервы войск. Но их не оказалось…

Тетрадь четвертая. Мы отступаем. Метель

Это было южнее Старого Оскола и в первых числах ноября месяца. Вся конница Буденного, тесня 4-й Донской казачий корпус, угрожала фронту 1-й Кавказской казачьей дивизии. Неожиданно, в