— Амит, — позвал я в свою гарнитуру. — Что, никаких звонков?

— В эфире все тихо, — подтвердил бессонный Амит.

Осборн все-таки пойдет один. А мне-то как быть?

2

Я набрал мобильный Раджа. Радоваться звонку в четыре утра он не стал, но и неудовольствия не выразил. Прежде чем лечь досыпать, он сказал, что может встретиться со мной самое раннее в семь утра у него в магазине, но входить надо слева от витрины в дверь под цифрой 8.

Про себя я знал, что уже не засну. Я достал из мини-бара одну из маленьких бутылочек (это был «баллентайнз») и снова залез в интернет. Загрузив гугловскую спутниковую карту и открывая вкрапленные в нее фотографии, я методично, метр за метром прошелся по всей интересующей меня территории.

Бромптонское кладбище огорожено каменной стеной, довольно высокой. Входа в него два: на севере через массивную арку с Олд-Бромптон-роуд и через чугунные решетчатые ворота с юга, с Фулем-роуд. Оба входа зимой и летом открывались в восемь утра.

С запада от кладбища проходила железная дорога. С восточной стороны оно тоже казалось неприступным: сразу за стеной находились внутренние садики жилых домов по Ифилд-роуд. Город слегка вгрызся на территорию кладбища с юга: на карте среди безымянных построек высветились художественное училище, пара ресторанов и даже издательство. Однако все здания, судя по карте, были небольшими, не больше трех этажей.

Сверху кладбище могло просматриваться только с двух точек: с выставочного центра Эрлс-корт и, как я уже установил, с восточной трибуны стадиона «Челси». И то при условии, что деревья, которыми был обсажен практически весь внутренний периметр вдоль стены, были не слишком высокими — по спутниковой карте это определить сложно. Других посадок было не так много, только центральная аллея была полностью закрыта кронами от северного входа до середины кладбища. Потом шел открытый участок, за которым начинались колонны. Они шли по обе стороны вдоль аллеи, потом описывали Большой круг и дальше снова выпрямлялись до самой часовни. Могильные памятники, как правило, небольшие, за ними не спрячешься. Да и потом, именно эти места и будут проверять в первую очередь помощники Мохова. Я понял, что точек, откуда мои специально обученные коллеги могли бы стрелять, было совсем немного. Если предположить, что я к ним в конечном счете обращусь.

Уменьшив масштаб карты, я отметил еще одну особенность. Большой круг, на котором Мохов назначил встречу, был значительно ближе к южному входу, хотя он просил Осборна зайти с северного. Понятно: Мохов предусматривал возможность проследить, что его друг придет один, без подкрепления. Но в сотне метров от северного входа была и станция метро, а также остановка электричек. То есть если Мохов заподозрит, что его друг придет не один, у него есть и путь отступления.

Мой айфон показывал десять минут седьмого, когда в гарнитуре снова пикнуло. Гудков, прежде чем на звонок ответили, было много. Судя по качеству сигнала, это был мобильный со скремблером.

— Да-да, — капризно протянул голос, который я опять принял за женский.

— Это Осборн, сэр. Простите, что так рано. Но если вы решите иначе, чем я, нам нужно будет время на подготовку.

— Наш друг объявился?

— Да.

Осборн доложил своему шефу про звонок Мохова, а также все свои соображения по поводу того, что он хочет пойти на встречу один, без прикрытия.

— Когда вы встречаетесь? — спросил тот.

— Через четыре часа.

— Где?

— На Бромптонском кладбище.

— Да, там особо не спрячешься. Дайте подумать, — произнес высокий голос. Прошла минута, не меньше. — Хорошо, действуйте, как считаете нужным. Думаю, вы просчитали все риски. Но будет обидно упустить рыбу, которая сейчас у нас на крючке.

— Полностью согласен. Только будет еще обиднее, если она сорвется, когда мы ее потащим.

Начальник Осборна опять помолчал.

— Вы подумали, куда его везти?

— Конечно. На ферму.

— Это правильно. Надеюсь, вы позвоните мне оттуда с хорошими новостями. Удачи!

— Спасибо, сэр.

Мое такси, заказанное через портье, уже ждало меня внизу. Специально обученным людям тоже нужно было время на подготовку, только я решения еще не принял. Хотя что может подсказать мне Радж?

На улице было уже светло, но пустынно. Полыхающие деревья в цвету снова напомнили мне, что наступила весна — время, когда все наши ожидания кажутся реальными. Нет, я не имел права пускать все на самотек, позволить предателю разрушить свою жизнь. Мохов сам поставил себя вне закона, так почему же за него должны были расплачиваться я и такие, как я?

3

Я попросил таксиста высадить меня у Театра Королевы и вошел в переулочки Сохо. Магазин Раджа был затянут металлическими ставнями, однако дверь слева от них с гудением приоткрылась, едва я подошел ближе. Да, вон она, камера, за едва приметной дырочкой внутри цифры восемь. Радж махал мне рукой из внутреннего садика.

— Я сам только вошел. Чай, мед, йогурт, лепешка, орехи?

Я пожал ему руку:

— Все, что предложишь.

Мы прошли в его защищенную комнату и сели рядом на диван. Радж с улыбкой смотрел на меня, глаза у него были красными от недосыпа. Я, похоже, выглядел совсем помятым, поскольку улыбка с его лица не исчезала. Мы дождались, пока два худых сонных мальчика накрыли стол и неслышно прикрыли за собой дверь. Ночная смена племянников.

— У меня проблемы и моральные, и технические, — начал я. — Моральные я ни на кого переложить не могу. Технические — это твое. Надеюсь, ты сможешь подсказать мне что-то, что все решит. И тогда останутся только проблемы организационные.

— Сложно. Для семи утра слишком сложно, но я попытаюсь сосредоточиться, — отозвался Радж. И добавил уже по-деловому, как будто он был приемщиком в ломбарде: — Давай посмотрим, что у тебя есть

Я рассказал ему основное.

— Что ты хочешь от меня услышать? — спросил он, когда я закончил. — Мое агентство занимается сбором информации. Ее реализация — дело самого клиента. Я могу послать на кладбище чистенькую английскую старушку с букетом фиалок и скрытой видеокамерой, но не с пистолетом.

— Но достать пистолет ты можешь? Для друга?

— Нет, и не проси. Даже если бы у меня такие вещи были, я бы не дал. В первую очередь другу. Здесь не Штаты и не Бельгия, у нас с этим очень строго. Да и, как я уже говорил, — Радж улыбнулся, — это противоречит философии моего агентства.

Сказать правду? Я почувствовал облегчение. Вот он сейчас дал бы мне пистолет, и что бы я с ним делал? Конечно, в какой-то ситуации я действительно мог его достать и выстрелить — «Это его жизнь или твоя», — но я был рад, что мне не придется делать это самому.

— Мы можем попробовать проследить за ним после встречи, — предложил Радж.