— Да. Я смотрел это по ящику. Невероятно. Даже Бэрри Дэвис поверить не мог. Когда забили первый гол, я подумал…

— Я был там, Пайки, — сказал Ноэль. — Я был там, черт меня побери. На Уэмбли. Никто не мог поверить. Мы все просто молча смотрели друг на друга… А когда забили второй гол, чтоб мне провалиться! Я никогда не забуду, как посмотрел на трибуны напротив и увидел это замершее море в красном. Это все было похоже на мечту: замершие красные и беснующиеся от восторга наши. Я будто жил ради этого момента.

— Но финал оказался испорченным, верно? — спросил Пайк.

— Да, — мрачно ответил Ноэль. — Но все равно мы победили.

— Один гол признали. Мне даже было немного жаль Клафи.

— Да, так оно и было. С тех пор я лучше ничего не видел.

Ноэль замолчал и посмотрел на Пайка.

— Эй! А ведь это здорово!

— Что?

— Обсудить игру, как в старые времена.

Теперь настал черед Пайка улыбаться. Это действительно было здорово. Он понял, что давно ничего ни с кем не обсуждал, даже такие обычные вещи, как телепередачи, фильмы, футбол, секс. Он недолюбливал Ноэля, тот вечно действовал ему на нервы. Но сейчас Дэннис был ему благодарен, он вернул его к реальности.

Для этого-то футбол и нужен — это не просто спорт, не просто двадцать два мужика, бегающих за мячом по полю — это единение с друзьями. Ты становишься частью чего-то, принадлежишь лагерю болельщиков, и вы — единое целое.

— Нам сюда, — сказал Ноэль.

— Не понял?

— Это наш съезд на Суиндон.

Они съехали с автострады, и очарование быстрой езды испарилось без следа. Поездка превратилась просто в «разгон-торможение», больше нельзя было спокойно и плавно лететь. Вот и возвращение в реальный мир. Ноэль сосредоточенно давал указания, куда ехать, а Пайк сосредоточенно вел машину.

Отец Ноэля жил в безликом современном микрорайоне, застроенном муниципальными домами. Все дома были построены в расчете на одну семью, из кирпича и с деревянной отделкой под эпоху Тюдоров, и каждый дом имел общую стену со вторым таким же.

Освещение навевало ужас: все уличные фонари были повреждены, они то зажигались, то выключались. При взгляде на дома казалось, что смотришь старый мерцающий кинофильм.

Сад перед домом превратился в помойку. Среди мешков с пустыми бутылками и поломанными остатками кресла валялась пара брошенных тележек для покупок. Лужайку давно не стригли, и она вся заросла сорняками. Собаки изрыли ее вдоль и поперек, поэтому она вся была покрыта ямами и кучками.

Ноэль сразу стал серьезным и настороженным.

— Мы зайдем через заднюю дверь, — сказал он. — Звонить смысла нет. Он, скорее всего, напился до потери сознания.

Пайк обошел за Ноэлем вокруг дома, Кирсти тащилась рядом, продолжая играть в «Гейм Бой».

Ноэль остановился:

— Еще одно. Не ходи в сад за домом.

— Почему нет?

— Просто не ходи. Поверь на слово.

— Почему я не могу ходить в сад за домом?

— Около года назад у отца засорился туалет, — со вздохом начал рассказывать Ноэль, — и он применил новый способ прочистки. Наполнил унитаз бензином и кинул туда спичку. Все взорвалось к чертовой матери.

— Господи Иисусе.

— Да уж. Теперь он срет в полиэтиленовые пакеты и выбрасывает их из окна. Поэтому не ходи в сад за домом.

— Прекрасно.

— Пописать можешь в раковину, а если приспичит наложить кучу, то можешь воспользоваться туалетом миссис Уэллер, соседки. Она присматривает за отцом.

— Ноэль, нам не следовало тащить сюда ребенка.

— Знаю, но ты не оставил мне выбора. — Ноэль толкнул незапертую дверь, и они вошли.

Нашарив в темноте выключатель, он зажег свет. Яркая лампа дневного света резала глаза.

Кухня вызывала отвращение. В раковине высилась гора грязной посуды, на которой уже росла плесень. Все вокруг было заставлено кастрюлями и сковородками, полупустыми консервными банками, пластиковыми упаковками, контейнерами с содранной фольгой, окурками, коробками из-под пиццы… Повсюду стояли пустые бутылки и пивные банки. Мешки, набитые мусором, выглядели так, словно простояли здесь всю жизнь. Пол был покрыт толстым слоем липкого желтоватого жира, с черными отпечатками следов. Как только они вошли, ноги Пайка тут же начали прилипать.

А как воняло! Запах мочи, пива, виски и протухшей еды. Животные запахи смешивались с гнилью.

Они поспешили убраться из кухни, но и в других комнатах было не лучше. С трудом верилось, что столько грязи и мусора мог наплодить один-единственный человек. Пайк почувствовал себя грязным, словно вымазался во всем этом. Ему захотелось помыть руки и принять душ в чистой, белой, выложенной кафелем ванной.

Они нашли мистера Бишопа по звукам. Он сидел на диване в гостиной полностью одетый и громко храпел. Его стошнило, и грудь его некогда белой рубашки была заляпана рвотой вперемешку с кровью. Он выглядел лет на сто, хотя ему, наверное, и шестидесяти не было. Одет он был в черный поношенный костюм и новые дешевые кеды. Его морщинистое темно-красное лицо покрывали рубцы и оспины. Язык, торчащий между желтых зубов, имел зеленый цвет.

Ноэль выглядел пристыженным. Нахмурившись, он сказал:

— Сейчас нет смысла его будить. Просто оставим его здесь, а с утра расспросим как следует, ладно?

— Господи. Ноэль.

Кирсти стояла в дверях, с головой уйдя в свою игру, отгородившись таким образом от окружающего мира.

Они услышали движение в кухне, и женский голос прокричал:

— Эй! Есть кто-нибудь?

— Это мы! — прокричал в ответ Ноэль. В комнату вошла молодая женщина, держа в руках, как дубинку, длинный фонарь.

— О, здравствуй, Ноэль.

— Здравствуйте, миссис Уэллер.

— Я только решила проверить.

Ей было около тридцати, высокая, с коротко подстриженными темными волосами. На ней были потертые джинсы и мужская рубашка.

— Я услышала, как подъехала машина, и кто-то вошел в дом. Я должна приглядывать за вашим отцом, ведь его уже раз обворовали. Все знают, что с ним легко справиться.

— Спасибо, миссис Уэллер. Но вам не следует заходить сюда просто так, это может быть опасно.

— О нет, они все трусы, убегают при первом же звуке. Обычно это шпана.

— Спасибо, что присматриваете за ним. Он этого не заслуживает.

— Я делаю, что могу, но он себе худший враг, на самом деле. Он как ребенок.

— Я не представляю, как вы миритесь с таким соседом.

— По крайней мере, он тихий, — засмеялась она.

— Кстати, познакомьтесь, — сказал Ноэль, — это Пайк… Дэннис. Старый друг.