Воздух достаточно прогрелся, чтобы обходиться при ходьбе безрукавиц из оленьей шкуры, которые сшила ему Сюзанна, но еще утром Роланднадевал рукавицы, так что теперь они торчали из-за пояса. Он достал одну,срезал верх, чтобы два оставшихся пальца вылезли наружу. Оставшаяся частьрукавицы могла, хотя бы частично, защитить ладонь от шипов. Стрелок наделобрезанную рукавицу, встал на одно колено, держа револьвер в другой руке,посмотрел на ближайшую розу. Одной хватит? Должно хватить, решил он. Следующаянаходилась как минимум в шести футах от первой.

Патрик сжал ему плечо, отчаянно мотая головой.

— Я должен, — пояснил ему Роланд, и, разумеется, не грешилпротив истины. Это была его работа — не Патрика, и поначалу он поступалнеправильно, пытаясь переложить ее на юношу. Если ему удастся довести дело доконца — прекрасно, если нет, если он падет на краю Кан'-Ка Ноу Рей, что ж, покрайней мере, оборвется этот ужасный зов.

Стрелок глубоко вдохнул и выпрыгнул из-за укрытия к розе. Вэтот самый момент Патрик вновь потянулся к нему, пытаясь остановить. Руки егоухватились за полу пальто, и Роланд, конечно же, потерял равновесие. Повалилсянабок, револьвер выскользнул из левой руки и упал в высокую траву. В этот самыймомент Алый Король закричал (стрелок расслышал в его голосе ярость иторжество), а за криком последовал нарастающий вой брошенного снитча. Правая, врукавице, рука Роланда обхватила стебель розы. Шипы пробили рукавицу, словносшили ее из паутины, а не из толстой оленьей кожи. Затем вонзились в руки. Больбыла чудовищной, но пение розы оставалось невероятно сладкозвучным. Он виделжелтое свечение по центру бутона, яркостью не уступающее солнцу. Или миллионусолнц. Он почувствовал тепло крови, наполняющей ладонь, бегущей междуоставшихся пальцев. Кровь смачивала оленью кожу, на коричневой поверхностирасцветала еще одна роза. И к нему летел снитч, чтобы убить его, отсечь песнюрозы, которая заполняла голову и грозила расколоть череп.

Стебель никак не желал ломаться. В конце концов Роландвырвал розу из земли, вместе с корнями, перекатился налево, схватил револьвер ивыстрелил, не глядя. Сердце подсказывало, что на взгляд времени уже не было.Раздался оглушающий взрыв, на этот раз теплый воздух ударил в лицо с силойурагана.

«Близко. На этот раз очень близко».

Послышался раздраженный вопль Алого Короля: «И-И-И-И-И-И-И!« — а за воплем — посвист нескольких снитчей. Патрик уткнулся лицом в каменнуюоблицовку пирамиды. Роланд, держа розу в кровоточащей правой руке, перекатилсяна спину, поднял револьвер и ждал подлета снитчей. Когда они прилетели, сшибодин за другим, первый, второй и третий.

— Я ВСЕ ЕЩЕ ЗДЕСЬ! — крикнул он старому Алому Королю. — ЯВСЕ ЕЩЕ ЗДЕСЬ, ТЫ, СТАРЫЙ ЧЛЕНОСОС, ДАЖЕ ЕСЛИ ТЕБЕ ЭТО И НЕ НРАВИТСЯ!

Алый Король издал очередной вопль, но снитчи больше бросатьне стал.

— ЗНАЧИТ, ТЕПЕРЬ У ТЕБЯ ЕСТЬ РОЗА! — прокричал он. — СЛУШАЙЕЕ, РОЛАНД! СЛУШАЙ ХОРОШО, ПОТОМУ ЧТО ПОЕТ ОНА ТУ ЖЕ ПЕСНЮ! СЛУШАЙ И ПРИХОДИ,КАММАЛА-КАМ-КАМ!

И эта песня действительно заполняла голову Роланда, яростножгла нервы. Он схватил Патрика, развернул его лицом к себе.

— Давай, — прохрипел он. — Ради моей жизни, Патрик. Радижизней всех мужчин и женщин, которые умерли ради меня, чтобы я смог идти дальше.

«И ребенка», — подумал он, выискав Джейка глазом памяти.Джейка, сначала зависшего над темнотой, потом падающего в нее.

