Струйка снега сползла по склону над пещерой и собралась в невысокую горку на тропе. Еще один припозднившийся айракс перебрался через нее, оставляя глубокие шаркающие следы, и поспешил к группе сородичей перед входом.

«Они так столпились, что были бы удобной целью для точно наведенного пушечного выстрела, – подумал Лукас. – Осталось только найти пушку».

Бортинженер вдруг напрягся и нахмурился. Затем встал и бесшумно двинулся вдоль ложбины, пока не пересек хребет. Последние отблески заката осветили долину внизу. Стараясь держаться поверху, Лукас бодро направился прочь от пещеры.

– Снаружи холодает, – заметил Вайболд. – Люку не выдержать всю ночь на открытом воздухе. Может быть, мне стоит его поискать.

– Через час для тебя там наступит кромешная тьма, – возразил Камерон. – Ты и своей руки под самым носом не разглядишь. В любом случае Люк будет думать, что мы останемся на месте. Если в его силах что-то сделать, он это сделает.

– Я чувствую, что сижу здесь без всякого толку.

– Я понимаю, что ты чувствуешь, – ответил Камерон. – Но не повторяй ошибки наших друзей-айраксов.

– О чем это ты?

– Они не умеют работать сообща. А мы умеем. И наша часть работы состоит в том, чтобы оставаться здесь.

– Может быть, и так, Джим. Ну а если Люку не добраться до задней двери? Если он ждет, что мы сами выйдем оттуда?

– Вай… мы оба слепы в темноте пещеры. Ты не сандовианец, как Люк. И не сможешь тащить меня на спине всю дорогу.

– Тут ты, пожалуй, прав.

«Надеюсь, что так», – подумал Камерон.

Приятный для глаз Лукаса рассеянный звездный свет заливал долину. Бортинженер показал неплохое время, одним двадцатиминутным переходом прокравшись с гор к разбитому катеру. Тот был наполовину засыпан снегом, нанесенным ветром от сверхзвукового хлопка, когда челнок айраксов заходил на посадку. Они оставили вокруг целый лабиринт следов, в направлении пещеры тянулась тропа утоптанного снега. Но ни одного чужака поблизости не было видно.

Лукас принялся отбрасывать мягкий снег от фюзеляжа вокруг точки, находившейся в пятнадцати футах от торчавшей наружу кормы. За четверть часа он вырыл яму глубиной в шесть футов и шириной, позволяющей ему стоять на дне и шевелить руками. На изгибе освобожденного от снега фюзеляжа сверкнул округлый корпус поворотного двигателя. Смотровой люк открылся с легкостью. Восемнадцатидюймовый двигатель сигарообразной формы с затупленными концами крепился к карданному подвесу четырьмя усиленными зажимами. Их спроектировали с расчетом на быстрое снятие; иногда поворотный двигатель приходится заменять в трудных условиях открытого космоса. В инструментальном шкафу внутри катера хранился предназначенный для этого специальный ключ, но входной люк был завален тоннами снега. Раз уж зажимы необходимо снять, это придется делать вручную.

Лукас срыл еще один слой слежавшегося снега, чтобы обеспечить себе более надежную опору. Он расставил ноги, ухватился за длинную рукоять с рифленой насечкой и надавил на нее. Рука соскользнула. Он сжал рукоять крепче и вложил в усилие всю массу своего крупного тела. Зажим с резким щелчком раскрылся.

Еще два зажима удалось повернуть без особых проблем. Последний заупрямился, но с третьей попытки – когда у Лукаса от напряжения перед глазами закружились яркие огни – все-таки поддался. Бортинженер осторожно отсоединил кабели управления: если они случайно замкнутся, двигатель тут же включится, выбрасывая двухсантиметровую струю перегретой плазмы со скоростью две тысячи футов в секунду, и в одно мгновение выжжет все вокруг. Лукас бережно снял двигатель, весивший на Земле двести сорок фунтов, и двинулся назад к пещере, неся его на руках, словно ребенка.

