Эмма неторопливо поднималась по лестнице, лениво думая о том, как прекрасно будет сейчас лечь в постель. От танцев у нее устали ноги, а от выпитого вина слегка кружилась голова. Лестница казалась длинной до бесконечности, и Эмма твердо ухватилась за перила, улыбаясь, что такая пустяковая задача, как подняться наверх, кажется ей столь тягостной.

Неожиданно она услышала позади себя какой-то звук. Она посмотрела вниз, но глухая темнота заполняла широкий холл внизу. Она подумала, как загадочно он выглядит по сравнению с днем, когда там светло. Поеживаясь, она ускорила шаги, ей почему-то показалось, что внизу кто-то стоит и наблюдает за ней.

Запыхавшись, она пробежала оставшуюся часть лестницы, и, достигнув ее конца, толкнула тяжелую дверь в гостиную, которая была освещена. Правда, в гостиной было пусто. Эмма захлопнула дверь и закрыла ее на ключ.

Затем она перевела дыхание, ругая себя глупой трусихой. Тем не менее, после бурно проведенного сегодняшнего дня еще один лишний стресс был ей не нужен. Распрямив плечи, она прошла через гостиную к двери своей спальни и с радостью вошла в нее.

Прежде всего, она внимательно оглядела комнату. Все находилось в том порядке, который она оставила, уходя. Эмма с облегчением вздохнула, разделась, быстро, перед тем как лечь в постель, умылась.

Было тихо. Эмма слышала слабые всплески воды в каналах, когда она нежно ударялась о каменные стены палаццо. От усталости она сразу уснула. Какое-то время она, должно быть, спала, но ее разбудил резкий стук, и девушка испуганно открыла глаза, не понимая, что случилось.

И тут она вспомнила, что заперла входную дверь, а графа Чезаре и Селесты в то время еще не было дома. Эмма быстро выскользнула из кровати, поспешно набросила халат и побежала через гостиную к двери.

Селеста надменно прошла мимо нее, обдав волной дорогих духов. Граф Чезаре подождал, пока Эмма пошла вслед за мачехой, затем вошел, закрыл дверь и тяжело привалился к ней. Какое-то предчувствие беды заставило Эмму оглянуться и она от ужаса остановилась, широко раскрыв глаза.

Граф был ранен, у него по плечу текла кровь и часть его ослепительно белой рубашки была ярко-красной.

— Что случилось? — воскликнула Эмма. Она не контролировала свои действия, просто в ней автоматически заработали навыки профессии.

Она подбежала к графу, осторожно помогла снять ему пиджак. Но граф Чезаре не хотел получить от нее помощь.

— Позовите Джулио, — приказал он сквозь зубы. Он слегка шевельнулся, и кровь быстрее побежала из открытой раны. — Не занимайтесь вещами, в которых вы ничего не смыслите.

— Но я делаю, — начала было Эмма, но Селеста заставила ее замолчать.

— Делай то, что тебе велел граф Чезаре, — сердито скомандовала она. — И не спорь со мной.

Эмма, сжав зубы, бросила отчаянный взгляд на рану, которую было видно лишь частично, потому что граф с трудом расстегнул рубашку, помчалась через комнату на кухню. Она знала, что рану надо немедленно зашить, она знала, что ему срочно необходим врач, умеющий лечить такие раны. А граф просил позвать всего-навсего Джулио. Что может Джулио? Что он умеет? И вообще, как это все случилось?

Джулио помог хозяину пройти в спальню и резко закрыл дверь перед тремя женщинами: Селестой, Эммой и Анной. Старая графиня ничего не слышала, что в данных обстоятельствах было весьма кстати. Эмма зажгла сигарету и посмотрела на Селесту.

— Как… Я имею в виду, что случилось?

Селеста равнодушно сбросила жакетку, глубоко затянулась сигаретой. Она была бледна, и чувствовалось, что взволнована, и Эмма подумала, что она впервые видит Селесту в таком состоянии. Сотни раз она была злой, взбешенной, несправедливой, но по-настоящему взволнованной — никогда.

— Это произошло так быстро, — сказала Селеста задумчиво, словно разговаривая сама с собой. — Мы только вошли в нижний холл, как какой-то человек сзади прыгнул на Чезаре. Я даже закричать не успела. Я просто окаменела от ужаса. Они боролись, но там было так темно. И у этого человека был нож, когда Видал, — Селеста поежилась. — Это было ужасно… И так бессмысленно.

— Вор! — уверенно заявила Анна, сложив руки на животе. Эмма нахмурилась.

— В нижнем холле нет ничего, что можно было бы украсть, — сказала она, вспомнив собственное чувство угрожающей ей опасности, столь явное, что она побежала по лестнице наверх.

Но если это так и ее подсознательное ощущение того, что внизу кто-то был, верно, то, что же делал там этот человек?

Если это был просто вор, то у него было достаточно времени уйти после того, как пришла Эмма, а потом Селеста и Чезаре. Здесь Эмма тоже не находила смысла. В холле не было ничего ценного, значит, этот человек специально поджидал появления графа Чезаре. Но зачем?

Она ничего не могла понять. Она многого не могла понять. Например, необъяснимое отсутствие графа на острове сегодня днем, впрочем, теперь надо говорить вчера, потому что уже началось утро следующего дня.

Селеста обратила свой взгляд на Эмму, глаза ее сделались холодными. Она потушила сигарету, подняла с пола накидку и сказала: — Пойдем, Эмма. Я хочу поговорить с тобой.

Эмма догадывалась, о чем пойдет разговор. Временная передышка была закончена.

— Но граф… — начала она, глядя на Анну.

— Анна даст нам знать, если понадобится наша помощь, — проговорила Селеста. — Хорошо, Анна?

Анна пожала широкими плечами:

— Ничего, мадам, не понадобится, — в голосе ее звучала дерзость, — Джулио со всем справится.

Анна слегка улыбнулась Эмме.

— Спокойной ночи, синьорита, спокойной ночи, мадам.

Селеста со злым лицом пошла из комнаты, решив, что выгонит Анну, как только станет графиней Чезаре.

Эмма беспокойно пошевелилась и последовала за Селестой. Она чувствовала себя невыносимо усталой, и ей претила перспектива ночной сцены с Селестой. Но больше всего она беспокоилась о графе. Раны такого рода легко могут вызвать инфекции, предотвратить которые можно лишь с помощью сильных антибиотиков.

«А вдруг Джулио ничего в этом не понимает», — беспокоилась Эмма.

В огромной спальне, которую занимала Селеста, все стулья, кресла, диваны были завалены вещами Селесты. Туалетный стол ломился от множества банок, флаконов, тюбиков с парфюмерией, которой Селеста широко пользовалась для поддержания своей красоты.

Селесте необходима была горничная, и она наняла бы ее, если бы не считала Эмму лучшей заменой.

— А сейчас, — сказала Селеста, закрыв дверь, — ты знаешь, о чем я хочу поговорить с тобой. Не так ли?

Эмма вздохнула: — Я могу предположить.

— Не дерзи! И всегда помни, что у меня есть способ заставить тебя пожалеть, что ты мне перечишь.

— Но, Селеста, — заговорила Эмма, — Я хотела сегодня куда-нибудь поехать. И когда граф Чезаре позвал меня… — она замолчала.