пяти разных городов, где только найдут. И просил Юлю написать своей золовке — по первому мужу, — прислать мне — привитой лимончик, это моя идея фикс! Он будет цвести, а я вспомню отца, нашу залу, цветок615, и мой носишко, которым я свалил цветок — опал — первый, чудесный… и матушка требовала, чтобы отец меня высек! Но он только «помазал»… — пожалел «капитана», своего баловливого Ванятку. Если бы вырастить лимон и пить с ним чай — вместе с Олюнкой!! Оль, я тебя жду, так жду… — это будет предел моего счастья — это будет начало работы над «Путями»… — вот запишу…!!!! Ну, продолжаю «Михайлов день».

Да, я не помню, чем кончил, — я добавлял к первой редакции… Пишу на-ура, но ты поймешь…[296]

Окончание посылаю одновременно, — нельзя писать больше 2 листов. Целую. Ваня. (Весь я в переписке, для Олюнки.)

253

И. С. Шмелев — О. А. Бредиус-Субботиной

21. I.1943, ночь на 22-ое

Окончание рассказа — «Михайлов день». Досылаю отдельно, т. к. в последнем посыле норма в два листа исчерпана. И. Ш.[297]

Каков рассказ-то?!.. Кажется — «с зерном». Бе-рет читателя, _з_н_а_ю. Ты, Ольгуна, оценила уже по первой трети. Ты его полюбишь. Вообще, как увидишь, II-ая ч. «Лета Господня» будет не хуже I-ой, а, м. б., и… Ну, скажешь: «каша гречневая…» Ну, о себе, _к_а_к_ я чувствую и принимаю _с_в_о_е, — я тебе расскажу, только… на-ушкО. И — как (чем) Оля чувствовала, — безошибочно!

Моя докторша сегодня принесла мне огромное (такого и не видывал) куриное яйцо, «сегодня снесенное»! Арина Родионовна сегодня испекла пряник, с добавлением апельсиновых цукат и рома. Вчера — замечательную ватрушку, — я поднес докторше кусок. И угощал шоколадными конфетами, силой всунул ей в сумку. Пью (скупо) оливковое масло. Мне пока нельзя мясо: не принимает подлец — желудок, кричит: на-зад! И не только кричит, но и… А так мне хочется есть. Не могу пока и хлеба, даже pain complet. Только сухари. Но, к счастью, могу квакер (овсянку), и у меня еще есть маленький запас. Теперь не делают квакера, нельзя. Сегодня 2-ое кило миндальных орехов. У меня запас — 4 кило, еще одного в пути. Я так люблю миндальное молоко, и оно мне прописано. Теперь только я оценил, дочего вкусен… картофель! Не любил, бывало. Ну, печеный, еще туда-сюда и — особенно — из-под жареного гуся, весь в жиру, или — с жареной бараниной. Но вареное мясо могу. Оль, я о-чень оголодал, все на уме — жратва, как у «голодной куме все хлеб на уме». И еще — ты у меня на уме… да, о-чень. Как всегда, но теперь… очень _о_с_т_р_о, _в_о_л_н_у_ю_щ_е. Напиши о здоровье, все.

Глубокая ночь, ай-ай… Я должен давно быть в постели. Не смей засиживаться до 12 ч. ночи. Изволь — в 10 быть уже «баиньки». Прошу, и я буду. И будем думать друг о друге. Хорошо? да? Ну, сделай же. Как целую!

Твой весь Ванятка — Бань

[На полях: ] Я чувствую, что нисколько не «сдал». Весь в «форме».

Вчера разобрали елочку твою.

Оля, у меня есть очень сильное «Рождество», написанное «с тобой». И — «Именины» должен завтра дописать, надо газете. И — потрясает, будто? — «Рождество в Москве».

Понимаешь, как важно мне закончить «Лето Господне»? Им миллионы душ отогреваться будут! И. Ш.

