— Боюсь, после встречи его уже будут сопровождать.

— Но ты хотел бы быть поблизости?

— Да, на какой-то непредвиденный случай.

— Это, думаю, мы сможем организовать.

Радж действительно работал по высшему классу и стоил любых денег. Без пяти девять напротив Театра Королевы меня подобрала полностью экипированная колесница. Это был темно-синий БМВ-750, один из самых прытких среди больших седанов, как полагается, с правым рулем. За ним сидел аккуратно подстриженный мулат в темном костюме, белой рубашке и галстуке. Рядом с ним был пристегнут худой старик лет под восемьдесят, седой как лунь; вокруг шеи у него для комфорта путешествия была надувная подушечка. Старичок и вправду дремал, во всяком случае, на мое приветствие не откликнулся. А за водителем расположилась с вязанием чистенькая, аккуратная старушка, тоже хорошо за семьдесят, но живая, с ясными голубыми глазами. Она вязала шерстяные носки со сложным этническим орнаментом в верхней части.

— Доброе утро, сэр, — приветствовала она меня, улыбаясь. — Сегодня ведь даже отличное утро, не правда ли? И — в вашем возрасте это не важно, но мы этому рады — похоже, мы пережили и эту зиму.

— Я искренне рад за вас, — сказал я. — Вы ведь знаете, что вам надо делать?

— Это вам нужно будет что-то делать, — мягко возразила старушка. — Вот ваша книга. — Она вложила мне в руки старый, годов двадцатых, томик Дороти Ричардсон. — Надеюсь, вы ничего не имеете против «Паломничества»? Я уже второй раз заканчиваю все девять романов и потом снова начну с первого. Почему сейчас не пишут ничего подобного?

— И что я с этим должен делать?

— Вы будете читать мне вслух, когда мы остановимся, — я же вяжу! Мы всегда так делаем, и ни разу ни у кого это не вызвало подозрений.

Хм, необычно, но эти же островитяне живут по своим законам.

— Сэр, это мне понадобятся ваши подробные инструкции. — Мулат поймал мой взгляд в зеркальце. — Куда мы едем, мне сказали, а дальше-то что?

Мой план был таков.

Поскольку Осборн должен был зайти с северного входа, мы займем позицию у южного. Они ведь с Моховым встречаются посередине кладбища, так что я и здесь буду на максимальном приближении, только без риска быть обнаруженным. Конечно, может произойти и так, что Мохов, убедившись, что его английский друг пришел один, позвонит ему и поменяет место встречи. Но тогда и мы быстренько туда же переместимся, еще быстрее, чем Осборн с Моховым. Хотя вряд ли так произойдет — место для встречи было выбрано грамотно.

Собственного паркинга у кладбища, судя по карте, не было. Однако перед входом на Фулхэм-роуд было несколько жилых зданий, построенных чуть в глубине от тротуара. Это позволяло жильцам парковаться, ставя машины торцом к дороге. Стоянки эти, разумеется, частные, но в будний день в десять утра там точно будут свободные места. Почему пара состоятельных стариков на дорогом автомобиле не могут задержаться на одном из них минут на двадцать, пока кто-то из прислуги не сходит на могилу, например, чтобы положить цветы?

Все то время, пока мы ехали, я не переставая слушал перехваченные разговоры. Сам Осборн звонил всего лишь несколько раз, и все говорило за то, что он действительно отправлялся на встречу один. Но в прочее время Шанкар — а он снова заступил на пост — посылал мне на гарнитуру разговоры сотрудников Осборна. Атмосферу среди них можно было охарактеризовать как всеобщее недоумение: все понимали, что что-то происходит, и происходит без них, но похоже, так было надо. Кстати, благодаря звонку Осборна мы теперь знали и телефон фермы, где готовились к приему гостя. Непонятно, как Шанкар справлялся со всеми этими звонками: возможно, у него помимо базы по городу ездил микроавтобус, напичканный аппаратурой.

Мы подъехали к таунхаусам на Фулхэм-роуд без десяти десять. Места для стоянки автомобилей резидентов были защищены предупреждающими табличками, однако свободных, как я и предполагал, было много. Наш водитель притормозил в углублении за автобусной остановкой и, включив аварийные огни, побежал позвонить в ближайший подъезд. С кем он переговорил в приоткрытую дверь, мне было не видно, но, вернувшись бегом, он смело заехал на свободную парковку.

— Хозяйка сказала, что мы можем стоять здесь хоть до семи вечера, — улыбнулся он мне в зеркальце.

Я не ответил, только кивнул: в моей гарнитуре началась жизнь. Телефон Осборна молчал, но Шанкар подключил мне его микрофон. Усиление было отличным: я слышал мерное глубокое дыхание: Осборн, должно быть, шел быстрым шагом. В какой-то момент я услышал и сами шаги — возможно, он сошел с асфальтовой дорожки, чтобы прочесть надпись на могильном камне. Нет, это он, похоже, увидел Мохова, шедшего среди захоронений сбоку от центральной аллеи, и тот сделал ему знак, что они встречаются в условленном месте, на Большом кругу. Потому что Осборн тихонько сказал себе самому: «Понял, понял».

Старушка, сидящая со своим вязанием справа от меня, совала мне в руку свою книгу. Я нетерпеливо оттолкнул ее — не до вас.

— На нас смотрят, — кротко сказала моя мнимая хозяйка, раскрывая томик.

Краем глаза я увидел, что действительно, край занавески за ближайшим окном отодвинулся, открывая неразличимое из-за бликов лицо. Я взял книгу и повернулся спиной к окну.

— Именно на этом месте мы и остановились, — с тонкой иронией молвила старушка, снова берясь за спицы.

Я отложил книгу. В гарнитуре послышался голос Осборна:

— Привет, Влад. Рад тебя снова видеть.

Мохов что-то ответил, но различить его слова было невозможно.

— Хорошо, хорошо, — сказал Осборн. — Ты мне потом расскажешь. Влад, мне кажется, нам будет лучше поехать в безопасное место.

Шанкар и его коллеги, видимо, лихорадочно колдовали над звуком, потому что конец фразы Мохова я уже услышал:

— …пока мы здесь.

— Ладно, говори, — сказал Осборн. — Давай только будем прохаживаться, странно, что мы здесь застряли. Что у тебя стряслось?

— Это долгая история, — отвечал Мохов. — В двух словах: меня убьют, как только найдут. В Москве или здесь.

— Твои же друзья?

— У меня больше нет друзей.

Мужчины прошли несколько шагов молча.

— Я не знаю, зачем я цепляюсь за жизнь, — произнес наконец Мохов. — Я бежал инстинктивно, а теперь у меня было время подумать. Вот я выжил — пока… Но впереди у меня пустота.

— Что за глупости, Влад? Так не бывает. В Лондоне ты в безопасности, мы что-нибудь придумаем. Мне трудно тебе возражать, я ведь ничего не знаю. Но решение всегда есть.

— Они убьют меня, как только найдут, — повторил Мохов. — Моя единственная надежда остаться в живых — это ты.

— Так дай мне возможность тебя защитить. Мы сейчас поймаем такси — я приехал на такси, так безопаснее, — и я отвезу тебя в место, где добраться до тебя будет невозможно.