Создавалось впечатление, что его разрезало пополам, а не задело на излете. Кажется, остальных такая реакция удивила не меньше, чем Нину. Двое сразу метнулись к пострадавшему, пытаясь понять, что у него там случилось.

— Да, это очень больно, — усмехнулся магос. — И если не свалите отсюда подальше, то достанется всем.

— Наконец-то больно будет не только мне, — пробормотала Нина, благоразумно не пытаясь подняться.

— Женщина, ты чего такая жестокая?

— С кем поведешься…

— Да ладно? У тебя что, еще и чувство юмора есть?

Нина пожала плечами. Ситуация казалась не слишком подходящей для шуточек, но магоса это, похоже, мало заботило. Теперь в его руке появилась россыпь искрящихся шариков, по размеру напоминающих горошины.

Нападавшие, слегка осмелевшие после исчезновения кнута, снова отпрянули в стороны. Даже раненый с трудом встал на четвереньки и пополз подальше, постанывая при каждом движении.

Ракун небрежно пересыпал шарики из одной ладони в другую.

Внешне было совсем незаметно, что он еле стоит. Но Нина-то знала. И, что гораздо хуже, разбойники тоже об этом знали, вот и выжидали на подобающем расстоянии, пока магоса не сморит окончательно. А он все стоял и стоял.

— Ну что, ребятки? Передумали нападать?

— Нет, ждем, когда ты наконец свалишься, — честно ответил предводитель.

— Долго ждать придется, — хмыкнул магос и с размаху швырнул новое оружие в нападавших.

Нина ожидала, что шарики взорвутся или полетят вперед со скоростью пули, пробивая все на своем пути, или произойдет еще что-то такое же убойное. Но они просто зависли в воздухе, соединенные сетью едва заметных сверкающих ниточек, как огромная паутина, невесть откуда взявшаяся посреди дороги.

— И что это за штука? — поинтересовался главарь. — Если к ней немедленно прилипаешь или что-то такое, то я тебя разочарую — никто здесь не собирается ее трогать. Места вокруг много, обойдем тихонечко.

Магос промолчал.

И молчал все время, пока разбойники неуверенно топтались на месте, а затем, осмелев, стали пробираться через кусты, старательно обходя паутину. Теперь, когда они приблизились, Нина смогла разглядеть у них в руках короткие увесистые дубинки. Ничего, напоминающего мечи или ножи, не увидела. И почему-то это пугало еще больше.

Сердце колотилось как безумное: не то от страха, не то от неведомой отравы. Нину бросало то в жар, то в холод, руки и ноги дрожали, а голова становилась все тяжелее. О том, каково приходится колдуну, оставалось только догадываться.

Шарики спокойно висели в воздухе, не дергаясь, не выпуская ядовитый газ и вообще никаким образом не напоминая оружие.

Нападающие подбирались все ближе.

Магос молчал.

А затем, дождавшись, когда все разбойники окажутся между ним и паутиной, резко сжал кулак. И сверкающие горошины, сорвавшись с места, метнулись обратно в руку.

Это выглядело как кино в обратной перемотке: они летели точно по тем же траекториям и с той же скоростью, но теперь на их пути находились человеческие тела. Насквозь шарики их, конечно, не пробивали, но удары все равно казались довольно сильными. Магические градины врезались в разбойников, те вскрикивали, заслоняли головы руками и старались убежать подальше с линии атаки. Все, кроме главаря. Он, видимо, решил, что терять уже нечего, поэтому взмахнул дубинкой и попер прямо на магоса.

Тот с трудом развернулся к нападающему. Если безучастно стоять у колдуна получалось довольно хорошо, то первое же движение нарушило всю координацию. Он пошатнулся, едва не упал и только благодаря этому избежал первого удара. Второй ухитрился отбить — кое-как, прямо рукой, но лучше ссадина на руке, чем трещина в черепе.

Третьего удара Нина не видела — картинка перед глазами окончательно смазалась, и почти сразу же потемнела и схлопнулась. Собственного падения на землю она не почувствовала, зато почему-то очень хорошо расслышала, как рядом упал магос.

Следом за ним упали шарики.

— Так нечестно! — сказала Алина, и это оказались ее первые слова с момента похищения. Может быть, именно поэтому голос звучал особенно тонко и жалобно. Ладно хоть на всхлип не сорвался.

Притворяться спящей смысла уже не было, визжать, видимо, тоже, а дергаться и отбиваться не получилось бы при всем желании. Но сдаваться совсем уж без боя пленница не собиралась. Тем более что голова наконец-то заработала и подсунула хоть какой-то, но план.

— Ничего подобного! — Грызь, кажется, даже слегка обиделся. — Я честно выиграл. Я хорошо в жабу играю.

— Это ты у них выиграл. Но я же им не принадлежу. Я — сама по себе. Вот если бы ты выиграл меня у меня…

Грызь задумался, и Алина воспользовалась возникшей паузой, чтобы наконец-то рассмотреть своих похитителей и научиться различать их не только по голосам.

Коба, самый мелкий из всех, выглядел на первый взгляд не слишком-то опасно — щуплый, взъерошенный, похожий на мокрого рыжего петуха. Но именно он был в шайке главным, значит, именно его и следовало бояться больше всего.

Сиплый, которого по имени пока никто так и не назвал, смотрелся странно. Он походил на манекен из магазина подержанных вещей: вроде бы вполне гармоничный и даже симпатичный блондин разрядился в яркую, не слишком сочетающуюся между собой одежду, явно снятую с чужого плеча: синие бархатные бриджи с вытертыми коленями, алая рубашка, светло-зеленый шейный платок… В общем, тоже петух, но разноцветный. И, в отличие от Кобы, не мокрый, а пыльный.

Птичьи ассоциации так плотно засели в голове Алины, что Грызь тоже показался ей похожим на петуха, только крупного, раскормленного и гладкого. Будь он чуть умнее и проворнее, мог бы стать настоящим куриным королем, но эту должность уже занял Коба.

А вот четвертый мужчина на птицу ни капли не походил.

Алина вообще крайне удивилась, обнаружив среди похитителей еще одного человека. В разговоры он не вступал, грязные руки к чужим ногам не тянул, поэтому девушка решила, что четвертый похититель и есть уехавший «начальник». Но нет, тот был сам по себе, а этот… здоровенный темнокожий мужчина, одетый в черное и с ног до головы обвешанный оружием, на фоне остальных казался каменным изваянием — молчаливым и безучастным. Хотя смотрел с любопытством.

И именно он первый спросил:

— Умеешь играть в жабу?

— Нет, — не смутилась Алина. — Но вы можете меня научить. Только кому-то придется держать карты, потому что я руку поднять не могу. И еще кому-то, наверное, придется держать меня. Но вы ведь мне поможете, правда?

И глазками так наивно хлоп-хлоп. Как на экзамене перед не слишком опытным преподом. Главное, чтобы это не выглядело как заигрывание, как кокетство. Лишь искренняя просьба о помощи.

И развлечение. Для всех, а не только для обыгравшего остальных Грызя.