Мне не хочется.

Точнее, не так.

Мне дико хочется встать рядом с Робом, и вцепиться в его правую руку. Переплести пальцы, дать понять и самой удостовериться, что мы вместе, и рассказать все отцу…

Но вместо этого я послушно иду мимо Роба, который провожает меня вместе со злым взглядом отца, который я ощущаю затылком. Иду, и про себя молюсь о том. Чтоб все было в порядке.

А когда, наконец, проскальзываю мимо Роба в свою комнату, тот мгновенно прикрывает за мной дверь, и я припадаю к ней левым ухом. Хоть бы не то, что я думаю, хоть бы…

- Рамазан, а какого хера ты делал в спальне моей дочери?!

Роб

Березнев смотрит так, что я буквально могу считать каждую мысль в холодном взгляде, которая возникает от увиденного. При чем, кажется, с фантазией у отца Софы все в порядке – потому что от «разумного» до «самого страшного» там проходят буквально секунды.

Но меня сейчас волнует другое – а именно его рука, сжавшаяся на плече дочери.

- Я приглядывал за Софой, как вы и просили, и зашел проверить ее утром, - хмыкаю настолько безразлично, как будто тут и предполагать ничего другого невозможно, - но ваша дочь уникальна. Пока я пытался «разбудить» сваленный комок под одеялом, она, оказывается, была на кухне. И следом приехали вы.

Лицо Березнева заметно расслабляется, и руки, сжатые в кулаки, наконец принимают форму ладоней. Так и знал, что рассказ про пакость дочки не вызовет удивления – это, судя по всему, вполне в ее духе.

- Извини за это, - кивает он на дверь, за которой, я уверен, сейчас подслушивает Софа, - кофе будешь?

Мы идем на кухню, и я пытаюсь отделаться от видения, как сжалась Софа, когда отец схватил ее. Насколько далеко заходит строгое воспитание Березнева? И что делать, если в тот момент я едва сдержался от желания выхватить Софу из лап ее отца…

- Как работа? – спрашиваю, пока Алксандр Михайлович нажимает кнопку на серебристой кофемашине.

- Как обычно. Грабят, убивают. Насилуют, - долгий взгляд на меня, и мы оба думаем об одном и том же. – Видел личное дело этого Свистунова?

А как же.

- Семья обеспеченная, положительная. Ранее не привлекался. В содеянном раскаивается, в тюрьму не хочет.

Березнев кивает, и передо мной появляется чашка с ароматным эспрессо.

- Да. Но я об анализе на алкоголь. Судя по нему, мальчишка не был пьян настолько, чтобы себя не контролировать.

- Это значит…

- Вот именно. Уродцу просто не понравился отказ, к коим он не привык. И ведь неплохой мальчишка – веселый, судя по рассказам друзей. Учится хорошо. А в глубине души – гниль гнильем, считающая, что все женщины кругом ему должны. А если не хотят – то просто набивает себе цену. И таких пруд пруди, всех не отловишь.

Березнев садится, и в утреннем свете я вижу на его лице усталость, даже изможденность. Он делает большой глоток кофе, сморщивается, и снова переводит взгляд на меня.

- И вот объяснить Софе, что мои правила – это еще самый минимум, потому что в любой, даже знакомой компании она в потенциальной опасности? Ты не хуже меня знаешь все это. А она лишь злится, и, как и ее мама, желает свободы.

Похоже, утренний эмоциональный всплеск вывел Березнева на откровенность. Я не мешаю – самому хочется больше узнать о девчонке, сломавшей все мои обещания и запреты. Но в одном согласен с ее отцом – людям, которые видят совершаемые преступления, это совсем не обычные граждане. Они не понаслышке знают, сколько вокруг уродов, маскирующихся под нормальных людей. И как тяжело при всем при этом вообще отпускать свою смазливую дочь хоть куда-то…

- Вы в разводе?

- Да. Исключительно ее инициатива. Сам не знаю, как получилось подобное… Просто в какой-то момент жена заявила, что не может больше сидеть дома, вечно ждать меня с работы, и не иметь возможности жить полной жизнью. Что ей было не так? Обеспечивал, давал безопасность и уверенность… В общем, старые дела. М-да. И Софа с каждым годом все больше начинает напоминать ее.

Березнев большим глотком допивает кофе, а я обдумываю его слова. Повезло мне, блять, не единожды, не дважды, а аж трижды. Мало того, что неугомонная девчонка дочка моего начальника, так и характер ее ни с одной стороны родословной не смягчается! Везде, блин, подстава, и имя ей – Софа Березнева, которая как раз появляется на пороге кухни.

- О чем болтаете? – прищуривается она, а я отмечаю ее полностью собранный внешний вид.

Мне нравится, как на ней смотрится форма. Хоть и этот свитер уже тоже является одной из секс-фантазий с выглядывающим из-под него ягодицами. Да и, чего греха таить, голая Софа этой ночью побила все рекорды, окончательно снося крышу и укрепляя желание встречаться с ней еще.

Хоть и явная причина не делать этого сидит прямо перед нами.

- О маньяках и извращенцах, - уносит кружки в раковину Березнев, и кидает взгляд на часы, - черт, опаздываю. Соф, собирайся скорее, я подвезу тебя до метро…

- Меня обещал отвезти Роб прямо до института, - прерывает его Софа, и смотрит на меня.

- Дядя Роб, - хмуро правит Березнев, и растерянно смотрит на меня, - на самом деле, мне действительно было бы спокойнее, отвези ты Софу до места.

- Без проблем, если мой начальник разрешит чуть опоздать на работу.

«Мой начальник» с облегчением кивает, и мы все вместе покидаем квартиру, рассаживаемся по машинам. Березнев уезжает первым – уже отдавая кому-то приказы по телефону, а я выдвигаюсь вслед за ним.

- Все в порядке? – выдыхает Софа, как только машина ее отца скрывается из виду.

- А что должно быть не в порядке?

- Что тебе сказал папа?

Вот так – отбиваем вопросы друг друга, и боимся давать ответы. Слишком все быстро, слишком зыблемо и не прочно… Я не знаю, о чем беспокоится Софа, ерзая по сидению, но сам четко знаю маячившие впереди проблемы.

- Твой отец очень за тебя беспокоится.

- Верно, - хмыкает Софа, и отворачивается к окну, но я продолжаю, внимательно следя за дорогой.

- А после случая со Свистуновым будет переживать еще больше.

- Я в курсе.

- А еще убьет любого, кто решится развлечься с его дочерью без обязательств, даже если сама дочь согласна.

На этот раз Софа поворачивается – и молчит, хоть я кожей ощущаю на себе ее взгляд. Вот это вот «ощущаю кожей» - откуда вообще взялось? С каких таких пор я так настроен на девчонку?

- И что ты об этом думаешь? – напряженно интересуется Софа, сцепляя пальцы в замок, когда я бросаю на нее короткий взгляд.

- Что я самоубийца, детка, - отвечаю я, и буквально морщусь от сносящей лавины радости и быстрых поцелуев девушки.