254

И. С. Шмелев — О. А. Бредиус-Субботиной

22. I.43 10 ч. утра

Милая Ольгуночка, вот что еще… Для тебя у меня — целая коробка (в 200 шт.!) «Pastilles-Vichy-citron» (вкус) ждет оказии. А м. б., сама приедешь? Сделай! «При-едь!» — как ты чудесно писала, бывало, детка-словотворка. Это совершенно правильно, если бы производить глагольную форму, но… совершенный вид повелительного наклонения глагола приехать (видишь — в неопределенном наклонении вид совершенный!) утратился. Но в разговорной речи встречается. У тебя чудесное чутье родного языка! О, ми-лая..! Целую твой язычок, о-чень. И… _в_д_у_м_ч_и_в_о.

Сегодня, в один день, должен написать (буду прямо нА-чисто!) — дописать (сывать), верней, — «Именины». Спешу сдать это на почту. Посылаю племяннику крестик нательный — и гостинчика. Твой белый цикламен — _л_е_т_и_т_ бабочками. Милая моя ба-бочка — (в обоих смыслах!) — обнимаю. Люблю. Очень, о-чень… Пой-ми и — «при-едь»! Я никак не страшусь сего. Я — как я — и все. Мы будем у-мники. Какой день, солнце, теплы-ынь. У меня +20°. Но печка в запасе. Только бы ты, ты, ты — была здорова!

Что еще..? Да, сбереги «Михайлов день». Его новая редакция раздвинулась! — я всегда при переписке добавляю. Этот рассказ расширен, — в думах и сердце с тобой, — может быть на 20–25 %616. У меня нет копии. Знай: это дается Родине — впрок, на столетия. Да. Уверен. Какая… «гречневая каша»! — Скажешь. Но ты знаешь меня. Это я _т_о_л_ь_к_о_ — с тобой, тебе вся душа моя — настежь. Только — тебе. Как я жду тебя! Что это со мной?!.. Весна? Но она — эх, где она еще!.. Bisma-Rex — пришли или — привези. Оля, я все жду, жду тебя…

Оль моя, — бедняжка-больнушка (и раззява: потеряла серьгу!), — скажи: здорова? Ну, скажи… Да, от И. А. его ученик Нарсесян не имел вестей с сентября!617 Что с ним? болен?.. Жду от Нарсесяна ответа. Марина — невеста (помолвлена?) какого-то Дерягина618. Не знаю.

Оля, я все о тебе, о тебе… так хочу тебя увидеть! Оль, приедь!.. Во всяком случае я это сделаю, буду добиваться. Оля, я хочу написать «Масленицу», новую619 (рассказ «делового человека»). О — блинах — духовных и — вкусных, плотских. А кто же меня будет угощать блинами? Осталось 3 недели. Хочу. И еще — тебя в сметане. И — с маслом. Если бы тебя… с икрой! Понимаешь..? Оль… Ну, целую. Спешу. Девочка моя, с цветами… как я был счастлив (и до-сейчас!) твоей елочкой! Умница. Пригожица. Красавица…

Твой на-крепко — Ваня

И. Ш.

[На полях: ] Мозг кипуч, хочу — писать. И ты — _п_и_ш_и! не трусь. Уверуй в себя. Я, я, я — говорю тебе! Ванёк. Я совсем еще (!?) — То-ник! Тонька. Ты — рада этому? Да?

Оля, как я х[очу] т[ебя]! — увидеть, да… и — все сказать. Всю… изглядеть-излюбить.

Поцелуй мамочку и Сережу, крепко!

Я заказал иконописцу-читательнице620 — очень талантливой — две иконы: Св. Троицы (благословение отца) и триптих: Ольга, Иван Богослов и преп. Сергий. Хорошо?

255

О. А. Бредиус-Субботина — И. С. Шмелеву

24. I.43

Милый мой Ванечка, вот опять выйдет, что целую неделю тебе не писала, но это оттого, что