– «Довлеет дневи злоба его…» Как там дальше? Лучше попробуем высунуть нос – ты первый.

Я подтолкнул его вперед дулом маузера. Когда ничего не случилось, я рискнул выглянуть сам: никого, никаких черных джентльменов.

– Где твоя машина? – спросил я.

Мой новый друг сумрачно кивнул в сторону новенького «мармона» на другой стороне улицы. Я усадил его за руль, заботливо проводив через дорогу, сам устроился сзади. Отовсюду глядели темные окна домов и припаркованных автомобилей, и за каждым мерещился снайпер – но ничего, бог миловал…

– Выпивка у тебя дома есть?

– А? Ну конечно… Разумеется! – с плохо скрытым облегчением ответил мой голубоглазый приятель.

Водил он неважно, как средних лет вдова на шестом уроке. Под хрип коробки передач и мимо красных огней светофоров мы добрались до адреса на карточке. Тускло освещенный асфальтированный тупик, упирающийся в баррикаду из телеграфных столбов, – ничего особенного. Дом высокий и узкий – черный силуэт утюгом на фоне ночного неба, – окна пустые и темные. Две колеи в густом бурьяне, проросшем сквозь щели в асфальте, привели нас к той самой деревянной лестнице; выбравшись из машины, мой ангел-хранитель не без труда открыл ключом невзрачную дверку. Под ноги лег горбатый линолеум, в нос ударил запах вчерашних щей – или, скорее, щей, сваренных неделю назад. Остановившись, я прислушался к густой зловонной тишине.

– Не беспокойтесь, здесь никого нет.

Мимо тусклого зеркала, стойки для зонтиков и подставки для шляп без единой шляпы, по узенькому коридору, где левым локтем можно достать левую стену и правым – правую, по крутой лестнице, где под медными прутьями лежал голый резиновый коврик, а ступени скрипели под ногами, мы добрались до холла с низким потолком. Высокие часы с неподвижным маятником показывали десять минут четвертого, и среди цветочков на коричневых обоях, в тусклом свете желтых плафонов, темнели почти черные двери.

Мой друг открыл дверь номера девятого, предварительно приложив ухо к замочной скважине, и пригласил меня внутрь.

Комната вполне соответствовала стилю домовладения: двуспальная кровать под бархатным покрывалом, жесткая даже с виду, комод под веревочной плетенкой, деревянный стул с ножками, укрепленными проволокой, кресло-качалка из другого гарнитура, овальный половичок с загнутыми краями, пестреющий цветами засохшей грязи, и люстра с тремя пыльными лампочками, из которых одна даже горела.

– Классные апартаменты, – кивнул я. – Должно быть, ты недавно разбогател.

– Временное пристанище, – объяснил он небрежно, расставляя колченогую мебель под люстрой.

Присев на краешек стула, он усадил меня на качалку.

– Я полагаю, – начал он, рассудительно сложив пальцы домиком, будто оценщик ломбарда, – вы хотите знать все о человеке в черном и откуда я знал заранее о его появлении – ну и многое другое…

– Не особенно, – перебил я. – Вот почему ты думаешь, будто твои шалости сойдут тебе с рук, – это гораздо интереснее.

– Боюсь, я не понимаю, – задрал аккуратные брови мой новый друг, склоняя голову набок.

– Чистая, очень чистая работа, – согласился я. – Вплоть до определенного момента. Если бы я не клюнул, после того как ты схватил меня за руку, черненький подстрелил бы меня отравленной стрелкой. Клюнувши же, я попадаю сюда – с чувством глубокой благодарности.

– Так оно и вышло, – кивнул хозяин апартаментов.

Смотрел он уже не так робко. Спокойно смотрел, не заискивая, как раньше.

– Ты, видишь ли, старался решить несколько проблем сразу, – задумчиво произнес я. – Это было ошибкой… Как, например, ты поступил бы с черненьким потом?

– Потом? – Мой приятель снова напрягся.

– Не бери в голову – твой план не сработал бы. Он и так не сработал: джентльмен с тросточкой собирался убить и тебя.

– Меня?..

Тут он наклонился, будто озадаченный, и выхватил странный пистолет из каких-то блестящих стержней.

– Теперь вы расскажете мне все, мистер Равель – или как вы себя называете…

– Ошибаешься, карг, – ответил я. – Опять ошибаешься.

Сначала он просто не понял. Потом его пальцы дернулись, пистолет зафыркал, как сердитая кошка, в грудь мне устремились стальные иглы – и отскочили, не причинив вреда. Позволив ему опустошить магазин, я поднял свой маузер – вынутый заблаговременно, когда мой новый друг расставлял стулья, – и выстрелил аккуратно, под левый глаз.

Мой друг осел на стул, склонив голову к левому плечу и глядя в потолок, будто восхищаясь разводами на потолке. Пухлые ручки пару раз судорожно сжались, он медленно-медленно наклонился – и рухнул на пол, будто двести фунтов железа.

Которыми он и был, разумеется.

3

Я подошел к двери и прислушался: вдруг стрельба кого-то заинтересовала? Похоже, нет. Разумеется, нет: в таких кварталах любопытных не водится.

Перевернув карга на спину, я сорвал пломбу на накопительном отсеке и вытащил ленту с рабочей программой.

В штабе Коммутатора давно уже возникли подозрения, что на театре военных действий древней эры творится что-то неладное, но даже сам хрономастер не предвидел сговора между агентами второй и третьей эры. Лента могла бы быть ответом на все вопросы стратегов Коммутатора.

Стратегии стратегиями, а работа работой. Я подавил желание сбежать поскорее и занялся делом.

Лента была перемотана почти полностью: миссия карга подошла к концу. Разумеется – но едва ли в полном соответствии с планами. Я прибрал ленту в специальный карман на молнии, внутри рубашки, и проверил карманы робота. Пусто. Сняв с бывшего друга одежду, я нашел-таки серийный номер – на левой подошве.

За двадцать минут я обыскал и комнату. Ментоскоп, сфокусированный на кресле-качалке, обнаружился в патроне одной из перегоревших лампочек. Карг действительно выпотрошил меня полностью – вот только не успел избавиться от трупа, в соответствии с программой. Зафиксировав протокол осмотра с точностью до четвертого знака после запятой, я проверил все еще раз. Без надобности – я тянул время. Делать мне было нечего: все прошло более или менее по плану, составленному в штабе Коммутатора. Карг ликвидирован, без шума и в укромном месте, – операция завершена. Пора домой, на доклад; потом следующее задание по переделке Вселенной. Нажав на роботе кнопку самоликвидатора, я погасил свет и вышел из комнаты.

На улице мимо меня, как нарочно, с шумом проехал большой угловатый автомобиль, но никто не стрелял; я даже испытал что-то вроде разочарования. Какого черта!.. Дело сделано, в конце концов. Здесь и вправду было неплохо, ну так ведь и в других местах – и в других временах – не хуже… Работа как работа, не впервой. Хороший маленький домик мы с Лизой сняли шесть недель назад, после медового месяца на Ниагаре… Четыре дня – для медового месяца немного, но все же. Сейчас ужин начинает стынуть, она волнуется – что могло меня задержать?