Греки тогда не пришли еще на впоследствии столь хорошо обжитые ими берега. В качестве творцов культуры выступали другие, догреческие народы Эгейского региона. Об этих народах, об их этнической и языковой принадлежности почти ничего неизвестно даже специалистам. Сохранились лишь названия некоторых этносов – пеласги, лелеги и др. Но далеко не всегда даже можно точно приурочить тот или иной народ к конкретной области обитания.

Для развития эгейских культур III тысячелетия до н. э. характерен ряд важных черт, появившихся впервые. Назовем некоторые из них. Сформировались новые навыки ремесленного производства: изготовление глиняных сосудов на гончарном круге, строительство домов и крепостных стен из кирпича-сырца и камня, первые робкие шаги металлообработки, начало судостроения. Достаточно быстро росла численность населения. В обществе возникало имущественное расслоение. Активизировались торговые связи как внутри региона, так и за его пределами. Делала первые успехи урбанизация, складывались протогорода. Весьма высокого уровня достигли некоторые виды искусства.

И все же эти культуры нельзя еще назвать полноценными цивилизациями. В частности, в них отсутствовала письменность – важнейший признак, отделяющий настоящую цивилизацию от всего, что ей предшествует. Не вполне ясно, сложились ли уже в Эгеиде III тысячелетия до н. э. правильные государственные структуры: скорее нет, чем да.

Просуществовали почти все эти культуры довольно недолго, а потом они, за редкими исключениями, по различным причинам пришли в упадок и не имели прямого продолжения. В любом случае они были лишь разрозненными островками относительно высокого уровня общественного развития на фоне окружающего варварства. Иногда их называют «несостоявшимися цивилизациями». Нам кажется уместным определить их как «протоцивилизации», своего рода промежуточный этап на пути от первобытности к цивилизованному образу жизни.

О каких же культурах идет речь? Одна из самых ярких среди них – кикладская протоцивилизация, возникшая на островах Кикладах в центральной части Эгейского моря (острова Мелос, Сирос, Кеос и др.). Ее расцвет пришелся примерно на 2700–2200 гг. до н. э. Народ, создавший ее, неизвестен.

Кикладцы не достигли крупных успехов в монументальном строительстве. Для них характерны небольшие неукрепленные поселки со скромными каменными постройками. Зато жители островов опередили прочие культуры тогдашней Эгеиды в ряде других отношений. Высокоразвитыми были их ремесла: керамическое производство, обработка камня и особенно судостроение. Корабли кикладцев (строго говоря, большие лодки) были гораздо совершеннее, чем у всех их соседей, и могли совершать плавания не только в ближайших окрестностях, но и, похоже, за пределы Эгейского моря.

Исключительно оригинальным явлением художественной жизни древнего Средиземноморья стало кикладское искусство. По словам видного исследователя эгейских цивилизаций Ю. В. Андреева, «в сравнении со своими ближайшими соседями по эгейскому региону… кикладцы способны произвести впечатление утонченных эстетов и аристократов духа»[45]. Необходимо особенно отметить скульптуру, самыми известными произведениями которой являются так называемые «кикладские идолы». Это мраморные статуи и статуэтки различного размера – от миниатюрных до 1 метра и выше. Памятники, о которых идет речь, еще несут на себе несомненные черты примитивизма, но при этом отличаются изяществом исполнения, плавностью, «текучестью» линий. Парадоксальным образом они напоминают скульптуры некоторых мастеров европейского авангарда XX века. Собственно, на творчество этих последних оказало определенное влияние открытие археологами «кикладских идолов». Так шедевры чрезвычайно древней эпохи неожиданно оказались созвучными духу нашего времени.

Ближе к концу III тысячелетия до н. э. кикладская протоцивилизация прекратила существование. Произошло это в силу до сих пор не выясненных наукой причин. Кажется, говорить о каком-то внешнем вторжении, о военном поражении не приходится. Факторы упадка, видимо, были главным образом, внутренними. Может быть, преждевременное исчерпание творческого потенциала? Создается впечатление, что кикладцы, в ходе слишком уж бурного и интенсивного прогресса очень сильно обогнав окружающие регионы, в дальнейшем не могли поддерживать тот же темп развития. Они, так сказать, устали, рано состарились и сошли в небытие. В любом случае, это – только догадки. Перед нами одна из «загадок истории».

Еще один очаг ранней, но высокой культуры сформировался на северо-востоке Эгеиды. Главным центром здесь, несомненно, следует назвать всем известную Трою, которая находилась в Малой Азии, в районе проливов, соединявших Эгейское море с Черным. Троя тоже возникла еще в III тысячелетии до н. э. и впоследствии переживала периоды как расцвета, так и упадка. Неоднократно подвергаясь разрушению и вновь возрождаясь, она оставалась значительным центром вплоть до окончательного поражения в Троянской войне XII в. до н. э.

Широко известно в мире имя первооткрывателя Трои – Генриха Шлимана, немецкого коммерсанта и археолога-самоучки. Вопреки скептицизму большинства специалистов-ученых он был убежден, что город, воспетый Гомером, – не миф, а реальность. Начав в 1872 г. раскопки на холме Гиссарлык (в Турции, на северо-западе Малой Азии) он блестяще подтвердил свои догадки и доказал, что этот холм скрывает в себе остатки Трои.

Однако, отдавая должное энтузиазму и интуиции Шлимана, нельзя не упомянуть и о его вопиющем дилетантизме, который стоил ему самому грубейших ошибок, а исторической науке – невосполнимых утрат. Шлиман имел довольно смутное понятие о том, как ведутся правильные археологические раскопки, особенно на таком сложном, много веков существовавшем поселении, каким была Троя. В подобных случаях следует крайне осторожно и аккуратно снимать один за другим тонкие слои почвы, тщательно документировать и локализовать все сделанные находки, чтобы как можно точнее датировать каждую из них.

А Шлиман приказал своим рабочим просто копать на троянском городище глубокие траншеи в разных направлениях. Это было больше похоже не на археологию, а на кладоискательство. И своей цели Шлиман добился: отыскал большое количество драгоценных вещей, лежавших в слоях разных эпох, выдал их за единый и целостный «клад Приама», попал с этим кладом на первые страницы всех газет… Но зато почти непоправимо испортил сам памятник.

Из-за этого больших трудов стоило «второму открывателю» Трои – американскому ученому Карлу Блегену – хотя бы в какой-то мере ликвидировать последствия ошибок Шлимана. Блеген вел раскопки на холме Гиссарлык в 1930-х гг. Именно ему удалось, скрупулезно изучая последовательность археологических слоев, восстановить в общих чертах основные этапы длительной троянской истории

Наконец, уже на наше время пришлось «третье открытие» Трои. С 1988 г. на ее месте начала работу международная экспедиция под руководством Манфреда Корфмана. Новые раскопки уже дали важные результаты. В частности, если раньше исследовался исключительно троянский акрополь, центральная цитадель, то Корфман обнаружил у подножия холма нижний город, «посад», о наличии которого до того и не подозревали. А ведь именно там, очевидно, жила большая часть населения. Таким образом, изучение Трои оказалось поставлено в более широкий и более верный контекст. Несомненно, раскопки будущего принесут нам и другую ценную информацию.