— Я не оспариваю великий план Творца, хотя и непостигаю его сути!

— Как же не оспариваешь?

Люцифер покачал головой.

— Я только ревную, Михаил. Мы всегда были любимымисозданиями Господа! Почему этот сырой комок глины оттеснил нас?

Михаил сказал тяжело:

— Думаешь, я не ревную? Но если Господь так решил, мыдолжны выполнять Его волю.

Ангелы уже молчали, эти двое выражают их чувства и мыслилучше, чем они сами, и Михаил с Люцифером непроизвольно выросли в размерах,подпитываемые их силами, стали как огромные огненные горы, на которых держитсямир.

— Нет, — ответил Люцифер резко. — Я люблюГоспода и предан Ему! Потому я буду добиваться возвращения Его любви! Я будубороться за утерянное место возле Него!

Михаил возразил сильным голосом, в котором звучала мощь итех, кто отдал ему свою поддержку:

— Опомнись, Люцифер! У тебя было и остается место поправую руку Господа. А человек… он лишь на земле властелин. А это, сам знаешь,так мало.

Люцифер покачал огненной головой.

— Творец думает только о нем!

— У него Великий План в отношении человека.

— Мы ничего не знаем об этом Плане!

— Да, — вздохнул Михаил. — У нас с тобойразница лишь в том, что я верю Господу, а ты — нет. Просто Его Планнастолько велик, что, как Он уже говорил нам, мы не в состоянии ни понять, ниосмыслить. Возможно, Он говорил нам его не раз… возможно, и говорит? Но чтосверх нашего понимания, то не слышимо, Люцифер, ты сам это знаешь.

Ангел Шехмазай сказал с презрением:

— А человек слышит из того, что говорит ему Творец,совсем крохи! Да и то, вы же все ужасались, как он понимает слова Творца и вкакие причудливо-отвратительные образы облекает!

— Иначе совсем не поймет, — буркнул Азазель снепередаваемым презрением. — Даже крохи…

— Мы выше человека, — продолжал Михаил, — ноне выше Господа. Он знает и видит больше. Возможно, мы не должны знать о ЕгоПлане. Но я верю Господу!

Фигура Люцифера несколько умалилась, он видел, как частьангелов призадумалась и заколебалась, а некоторые направили незримые лучи в сторонуМихаила, поддерживая его слова.

— Не знаю, — ответил он горько, — и все вы незнаете, что за План и есть ли он вообще! Зато мы знали все Его планы раньше. Ипринимали участие. Мы все ликуем, когда удаются планы Творца! Так почему же наэтот раз все от нас скрыто?.. Нет, вы как хотите, а я буду бороться за любовьГоспода.

В молчании Михаил спросил сурово:

— Как?

Слово пало, как тяжелый камень с горы. Все затихли, ждалиответа Люцифера. Тот пожал огненными плечами, подсмотрев этот жест у Адама.

— Человек создан из двух начал: животного и духовного.Даже из трех: растительного, животного и духовного, но для нас растительное иживотное почти одно и то же. Правда, таким образом животного получается дажебольше, чем духовного!

Михаил спросил еще строже:

— И как ты этим воспользуешься?

— Еще не знаю, — ответил Люцифер, — ночеловек обязательно выкажет свое скотство! Вот на этом его и нужно поймать.Чтобы Господь узрел: животное животным и останется. Ни в какие высокие сферыего затянуть не получится. И даже палкой не загнать!

Михаил сказал в задумчивости:

— Не знаю, хорошо ли так поступать…

— Хорошо, — возразил Люцифер живо. — Я несобираюсь вредить человеку! Во всяком случае, прямо. Но показать Господу, чточеловек совсем не то, на что Господь надеется, это наш долг, если мы любимГоспода и если мы Ему верны.

Ангелы зашумели, задвигались, тела их блистали грознымогнем, некоторые превращались в молнии и сверкали мрачно и величественно,словно деревья из белого пламени.

— С чего начнешь? — спросил Азазель.

— С женщины, — ответил Люцифер.

— Женщины? — удивился Азазель. — Почему несразу с Адама?

— Разницы большой нет, — объяснил Люцифер, —все равно удар по Еве поразит и Адама. А Ева уязвимее, так как животного вженщине больше. Вспомни, Адаму Господь сам вдохнул жизнь, а Еве перешла искрауже от Адама! Потому она к зову земли чувствительнее. Помнишь, из ребра,скромной и скрытой части тела, сотворил Господь женщину и, пока творил,приговаривал: «Будь кроткою, женщина! Будь добродетельной, женщина!» Однако ниот одного недостатка не свободна женщина, чем мы и должны воспользоваться.

Михаил промолчал, но Люцифер видел, что это единственный измогучих ангелов, кто открыто против. Большинство же просто бурчат, но остаютсяв стороне. И лишь горстка с ним, активные и не соглашающиеся на вторые роли вэтом мире.

Пес часто оставлял Адама, исчезая в зарослях, слышно было,как носится там, пугая птиц и гоняясь за зверьками. Потом он придумал себе, чтоАдаму грозит опасность, и рычал на всех, кто подходил близко, защищая двуногогодруга.

Пришлось покрикивать, объяснять, что это не враги, и пес,помахивая хвостом, соглашался, что да, тогда ладно, не будет их гонять икусать, пусть живут.

Еву принял без восторга, но смирился с ее присутствием, позволялсебя чесать и гладить, даже приносил ей палку, но руки Евы оказались слишкомслабыми, чтобы забрасывать ее далеко, что уважения к ней не прибавило.

Наконец Ева, ревнуя Адама к этому чересчур преданному зверю,из множества зверей выбрала себе в любимцы кошку, мягкую и пушистую, что умеласладко мурлыкать, потягиваться и постоянно забиралась ей на колени. Адам кошкуза это невзлюбил, а раз так, то пес невзлюбил еще больше и всегда старалсяпрогнать подальше.

Ева часто таскала кошку на руках, даже тогда, когда онивдвоем отправлялись собирать ягоды. Но Адам не сердился, ягод хватало всегда,сколько бы ни сорвали.

Долгий субботний день заканчивался, Адам взял два камня иначал колотить друг о друга, пока не высек искры. Те подожгли сухой мох,бересту, загорелись тонкие прутья сухого хвороста.

Довольный успехом, Адам отбросил камни со словами:

— Благословен творящий светильники огненные!

За спиной послышался укоризненный вздох. Адам вздрогнул,оглянулся, держа в руках камни. К нему приближался, неслышно ступая повершинкам трав, ангел. Адам вспомнил, что зовут его Михаилом, он не простоангел, а один из самых старших, архангел, и лучше других знает волю Творца. Ниодин стебелек не прогнулся под его крупным телом в сверкающих золотых доспехах,имитирующих крепкий панцирь жука-оленя.

— Как ты себя любишь, — упрекнул он.

— Так за дело, — сказал Адам, оправдываясь. —Видишь, что я придумал? Творец уже все сотворил и создал, прилег отдохнуть отдел своих, как Он говорит, праведных… наверное, это обо мне, а я продолжил Егодело! Как Он и хотел!