– Нету. Я не понимаю. Вы – богатый и влиятельный, держите меня на поводке, как собачонку? Быть может, это модно в Столице – держать ручных волчат? Ну ладно, дядя Волк наплевал на меня, не будем о нем. Но разве нельзя было сделать так, чтоб я не голодал? Чтобы меня не били? Чтобы какой-нибудь выродок из надзирателей не смел поднять меня среди ночи и отправить подметать лопатой плац, объясняя это соображениями дисциплины? Чтобы меня не ели блохи, вши и клопы?.. Чтобы надо мной не смеялись все, кто лучше меня одет?.. Нет, я вас не понимаю.

Иль наклонил голову на плечо:

– Джу, и я проходил через это. Не точно такое, но подобное.

– И это все, чем вы меня можете утешить? Я многое перетерпел, но сколько ж можно?

– Мне нужно было, чтоб ты поумнел не так, как умнеют в сытости и в холе. Ты должен был научиться жить.

– А если б меня пришибли однажды и я бы ошалел навеки?

– Знаешь, Джу, от судьбы хоть в сундук запрись – все равно не убережешься. Ты успокойся. Я вижу, Волк чем-то тебя взбаламутил. Но постарайся поступать разумно.

– А я никуда не запирался, это вы посадили мою судьбу в сундук. В кого вы меня превращаете, согласно этой судьбе?

Иль некоторое время смотрел на Джу, нахмурясь.

– В Небесного Посланника, Джу, – ответил он.

Джу горько улыбнулся шутке.

– Так следовало с самого начала отдать меня в монастырь. Там за терпение хоть святым называют, а не скотиной. Не беспокойтесь, я отказал Волку быть прихвостнем в его стае. Я просто человек из Агиллеи, который дал не ту присягу и очень теперь этому не рад. Но, поскольку меня учили, что господин слову своему – господин всему, завтра я пойду в лицей и напишу прошение о переводе в войска Порядка и Справедливости. Пусть меня накажут за все мои прогулы и промахи, и офицерского звания мне не нужно. Я больше не хочу.

– Чего ты не хочешь, Джу? – спросил Иль.

Джу покачал головой.

– Ничего не хочу. Ничего и никогда.

Обошел Иля и отправился к дому.

Государь председательствовал в комиссии попечительского совета при учебных заведениях Столицы, когда его застал новый внеочередной вызов. Впрочем, в обсуждении вопросов государственного образования император не участвовал, а сидел глубоко задумавшись. Потом вдруг подскочил, захлопнул лежавшую перед ним папку и, коротко бросив: «Пусть кто-нибудь продолжит вместо меня», – покинул залу заседания.

Академия естественных наук, где проходило заседание комиссии, размещалась далеко от Ман Мирара с его волшебной комнаткой, поэтому арданский генерал-губернатор, срочно вызывавший императора на связь, своевременного ответа так и не дождался. Когда государь раскодировал замок и вошел в тайное помещение, в говорящей коробочке его ждала одна только запись.

Содержание ее было более чем занятно. «Остров Бо, – сообщал кир Хагиннор Джел, – продан новым поселенцам за 28 золотых слитков в 12 сур весом каждый. Половина золота причитается тебе, как господину надо мной, а половина мне, как бывшему непосредственному хозяину земли. Таким образом, я с этим делом развязался и судьба иноплеменного вторжения меня более не беспокоит. ОНИ согласны подписать с тобой договор о вступлении под патронаж империи, если им будет гарантирована безопасность от пиратов, неприкосновенность их владений и невмешательство чиновников в дела внутреннего самоуправления их поселения. Они отправили к тебе посольство человек в сто – перевозить всю колонию на материк мы посчитали ненужным, да и хлопотно это. – Тут кир Хагиннор немного помолчал и продолжил менее официальным голосом: – Я знаю, ты скажешь: опять он все на свете променял на золото – и ненависть, и совесть, и убеждения. Но, во-первых, это не так, а во-вторых, между нами говоря, этот Бо и остров-то такой – дрянь. Я подумал, если они желают его купить за двадцативосьмикратную цену, почему бы нет? За выгоду от этой сделки я даже прощу им, что они уроды. Вот старая истина: и негодное может однажды пригодиться. Я всегда в нее верил. На этом я заканчиваю, до связи».

Государь минуту поколебался, не вызвать ли Хага на повторный разговор, но потом просто отослал подтверждение, что информация принята к сведению. Отрадно было одно: господин генерал-губернатор излечился от ксенофобии посредством лекарства весьма и весьма немудреного – позолоченной пилюли. Однако, что же теперь делать с островом Бо? Исключить его из состава империи? А если господа новопоселенцы станут требовать не обойти вниманием их верноподданнические чувства? Все же у них какие-то внутренние проблемы. Бог знает, за счет кого они хотят их решать. Может быть, им в самом деле необходимо покровительство. Вот задал задачу, торгаш проклятый. Теперь деваться некуда. Посмотрим на посольство.

Аристократы, увивавшиеся при дворе, не очень жаловали тайного советника Дина. Многие возмущались внезапным возвышением этого человека, ничтожного и низкого по происхождению, спутавшего всю чиновную иерархию Царского Города своим появлением. Чего только про него не говорили, а то одно правдой было в досужей болтовне, что обретался господин Дин от государя очень далеко, но сделался вдруг близок.

Некоторые злые языки утверждали, что Дин сведущ только в одном искусстве – пускать пыль в глаза. На самом же деле государь отличил в свое время советника Дина за определенного рода наглость и умение нестандартно мыслить. Да и сам господин Дин, вопреки всем разговорам и домыслам, был вполне собой доволен.

Вечер еще не настал, когда советник Дин получил особый пропуск в государевы покои – жетончик с зеленой печатью и ночной пароль. Это означало, что государь желает видеть Дина и встреча состоится в неофициальной обстановке.

Господин советник попрощался со своей партией «Королевского войска», рядом с которой имел обыкновение размышлять. Многим людям это показалось бы глупостью – вести одну игру несколько месяцев, да еще и с самим собой. Но советник Дин был игрок особого рода. Он не относился к тем господам, что прытко бегают, да часто падают. В своих расстановках он делал тысячи упреждений, просчитывал бесконечное множество вариантов. Сражайся он против конкретного противника, он не получал бы того удовольствия от игры ума, которую можно было проявить, играя по правилам Дина.

Положив в рукав пропуск, Дин поправил перед зеркальцем воротник кафтана, взял белую рысью маску под мышку и не спеша направился в западное крыло Ман Мирара.

Перед золоченой зарешеченной аркой, за которой начинались личные апартаменты государя, Дин еще раз остановился и осмотрел себя в наполированной до блеска дверце шкафа. Надо сказать, совесть у тайного советника была не совсем чиста. Дин сейчас очень волновался. Он не боялся никого и ничего на свете, кроме государя и государева гнева. И, в то же время, любил жизнь при дворе, как настоящий охотник любит опасную игру с большим и сильным зверем.

Дураки говорили, что государь владеет волшебным зеркалом, позволяющим распознавать людей. Посмотрит в него и сразу знает, что за человек перед ним стоит. Дин, проработавший при государе немалое количество лет, знал, что никакого волшебного зеркала не существует. Просто сам по себе государь – человек очень проницательный, а служба тайного сыска, расцветшая в его правление, и того проницательнее.