Эмили перестала жевать, гоняя вилкой по тарелке корку пирога, не сводя с нее глаз.

— Это из-за меня, правда? — Дотронулась до обезображенной щеки. — Тебе нужен мистер Оукли из-за того, что его жена сгорела? — Честные голубые глаза взглянули на Вуда.

Он мгновение ошеломленно молчал. Неужели правда? Теперь, когда слово сказано, правда стала очевидной, а он о причине даже не догадывался. Неужели дочь знает его лучше, чем он сам?

Потом все-таки выдавил:

— Нет, Эмми, это не личное дело. Ничего подобного. Просто чувствую здесь, — он стукнул себя в грудь, — и здесь, — постучал пальцем по лбу. — А в суде все сводится к тому, поверят ли присяжные показаниям экономки. В любом случае от меня больше ничего не зависит.

Стэнли Хакстейбл живет в меблированных комнатах. Хозяйка — принципиальная сторонница трезвости — обладает непревзойденной способностью унюхивать в доме даже жалкую бутылку портера. Не допускает ни карточных игр, ни музыки (кроме совместного исполнения гимнов), ни посетителей. Поэтому Стэнли привык проводить вечера в публичных заведениях Бамфорда. Не напиваться, конечно, чтобы не рисковать потерей не только жилья, но и места в газете. Просто, объясняет он всем, кому интересно, чтобы увидеть веселые лица и мило поболтать.

Сегодня уселся в углу в «Джордже» с пинтой портера, пирогом со свининой, яйцами в маринаде. Ни один известный ему журналист нормально не питается. Не имеет либо времени, либо возможности.

Только принялся за пирог со свининой, как услышал голос:

— Разрешите?

Представитель агентства Рейтер, не дожидаясь ответа, уселся за стол со своим пирогом, виски и водой.

Они ели в компанейском молчании, пока мужчина не заметил:

— Эта самая Баттон хорошо поработала на королевского прокурора. Если будет стоять на своем, отправит субъекта на виселицу.

— Посмотрим, как защита проведет перекрестный допрос, — сказал Стэнли. — Завтра ставлю вам пинту, если обвинение не расползется по швам.

— Принято, — кивнул представитель агентства Рейтер.

Стэнли вытер губы тыльной стороной руки.

— Я думал, вы в Оксфорде остановились.

Мужчина фыркнул и тряхнул головой:

— Там его никто не знает, правда? Поэтому слушания ведутся в Оксфорде. Чтобы не мешали никакие сплетни о его частной жизни, ясно? А здесь, в Бамфорде, он весь как на ладони. Может, и вам известны какие-то байки?

— Да нет. — Что не совсем правда, но, если представителю международного агентства нужна информация, пускай сам поработает ножками, как остальные.

— Неужели? — усомнился мужчина.

Стэнли готов признать: Уильям Оукли истинный джентльмен. Хотя, оговорился он, известно, что жен убивают даже истинные джентльмены.

И журналисты, как светские люди, много на своем веку повидавшие, понимающе кивнули друг другу.

— Разумеется, утром, то есть вчера, я сразу же поехала.

Джулиет Пейнтер и Мередит Митчелл неудобно примостились за угловым столиком в оживленном баре. Ни та ни другая в иных обстоятельствах не выбрали бы такое место встречи, но у обеих времени мало, а бар удобно расположен. Мередит взяла кофе и порцию жареной картошки, а Джулиет — кофе и пончик.

Джулиет наклонилась через стол, чтобы не поднимать голос в окружающем шуме.

— Все равно собиралась после твоего звонка с сообщением о появлении так называемого Яна Оукли, будь он неладен. А на другой день пришлось в Йоркшир тащиться. Меня там уже ждали. Поэтому я отложила визит в Форуэйз. К несчастью, негодный паршивец успел привести свой план в действие. Если б раньше приехала, разгадала бы замысел и выгнала его взашей.

— Он тебе не понравился, — улыбнулась Мередит на сердитые речи, потом качнула головой и нахмурилась. — А я даже не могу разобраться. С одной стороны, мне он тоже не нравится. С другой — было что-то очень трогательное в его волнении при виде дома.