Обратный путь оказался не таким легким. При всей своей гигантской силе Лукас очень устал. Обжигающий холод тоже сыграл свою роль. На последних сотнях ярдов подъема к той ложбине, откуда он наблюдал за устьем пещеры, Лукасу приходилось все чаще и чаще останавливаться для отдыха. Наконец он добрался до места, сбросил ношу на снег и сам повалился рядом.

Миновало два часа, с тех пор как он ушел отсюда, но внизу ничего не изменилось. Не меньше двух десятков айраксов все еще толпились у входа в пещеру, в которой скрывались люди. Похоже, холод и темнота сказались на активности чужаков, они больше не сновали туда-сюда, не пытались безуспешно обследовать проходы и склоны, не бродили по узкой тропе. Просто сидели неподвижно, если не считать бесцельного размахивания верхними конечностями, и ждали.

«Чего они ожидают? – гадал Лукас. – Может быть, сюда должны доставить какое-нибудь мощное орудие. Если так, то мне лучше поторопиться».

Он установил двигатель в подходящей щели на каменной плите, утоптал снег вокруг, протянул управляющие кабели как можно дальше. Затем тщательно нацелил его, придавил камнями и натолкал в зазоры осколки льда. У двигателя был эндотермический принцип действия, он поглощал тепло из окружающей среды. Когда он начнет работать, вся эта масса смерзнется в единый кусок.

Теперь все было готово. Лукас лег плашмя позади импровизированной тепловой пушки, взял в каждую руку по проводу и соединил их.

Как раз в то мгновение, когда двигатель с надсадным ревом ожил, огромная тяжесть навалилась на Лукаса со спины, вдавив в кучу камней и ледяных глыб, набросанных вокруг. Наполовину оглушенный, он перевернулся на спину, сопротивляясь мощному и цепкому существу, которое так неожиданно напало на него, нанося удар за ударом. Краем глаза он различил треугольную голову, покрытую шрамами ороговевшую грудную пластину и многосуставчатые конечности гигантского представителя расы айраксов. Чужак отпрыгнул в сторону, приподнял туловище и приготовился пустить в ход передние лапы. Однако Лукас был не из тех, кто ждет, когда на него нападут. Он сам бросился на неуклюжее десятифутовое существо, пнул ногой тонкую, как прут, лапу, выбивая противника из равновесия, и обхватил руками его туловище. Айракс засучил сверкающими конечностями, безуспешно пытаясь достать его. Но Лукас приподнялся на колени и, вложив в бросок всю силу своего огромного тела, отшвырнул чужака. Айракс взрыхлил собой снег, поднимая в воздух фонтан ледяных осколков, а затем пропал из виду, скатившись по склону вниз и ударившись о камни с таким грохотом, как будто автомобиль врезался в бетонную опору.

Рев поворотного двигателя не замолкал ни на мгновение. Лукас подполз к нему и тут же понял, что тщательно установленный прицел сбился от удара, когда айракс набросился на него. Голубовато-белый луч опустошительной энергии освещал всю картину, словно факел, но реактивная струя не сметала осаждающих пещеру чужаков, а прожигала ледяной склон над входом в нее, посылая в небо огромное облако кипящего пара. Тщетно пытался бортинженер сместить прицел, налегая на двигатель всем телом; тот намертво вмерз в глыбу льда, непоколебимую, как гранит.

Пока Лукас с горьким разочарованием смотрел на врагов, по-прежнему толпившихся по другую сторону ущелья, весь склон внезапно шевельнулся. С бесконечной медлительностью по всему огромному ледяному полотну проползла трещина. Плиты размером с хороший роллердром[24] скользили к обрыву, переваливали через край и падали на карниз. В одно мгновение впадина превратилась в бурлящий котел, все больше и больше льда и камней сыпались сверху, поднимая облака снега и закручивая их в воронку. Тут и там по краям гигантской чаши айраксы пытались взобраться на отвесные стены, но срывались вниз и пропадали в ослепляющем снежном вихре.