– Ты что, не слышал о Битве Начала? О Звере? ОЛано-Безумце? – изумилась Клади, полыхнув изумрудом широко распахнутыхглаз. Но тут же спохватилась: – Впрочем, да, конечно, откуда…

– Шпага из костей Зверя, – доложил Пэвер, нежнопоглаживая эфес.

– Похоже на правду, – признал Рошаль. И скривился,как от зубной боли: – Еще и это…

– Так, а теперь без прыжков под потолок и таинственныхнедомолвок. Конкретно и предметно, как на утреннем разводе, – потребовалСварог. – В чем дело?

Рассказывали сообща. Главную партию вел Пэвер, но егопостоянно дополнял Рошаль, тоже неплохо разбиравшийся в истории Атара, Олесприводил строки из баллад, Клади, когда дело доходило до версий, прямо-такизасыпала версиями. А Сварогу приходилось дирижировать этим хором, чтобыдобиться связности и вразумительности.

Ну, в общем, рассказали. Поведали историю, которая скореемогла бы сойти за вымысел, за плод коллективного мифотворчества, если бы ненабиралось прямо-таки в избытке прямых и косвенных доказательств событиямпятисотлетней давности.

…Все народы Атара сохранили память о тех сорока дняхвсеобщего ужаса (число дней варьировалось от дюжины до сотни, но большинствоисториков сходилось именно на цифре сорок). Разные народы нарекли эти четыредимерейские недели по-разному: Битва Начала (Гаэдаро, Шадтаг), Проклятые Дни(Бадра), Приход Зверя (Hyp, Вильнур) – и так далее.

Прошло приблизительно лет пятьдесят со дня высадки на Атарепервых беженцев с Граматара. Еще только успели возвести дома, на скорую рукуобнести зачатки городов частоколом, отогнать нечисть подальше от поселений,первых детей народить, уладить кое-как отношения с соседями, наметить первоначальные,еще сотни раз потом перекраивавшиеся границы… когда явился Зверь.

Чудовище, ставшее кошмаром для едва оправившихся от бегствас Граматара людей, прозвали Зверем. Зверем оно и было, но очен-но непростым.

И что любопытно. Не наблюдалось расхождений в том, откудаЗверь явился. Хотя, казалось бы, вот тебе, народная фантазия, простор дляпредположений. Скажем, Зверь с Атаром поднялся со дна и до поры до временискрывался в каких-нибудь пещерах. Допустим, создан и послан Ловьядом. Наконец,пучиной морской рожден. Однако дружно сходились на том, что Зверь перебрался наАтар (или, как вариант, был переправлен на Атар) с одного из БлуждающихОстровов. Либо виной всему общая и стойкая нелюбовь атарцев к гипотетическимостровитянам, которые-де живут припеваючи, горя не мыкая, особеннообостряющаяся с приходом Тьмы, либо действительно что-то определенно указывалона островное происхождение Зверя. Правда, что именно указывало, народная памятьне сберегла.

Если отбросить поэтические преувеличения, оставив лишь всемиисточниками подтверждаемые данные, то Зверь выглядел так: высотойдвадцать-тридцать каймов, туловище схоже с медвежьим, густая белесая шерстьсвисала до земли, передвигался на шести лапах, впивавшихся в землю когтями, чтотвои крючья лесосплавщиков, голова на необъятном тулове казалось маленькой,морда плоская, безносая, из пасти торчали огромные металлические клыки, непросто сабельной формы, но и заточенные тем же манером и до той же остроты, какзатачивают сабли.

Зверь перемещался на удивление быстро, легко догонялбегущего человека. Он обходился без сна, но ночью двигался значительномедленнее, ночью замечал людей, лишь когда те попадали в свет, излучаемый егоогромными, круглыми, немигающими глазами.