— Не верь, — хмыкнула Джулиет. — Театральное представление.

— Ян член семьи, — напомнила Мередит. — Если нет, то досконально изучил фамильную историю. Как это сделать в Польше без устных рассказов, передающихся из поколения в поколение? Кажется, он действительно верит в невиновность прадеда. Если Форуэйз служит некой семейной легендой, о нем говорили, описывали… пожалуй, разволнуешься, видя реальный каменный облик. Мне показалось, что он совершает нечто вроде паломничества.

— Святой Грааль найдет лишь чистый сердцем, — изрекла Джулиет. — В Яне Оукли нет никакой чистоты. Обыкновенный самодовольный нахал. При знакомстве закатил глаза, точно звезда немого кино, изобразил сахарную улыбку, по его мнению соблазнительную. Дурак. По крайней мере, после твоего предупреждения я позаботилась, чтобы руку не чмокнул. Фу!..

Пока Мередит слушала подругу, в голову взбрела неуместная мысль, как всегда в неуместный момент. Она почему-то задумалась, долго ли Джулиет сохранит внешность школьницы и как будет стареть. Нельзя же всю жизнь ходить с косами. Она получила в награду прекрасный цвет лица, что всегда помогает. Однако невозможно представить ее старушкой. Мередит с трудом вернулась к теме беседы:

— Выгонять его — дело сестер. Что бы он ни заявлял, это их дом, а он у них в гостях.

— Они просто не знают, как это сделать! Во-первых, его не звали. Сам навязался. Однако признали родственником, сочли долгом принять, приютить, раз приехал… — с досадой прошипела Джулиет, впившись в пончик. — Вдобавок, — уже неразборчиво прошамкала она, — разве могут пожилые женщины, одна из которых — Флоренс — совсем слабенькая, командовать молодым, сильным, решительным, абсолютно бессовестным мужчиной? Поверь мне, он на все готов.

— Пожалуй, — кивнула Мередит. И спросила, подчеркнув вопрос широким жестом: — Можно как-нибудь удостовериться, что он действительно Оукли? В конце концов, в это все упирается, правда? Возможно, просто узнал об Уильяме каким-то образом. Во многих книгах описаны широко известные исторические преступления. Может, где-то рассказано и о деле Оукли. Можно убедиться, что он настоящий?

— Увы, хотелось бы сказать, что не настоящий. Но я попросила предъявить паспорт. Выдан на имя Яна Оукли.

— Знаешь, бывают фальшивые паспорта.

— Мысль соблазнительная. Но даже если он где-то наткнулся на судебные отчеты о деле Оукли, вряд ли пошел бы на жуткие хлопоты с фальшивым паспортом. В любом случае излагает массу подробностей, которые нельзя признать ложными, поскольку неизвестно, что стало с Уильямом после оправдательного приговора суда и последующего отъезда. Если помнишь, его собственный сын вынужден был просить суд официально признать его мертвым.

— И этот самый Ян рассказывает, что потом было с Уильямом?

— Досконально, — мрачно кивнула Джулиет. — Выходит, Гадкий Уильям какое-то время разъезжал по Европе, из любопытства его занесло в Австро-Венгрию. Со временем он очутился в Кракове, который входил в то время в империю. Там ему улыбнулась удача. Он женился на другой богатой женщине, вдове польского коммерсанта с немалым доходом. У Яна есть даже старый снимок, запечатлевший Уильяма со второй женой, а где б он его взял, если не у родных? То есть, знаю, можно найти кучу старых фотоальбомов, но все это полностью совпадает с другими его утверждениями. Могу заверить, у второй жены наверняка были деньги, ибо Уильям точно женился на ней не за красивые глаза. Сам он на снимке такой же, как на том портрете, который разыскала Дамарис, — вполне собой довольный. В общем, взял дела в свои руки, с выгодой распоряжался деньгами жены, умудряясь держаться подальше от нянек и горничных, и весьма преуспел. Кто сказал, что преступления не приносят ничего хорошего?