Не дожидаясь приказа, старший воин поскакал вперёд.

— Не попадайся наугрим, советник, — подмигнул он, проезжая мимо побагровевшего Саэроса.

— О себе беспокойся, наглец, — процедил сквозь зубы тот. — Был бы умнее, сам занимал бы высокий пост при короле. Не был бы вечно в подчинении.

Маблунг и Белег переглянулись. Да, Амдир за свои подвиги заслуживал большего, чем быть простым солдатом на границе. Но…

Дым вдруг повалил сильнее, яростнее. Даже на большом расстоянии ощутился запах гари. Полыхало дерево и масло… И не только…

Белег поймал себя на мысли, что глупых мерзких шуток Амдира сейчас ему очень не хватает.

***

Ветер переменился, и эльфы Дориата вздохнули спокойно: запах горящего дерева и плоти перестал ощущаться, голоса больше не доносились. Дым валил все ещё сильно, но ярость его уже перестала быть пугающей, цвет изменился с угольно-черного до белесо-серого.

— Что может гореть столько времени? — скрывая ужас в голосе, спросил сам себя Маблунг. — Там же нет больших городов!

— А поселение дикарей обращается в прах за один вздох, — хмыкнул Саэрос. — Правда, Белег?

Воин напрягся. Слова советника были подобны ушату ледяной воды, и как на них реагировать, Белег не представлял.

— Эол, некий безродный бродяга, — поднял глаза к звёздам Саэрос, — однажды решил поймать небесный огонь, чтобы выковать из него оружие. Как думаешь — меч, сделанный из сомнительного минерала, стоит жертв?

— Не знаю, господин советник.

«Опять меч из пламени», — с раздражающей его тревогой подумал Маблунг.

— Говорят, огонь, упавший с неба, — взгляд Саэроса устремился на воина, — предвещает великую войну. Или гибель Арды. Или падение неба нам на головы. В любом случае, ничего хорошего. Упавший с неба огонь — это проклятье. Мы все обречены. Я в подобные росказни не верю, но, если просто предположить, что это так, — эльф поправил малахитовую застёжку плаща, — о чём бы ты пожалел перед смертью?

Белег окончательно растерялся. В сердце закралось подозрение, что советник короля его допрашивает, только делает это очень завуалированно.

— Я не знаю… — пытаясь хоть что-то придумать, ответил воин. — Мне… Не о чем жалеть…

Саэрос покачал головой и отвернулся.

— Смотрите! — Маблунг указал рукой вперёд. — Всадники! Едут на нас.

Привыкшие к постоянной боеготовности стражи границ Дориата схватились за оружие, но, когда точки вдалеке обрели очертания, немного успокоились.

— Поговорим с ними, — с облегчением вздохнул Маблунг. — Они как раз следуют со стороны дыма.

***

— Что-то не возьму в толк, — презрительно скривился Саэрос, когда всадники подъехали достаточно близко, чтобы его слышать, — это орки или селяне? Под слоем грязи не видно, увы.

Маблунг очень пожалел, что не имеет права ударить советника своего короля. Разумеется, встретившиеся эльфы на фоне дориатских воинов выглядели убогими нищими, к тому же они были измотаны и еле держались в сёдлах, что не придавало их обликам величия. Но и Саэроса такое поведение не красило.

— Добрые странники, — заговорил военачальник, — вы знаете, что за дым впереди?

— Для нас он позади, — выпрямился в седле эльф с перебинтованным плечом, — как позади все беды и лишения. Скоро зло будет повержено, и мы приведем своих воинов, чтобы стать частью легенды!

Больше ничего не сказав, всадники поскакали дальше.

— Если бы не твоя дерзость, господин… — начал было Маблунг, но Саэрос не дал ему договорить:

— Если бы не моя дерзость, мы бы не узнали главное. Кто будет раскрывать свои планы первому встречному?

Белег был уверен, что показательно-разумные речи советника Тингола — не более чем отвод глаз от его вины в срыве возможных переговоров. Возникло желание догнать всадников и извиниться, но… Намерение так и осталось намерением.

Посланники владык Дориата продолжили путь.

Невыгодное положение

Сидя в закрытой каюте, в объятиях супруги, но чувствуя себя разбитым и одиноким, Тэлуфинвэ думал, что братья и отец, купаясь в лучах славы, забыли о нём.

Он был не прав.

В каждом из семи сердец навеки осталось для него место. И пусть Феанаро не говорил о младшем из сыновей, а Феаноринги — о брате, каждый думал, что выход под знамёнами на берег Средиземья без Тэльво — это неправильно.

Но музыка, звучавшая в душах, заглушала всё. Это была мелодия славы, возродившейся надежды, приближения цели и азарта. И пусть случилось много зла, пережито немало боли… Феанаро и сыновья снова ощущали стремительный взлёт, как тогда, на ступенях королевского дворца в Тирионе.

— Именем Создателя Эру Илуватара, — держа в одной руке знамя, а другой обнажая клинок и устремляя его к небу, провозгласил Феанаро Куруфинвэ.

— …приношу я Клятву и призываю в свидетели моего Слова Владыку Манвэ Сулимо, супругу его Варду Элентари и саму священную твердь горы Таникветиль! — подхватил песней Макалаурэ.

— Клянусь вечно преследовать огнем и мечом, своим гневом любого! — голос Нельяфинвэ прозвучал в унисон со сталью меча.

— …будь то Вала, Майя, эльф или иное творение Эру, — Морифинвэ сделал шаг вперёд, чтобы слегка толкнуть под локоть почему-то сникшего Туркафинвэ.

— …что уже живёт или родится позже, — Куруфинвэ-младший, сам того не замечая, повторял интонацию отца.

— …великое или малое, доброе или злое, кое завладеет или попытается завладеть Сильмарилем, будет хранить у себя или станет препятствовать отвоевать святыню рода Феанаро Куруфинвэ! — с дерзостью в голосе пытался говорить громче всех Питьяфинвэ.

— Да падёт на меня вечная тьма, если отступлюсь от своего Слова! Клянусь! Клянусь! Клянусь! — слова, произнесенные из глубин сердец разлетелись громовыми раскатами, вселяя суеверный ужас в души эльфов-авари.

Нолдор сходили на берег вслед за королём, сталь, золото и рукотворные звёзды сверкали маняще и завораживающе.

И когда уже все пришедшие на берег Авари встали на колени, со скал вдруг послышались вопли, лай, рык. А потом полетели горящие стрелы.

***

— Вот это я понимаю встреча! — расхохотался Морифинвэ, ринувшись в сторону скал. — В бой, Нолдор!

— Спасём безоружных! Вперёд! В атаку! — крикнул Феанаро, указывая мечом на пролесок. — Пусть эльфы Средиземья знают: прибыли помощники и защитники!

Майтимо и Куруфинвэ-младший, не сговариваясь, заслонили отца. Туркафинвэ прислушался, понял, где Хуан, затем прикинул, откуда будет удобнее стрелять, и бросился в атаку. Питьяфинвэ последовал