Зверь пришел убивать. Причем только людей, напрочь игнорируязверей и нечисть, даже если последняя принимала человеческий облик. Причем онне питался людьми, не грабил их, он просто убивал их – и шел дальше. Шелнаобум, выискивая следы человеческого присутствия (дороги, вырубки, поля,печные дымы и дымы костров, не говоря уж о деревнях и городах), а их онопределял безошибочно. За сорок дней он успел обойти весь материк.

Убивал он, догоняя человека и наступая на него. Клыкамипользовался как вспомогательным средством: для разрушения преград и домов.Пасть не задействовал вовсе, хотя в некоторых преданиях, главным образом впеснях, Зверь предстает изрыгающим огонь, сжигающим все на сто кругов.

Люди бились со Зверем как могли. Но могли они, как сразустало ясно, немногое. Пули и стрелы его не брали, каменные ядра, пущенные изкатапульт, не причиняли Зверю никакого вреда. Впустую пропадали выстрелы избаллист, метающих пятикаймовые копья. Копья застревали в туловище или лапахЗверя, он обламывал древки о камни и бульдозером пер вперед как ни в чем небывало. Предания утверждают, что и магия (а люди, плюнув на запреты Пресветлогоне заниматься колдовством и не якшаться с колдунами, призывали на помощь магов)оказалась бессильной перед Зверем.

Некоторые в панике грузились на корабли и покидали Атар, но,кроме как в Гидернию, плыть было некуда, а Гидерния к своему острову никого неподпускала, тех же, кто подбирался и тайком высаживался, уничтожали карательныеотряды гидернийской армии.

Когда улеглась истерика, посеянная Зверем в первую неделюсвоих кровавых блужданий по Атару, то паника постепенно перешла в злость, азлость заставила людей как-то организовываться и думать. После чего онипринялись вести на Зверя расчетливую охоту.

Однажды удалось со всех сторон поджечь лес, в который вошелЗверь, но тот выбрался из огня.

Шерсть его сгорела, Зверь превратился в обугленное черноестрашилище, но страшилище живое и лютое. Люди стали заманивать Зверя в ямы,предварительно врывая в ее земляное дно затесанные колья. Заманивали так: одиндоброволец показывался Зверю, тварь начинала преследование, ступала вслед задичью на прутья, прикрывающие отверстие в земле. Человек, разумеется, погибал втой же яме, в которую проваливался Зверь. Тварь из ловушек выбиралась, впиваясьв стены своими невероятно длинными и сумасшедше цепкими когтями, но,напарываясь на колья, все же пропарывала себе шкуру и внутренности. Людиустраивали камнепады, когда Зверь оказывался в горах. Тут-то и сталовыясняться, что Зверь, кем бы он ни был на самом деле, истребим. Уже не так онбыл проворен в беге, часто останавливался, замирал и бывало подолгу выстаивалэтакой статуей посреди равнины или леса.

И однажды не смог выбраться из очередной ямы.

Яму забросали землей и камнями. Но чертова тварюга сумелакак-то подобраться к краю и высунуть наружу голову. На голову обрушилось все,что принесли с собой и держали в руках люди. Когда Зверь перестал шевелиться,его полностью откопали и разодрали в клочья.

Нутро Зверя повергло людей в суеверный ужас. О подобном имдоселе даже слышать не доводилось. Шкура тварюга по прочности оказаласьнесравнимой ни с одной кожей. Кости Зверя были сделаны из сплава, неизвестногона Атаре, лишь похожего видом и некоторыми свойствами на сталь, но все жесталью не являвшимся. С металлических костей содрали обыкновенное мясо,красно-белое кровоточащее мясо животного. А вот жилы, опять же немыслимопрочные, привели людей того времени в полное замешательство – их описанияпредельно туманны, тут тебе и «серебро в оболочке», и «сверкающие нити всмоле». Еще из Зверя извлекали («выковыривая из мяса, вытряхивая из ливера,отделяя от костей») простые камни, драгоценные и совсем неясно какие, которыефольклор сохранил как «смешные капли» или «смешные камни».