Давно стемнело, но городская иллюминация не позволяла кому-то укрыться в опустившихся сумерках. Всего к зданию медицинского центра подъехало два автобуса. Их невозможно было не заметить, как и людей, стремительно выпрыгивающих на мостовую. Первой группой руководил Григорий. Его люди в неотличимых черных комбинезонах, эластичных и недеформируемых, рассыпались по трем входам в здание.

— На местах. Где пинты? Все, вижу.

Из второго автобуса, не сильно спеша, спускалась вторая группа. Их яркие оранжевые комбинезоны были хорошо знакомы любому обывателю — спасатели. Перешагивая через сплошной ручей микро-пинтов, они шли к главному входу.

— Третий на месте.

За дверьми послышался крик и разряды, через полминуты все стихло.

— Входим в здание. Марк, пинты внутри, чего ты ждешь?

— Уважаемые работники и пациенты медицинского центра, — послышался отчетливый голос Липы из динамиков, — на всех этажах центра курсируют микро-пинты с парализаторами. Рекомендуем оставаться в своих кабинетах и палатах. Любое живое существо в коридоре центра будет парализовано. Все нуждающиеся в экстренной медицинской помощи получат ее от профессиональных спасателей LPI. Медицинскому персоналу настоятельная просьба в коридоры не выходить. Повторяю: в коридоры — не выходить!

— Охрана уснула. На втором движение, Гриш, — передал Марк руководителю СБ, — пациент. Направил спасателя. В палате пусто, не иди туда. На четвертый, в реанимацию.

— Понял. Первая группа — четвертый этаж.

— Гриш, вторичная фибрилляция желудочков.

— В смысле? Опять?

— Вертолет на подходе.

— Пусть садятся, заблокируй двери на площадке.

— Сделал.

— Четвертый чисто, — донеслось в ухе.

Григорий вошел в палату и в очередной раз смахнул сигнал Ларисы Сергеевны.

— Липа, не подключай Ларису Сергеевну! Я знаю, что ее команды приоритетнее, но ты же понимаешь, что мы делаем и что Лариса Сергеевна мешает!

— Понимаю, — с некоторой задержкой согласился поисковик.

Григорий осмотрелся.

Кроме охраны у двери в палате лежало еще три человека: женщина и двое мужчин в халатах, надетых на костюмы.

— Григорий, можно перевозить, — обернулся один из спасателей, и Григорий впервые взглянул на шефа.

— Черт…  — выдохнул он, — довезем?

— Да.

— Марк, мы выходим.

— Понял.

— Слушай, а включи камеры.

— Что?!

— Включи камеры! Пусть это уйдет в сеть.

— Ну, имидж жертвы — не самый подходящий для Королева, Гриш. Он был бы против.

— Да, оставаться жадным тираничным работорговцем значительно благороднее.

— Ладно, включил.

— И вертолетную площадку, — улыбнулся Григорий.

Марк замер, чтобы увеличить изображение с камеры, выхватившей на выходе из лифта лицо главы Службы безопасности. Он еще ни разу не видел нового главу СБ улыбающимся. Безжизненное лицо Михаила на каталке заставило главу LPC вернуться к работе.

— Группы два, три, возвращаемся.

— Пинты — шестьдесят процентов.

— Нет времени.

— Оставь спасателя с мамкой, пусть соберет.

Каталку беспрепятственно погрузили в автобус. Григорий мельком глянул на вымершую вокруг медицинского центра жизнь, пустынную улицу с готовым зеленым по пути, на еле заметные тельца стрекоз любопытствующих прохожих и новостных агентств. Через минуту здесь снова все оживет. Вспорхнут стрекозы, медиа-борды захлебнутся, наверстывая оплаченную, но не пущенную рекламу, Липа вернет управление электроникой медицинского центра, поедут немногочисленные автомобили, к середине века все же оправдавшие свое название и начавшие двигаться самостоятельно.

— Ты, — Григорий указал пальцем на ближайшего клона в оранжевом комбинезоне, — возьми мамку пинтов, дождись всех и подъезжай в офис.

— Понял, Григорий, — кивнул один из спасателей, протягивая руки за внушительным контейнером для транспортировки пинтов. — Марк, сколько процентов ждать?

Григорий не слышал, что ответил глава LPC в динамике спасателя, уже закрывая дверь автобуса.

— Марк, поговори с Ларисой Сергеевной, будь добр, — попросил Григорий.

— Хорошо, Гриш.

— Тебе не кажется, что все прошло слишком гладко?

— Ха! — Марк искренне засмеялся. — Ты просто еще ни разу не работал в условиях полного контроля.

— Это точно. Не думал, что такое в принципе возможно.

— Только не привыкай. Нам это простится только из-за угрозы жизни Королеву. Будь ситуация менее критичной, мы бы уже были в состоянии войны.

— Мы и так в состоянии холодной войны. Подожди. Да, Александр.

— Григорий, Иванов просит вычистить сеть от роликов. Сказал, сами знаем, каких.

— Что ты ему ответил?

— Что я физически не имею такой возможности, как и любое другое живое существо на Земле.

— Вполне честно, а главное отвечает реалиям…  — заметил Марк.

— Марк, ты подслушиваешь! — послышался низкий, но все же определенно женский голос.

— Вера, кто бы говорил!!! — во весь голос засмеялся Марк.

— Кто такая Вера? — напряженно спросил Григорий, пытаясь найти какие-то признаки вклинившегося в канал человека у себя в контактах.

— Вер, не пугай людей, — увильнул от ответа Марк.

— Александр, мне нечего добавить.

— Как Михаил?

— По пути в клинику.

Когда Александр отключился, Григорий вернулся к вопросу о Вере.

— Гриш, обсуждать это не в моей компетенции. Если ты чего-то не знаешь, значит, пока не настало время узнать.

— А есть здесь хоть кто-нибудь, кто знает все?! — воскликнул глава СБ в сердцах, ни к кому толком не обращаясь. По долгу службы он привык все контролировать, а на этой операции вдруг понял, что раньше не контролировал и десятой части происходящего вокруг. Он привык отвечать за подопечных, но столкнулся с таким многослойным недоверием, что не всегда мог самостоятельно обозначить границы своей способности оградить и уберечь. И тут в многократно защищенном коммуникационном канале верхушки корпорации возникает неидентифицируемое лицо, а он даже не представляет, кто это и где может находиться!

— Есть, — ответил голос из динамика в машине, и Григорий не сразу понял, чей это голос. — Я.