даже тёмный алехандр, подпрыгнув, не дотянется рукой, украшены яркой мозаикой и искусной лепниной. Картина, украшающая потолок спальни, выделенной для меня, изображает древнюю битву. Война, случившаяся задолго до моего рождения. Задолго до того, как королевство фей обрело своих первых монархов. Кровавая битва меж светлыми ангелами и чёрными драконами. В те времена все ангелы были светлыми. Это был золотой век для их народа. Они сокрушили своих древних врагов, навсегда низвергнув чёрных драконов, прогнав из миров Верхних потоков. С тех пор белокрылые воины безраздельно правили своей империей Света. А чёрные драконы прижились в мирах Нижних потоков, где и преобразовались. Из могучего строя единомышленников разделившись на множество разноцветных стай. И длилось это ровно до первого катаклизма. Сейчас светлые ангелы свято верят в то, что когда-нибудь смогут вернуть былое величие. Однако, хорошо изучив их историю, я в этом сильно сомневаюсь. Поступок их правителя навсегда изменил судьбу этой расы.

Слепяще-белая ткань тонкая и легкая, должно быть, арахстирианский шелк*, едва колышется от дуновения ветерка, иногда заглядывающего в мою временную обитель. Она прикрывает высокую арку, за которой расположилась большая лоджия. Где, пожалуй, мне было бы приятно завтракать, не будь я пленницей в этом дворце. Вид из этой лоджии потрясающий! Весь город лежит словно на ладони. Выходи и любуйся. Но мне сейчас не до того.

Со стороны может показаться, что ангелы вовсе не переживают, что я могу сбежать. Но это лишь иллюзия. На самом деле ни один из способов незаметно покинуть столицу не является нам доступным. Телепортироваться из этого города невозможно, так как везде, почти что на каждом здании, установлены поглотители портальной магии. А тот проход, через который мы прибыли сюда, находится во дворе дворца и тщательно охраняется. Когда мы только вошли в эти апартаменты, Мелан и Арлавиэл проверили здесь каждый уголок. И сделали неутешительные выводы: их магия в этих помещениях практически не работает. Так что это самая что ни на есть тюрьма. Хоть и замаскированная под уютные комнаты для гостей.

Все, что нам остаётся, — это покорно ожидать, пока другие решают нашу судьбу. Я с этим смирилась. А вот мужчины мои не очень. Я слышу, как они негромко переругиваются в гостиной. О чем бы они ни спорили, пока они это делают, мне никак не уснуть. Поэтому я нехотя поднимаюсь с намерением узнать, в чем там дело. И попросить их посидеть тихонько хоть ненадолго. После отравления растением у меня ужасно болит голова. Или причиной тому что-то другое. Однако именно сейчас думать я не способна.

Выхожу в гостиную и окидываю своих спутников недовольным взглядом.

— Что вы опять не поделили? — бурчу устало, когда встречаюсь с их виноватыми взглядами.

Они уже поняли, что разбудили меня.

— Твой защитник, — жалуется Арлавиэл, — обвиняет меня в том, что я предал тебя и твою семью!

— И у меня на то есть веские основания, — говорит Мелан.

— Какие? — вздыхаю я.

Пульсирующая боль причиняет столько дискомфорта, что мне сложно даже говорить, не то что разбираться в дворцовых заговорах.

— Твой жених, — пренебрежительно цедит Мелан, — утверждает, что о перевороте ничего не знал. А ещё он пытается убедить меня в том, что нам стоит как можно скорее вернуться домой.

— Это самый безопасный вариант для Айрин, — вспыхивает Лав. — Мой дом сможет обеспечить её безопасность.

— Так, как уже обеспечил её семье? — поддевает его мой защитник.

Странно, но ранее не замечала такой враждебности между ними. Даже напротив, эти двое прекрасно ладили меж собой. Что это вдруг на них нашло?

— Прекратите этот балаган, — шиплю я, не в силах выдерживать эту перепалку.

И, словно Свет услышал мои молитвы, дверь в наши апартаменты резко открывается.

На пороге в сияющих золотых доспехах и обрамлении собственного сияния стоит военачальник ангелов Габриил. Он окидывает наши апартаменты быстрым взглядом и мгновенно находит меня. Решительно переступает порог, направляясь в мою сторону. Попытки остановить старшего сына аргха выглядят ничтожными, так как он отбрасывает моих жениха и защитника лишь жестом руки. Если бы не поглощающие их магию письмена, которыми украшены стены апартаментов, Габриила ожидала бы серьёзная схватка с тёмным алехандром. Однако сейчас большинство способностей Мелана заблокированы. Поэтому я с ужасом наблюдаю приближение разгневанного ангела. Он подхватывает меня на руки, словно пушинку, и несёт в спальню. Дверь за его спиной закрывается. И через мгновение я оказываюсь на мягкой постели. Ангел наклоняется надо мной. Его аура переливается сотнями вариаций света. Подобное может ослепить, однако я вижу черты его лица до малейших деталей. И шрам возле уха, который когда-то давно он получил в своей первой схватке с Тьмой. И это странно, потому что я точно уверена, что этот изъян скрывается магически. Тогда почему же я его вижу? Габриил растягивает губы в улыбке, но его взгляд при этом не становится добрее.

— Ну что, принцесса, — тихо шепчет он, и моё лицо опаляет холод его дыхания, — все ещё хочешь объездить меня, как дикого единорога?

* Арахстирианский шелк — тончайшая ткань, которую ткут народы, называемые арахстианами, из собственной паутины. Невероятно редкая и дорогая, поскольку их племена живут в мирах Нижних потоков. Арахстианы — объединение малых племен низших демонов, внешне похожих на огромных паукообразных существ.

15

Я замираю, как испуганная лань, встретившись со взглядом идущего за нее охотника. Слишком невероятным мне кажется происходящее. Шок настолько силен, что я даже на мгновение забываю о головной боли.

— Так и знал, — усмехается ангел, — что твои слова не более чем пафос!

И после сказанного, к моему облегчению, он поднимается на ноги. Я перестаю чувствовать его вес и близость тела и едва заметно вздыхаю. Не будь я столь благовоспитанной, наверное, и пот со лба вытерла бы рукой. От ангела не ускользают ни моё поведение, ни выражение лица. Однако он все расценивает по-своему. Наигранно сокрушённо качает головой, словно говорит: я так и знал, что ты пустомеля.

И только после того, как ангел отступает на несколько шагов от кровати, моё сознание наконец-то начинает работать. Я медленно соображаю, что на самом деле вероятность того, что воевода ангелов намеревался предаться со мной любовным утехам, практически равна нулю. Он же поборник морали и вообще девственник. Если бы он и решился предать собственные убеждения, то вряд ли со мной. Впору бы посмеяться над