молчанием неприятность вновь приниматься за работу, когда я рассчитывала, по крайней мере, еще на месяц необходимого отдыха. Я уже отказалась от него, я уже работаю, с тех пор, что получила Ваше письмо, но смогу ли я через 6 недель выслать Вам работу, которой была бы довольна, и которой Вы сам были бы довольны? Я не думаю, чтобы в интересах вашей газеты было бы так торопить меня. Итак, я немного сердита на вас, но, тем не менее, не отказываюсь сделать все, что в человеческих силах мне возможно будет сделать...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .[769]

Тысячу приветов с прибавкой нескольких упреков

Жорж Санд».

Ворон, по-видимому, захотел тогда заранее, все в целях привлечения публики, объявить о том, что вскоре начнет печататься еще роман Жорж Санд, и просил ее сообщить ему заглавие, как то можно заключить по второму письму Жорж Санд, напечатанному в «Воспоминаниях» Верона под № 1.

2

6 июля.

«Мое вчерашнее или третьегодняшнее письмо (ибо я не знаю, пойдет ли это письмо сегодня) уже сказало вам, М. Г., что я не хочу больше на вас сердиться. Не будем же больше говорить об этом, я работаю!

Если бы не было крайней необходимости объявить заглавие, так я бы попросила у вас, как милости, еще несколько дней, прежде чем найти такое, которое мне будет больше нравиться. Разве недостаточно пока объявить о новом моем романе? Когда я уже подвинусь немного более в развитии моего сюжета, я буду увереннее относительно этого злосчастного заглавия. Заметьте, что вы пробудили меня от моих грез в ту минуту, когда я полагала, что предо мною по меньшей мере две недели для того, чтобы в полудремоте дать созреть сюжету... »

Дальнейшая часть письма посвящена вопросу об улаживании отдельного издания «Жанны» и этого будущего романа, уступленных внезапно умершему издателю Ла-Шапелю, с которым Ворон вошел в соглашение, а также о необходимости для Жорж Санд, в случае несговорчивости новых издателей, вернуть Верону уплаченные им вперед 2500 фр. В конце письма Жорж Санд опять говорит о своей усиленной работе:

«...Я всю ночь чернила бумагу, но обманула бы вас, сказав, что довольна собой. Но через два или три дня я надеюсь, что буду уже в состоянии судить, и дам вам лучшие вести о своих мозгах».

3

«М. Г.

Я начинаю получать награду за свои усилия в виде небольшого удовольствия, и мой роман забавляет меня. Остается узнать, будет ли он забавлять читателей, но он не будет хуже других, хотя это еще не много значит. Как бы то ни было, я стараюсь, как умею, и работаю с увлечением.

Я надеюсь все окончить и послать вам к 15 августа, как вы этого желаете. Если еще время не ушло, то вот мое заглавие: «По нонешним временам». Мой рассказ очень прост и происходит совсем в наши дни. Это заглавие – многозначительная прибаутка одного из моих действующих лиц. Скажите, не кажется ли оно вам слишком тривиальным? Мне оно не кажется плохим, и кажется оригинальным из-за своей обыденности. Тем не менее, если вы мне дадите время, так я не упряма и изменю его, если оно не правится вам. Но у меня на первом плане четыре действующих лица. Это, так сказать, кадриль влюбленных,[770] весьма добродетельных, и я на сей раз не могу взять одно имя собственное для заглавия.

Тысячу приветов.

Жорж Санд.

«Вечный Жид» меня по-прежнему забавляет.[771] Но уж слишком много зверей, я надеюсь, что мы выйдем из этого зверинца.[772] Таинственное лицо очень хорошо намечено».

4

«М. Г.

Вы можете спать спокойно. Роман подвигается. Он, по меньшей мере, дошел до половины. Я по-прежнему очень увлечена им, я все ночи напролет работаю непрерывно и вполне здорова, благодаря дневным прогулкам. Я, без сомнения, буду очень утомлена впоследствии, но это все равно. То, что я вам обещала, я сдержу.

Роман будет гораздо длиннее, чем то требовалось нашими условиями, но это тоже все равно. Я надеюсь, что мои доброе намерение и воля возместят в ваших глазах недостатки романа. Я стараюсь делать как можно лучше, но это «лучше» еще не значит хорошо.

Я не очень-то соображаю, как разделить мои отделы, не зная того, что вы и сам, быть может, не знаете еще, а именно – нужно ли давать по три, четыре или по пять фельетонов в неделю? Быть может, Вы можете указать мне в этом отношении минимум и максимум (страниц).

Я бы хотела послать вам роман лишь вполне оконченным. Иначе я рискую, благодаря своей прекрасной памяти, повторяться. Если «Вечный Жид» будет тянуться немного дольше, чем вы предвидели, я буду очень довольна и надеюсь, что вы мне дадите несколько лишних дней против 15 августа. Я, конечно, окончила бы (к этому сроку), но хотела бы иметь пять или шесть дней для пересмотра, для сокращения длиннот, которые не замечаешь при таком спешном писании, – словом, для всего, что, как вы знаете, так необходимо.

Я не знаю, как и быть с этой копией рукописи, которую вы хотели бы, чтобы я сохраняла. Я не в состоянии переписать и страницы. Я бы ее изменила, это был бы новый роман, м. б., менее плохой, но времени не хватает. У меня никого нет, кто имел бы время переписывать, а ремесло общественного писца неизвестно в Черной Долине. Я не думаю, чтобы было опасным посылать рукописи по почте или дилижансом. Я таким образом посылала большинство своих романов и даже очень издалека; никогда не пропало ни одной главы.

Я вернусь нынче в Париж лишь зимой и как можно позднее. Я страстно люблю деревню. Что касается моих дел, то г. Леру будет так добр заняться ими. Он увидит вас и ничего не сделает, не поговорив с вами.