Он заглянул в наполненные ужасом глаза немого юноши. —Закончи начатое! Покажи мне, на что ты способен!

10

А потом Роланд стал свидетелем чуда: когда Патрик взял розу,шипы не пробили его кожу. Даже не поцарапали. Роланд зубами стащил с рукиперчатку и увидел, что не только ладонь продырявлена, как решето, но и один изоставшихся пальцев висит залитом кровью сухожилии. Просто болтался, едвасвязанный с остальной рукой. Патрик же не поранился. Шипы вдруг потерялиостроту и жесткость. И ужас ушел из его глаз. Он переводил взгляд с розы нарисунок и обратно, что-то рассчитывая, прикидывая.

— РОЛАНД? ЧТО ТЫ ТАМ ДЕЛАЕШЬ? ПРИХОДИ, СТРЕЛОК, ПОТОМУ ЧТОВОТ ОН, ЗАКАТ!

И да, он понимал, что придет. Так или иначе. Осознание этогочуть облегчало пытку, позволяло оставаться на месте, без очень уж сильной дроживо всем теле. Правая рука онемела до запястья, и Роланда подозревал, что еечувствительность уже не восстановится. Его это особо не волновало. После укусовомароподобных чудовищ она годилась только на рукопожатия.

А роза пела: «Да, Роланд, да… она снова станет прежней. Тысам станешь прежним. Тебе ждет обновление. Только приходи».

Патрик выдернул из розы лепесток, осмотрел его, добавилвторой. Оба сунул в рот. На мгновение на его лице отразилось внеземноеблаженство, и Роланд задался вопросом, а каковы лепестки на вкус. Над головойнебо продолжало темнеть. Тень пирамиды, лежащая на камнях, чуть не дотягиваласьдо дороги. И Роланд полагал, что в тот самый момент, когда тень эта ляжет надорогу, он встанет и пойдет к Башне, независимо от того, будет к этому моментуАлый Король контролировать подход к ней или нет.

— ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ? И-И-И-И-И-И-И! КАКОЙ ДЬЯВОЛЬСКИЙ ЗАМЫСЕЛЗРЕЕТ В ТВОЕЙ ГОЛОВЕ И В ТВОЕМ СЕРДЦЕ?

«Только тебе и говорить о дьявольских замыслах», — подумалРоланд. Достал часы, отщелкнул крышку. Под стеклом, стрелки бешено вертелись вобратную сторону, от пяти часам — к четырем, от четырех — к трем, от трех — кдвум, от двух — к одному, от одного — к полуночи.

— Патрик, поторопись, — шепнул Роланд. — Как только сможешь,прошу тебя, потому что время мое почти истекло.

Патрик сложил ладонь лодочкой, подставил под рот, сплюнулкрасную пасту цвета свежей крови. Цвета одеяния Алого Короля. Точного цветаглаз безумца.

Патрик, впервые в жизни собравшийся использовать цвет всвоих работах, уже собрался макнуть указательного пальца правой руки в пасту,но замялся. И тут вдруг Роланд понял: шипы этих роз рвали человеческую плоть,когда корни были связаны с Мим, Матерью-Землей. И если бы он настоял на своем изаставил Патрика вырвать розу, шипы изорвали бы эти талантливые руки в клочья,и они уже ничего не смогли бы нарисовать.

«Все-таки это ка, — подумал стрелок. — Даже здесь, в Крайнемм…»

Прежде чем он закончил мысль, Патрик взял его за правуюруку, пристально, словно предсказатель судьбы, всмотрелся в нее. Собрал сладони немного крови и смешал с пастой из розовых лепестков. Потом, осторожно,подхватил малую толику смеси указательным пальцем правой руки. Поднес палец крисунку… засомневался… посмотрел на Роланда. Роланд кивнул, Патрик ответил темже и с предельной точностью, как хирург, делающий первый развез в сложнойоперации, двинул палец к бумаге. Его подушечка коснулась листа так жеаккуратно, как клюв колибри ныряет в цветок. Раскрасила левый глаз короля и тутже поднялась. Патрик склонил голову, зачарованно глядя на то, что сделал.Такого удивления на человеческом лице Роланд не видел за все долгие годы своихстранствий. Словно юноша был одним из пророков Мэнни, которому, после двадцатилет ожидания в пустыне, Ган явил таки свой лик.