дымом взрывчатки, которые дышат неостывающим азартом соревнования, громкой шахтерской славой.

Ну как же землякам не поговорить об этом при встрече! И об этом и о том... Вот и смешалось все в кучу, как будто и не разберешься, что к чему. Постороннему, может, и в самом деле многое в этом разговоре непонятно, а Сереже и Феликсу все ясно.

— Ты кем тут на батарее? — спросил Сергей, когда о многом уже было переговорено.

— Главным маршалом артиллерии.

— Нет, серьезно.

— Сам видишь, по званию — рядовой. А по должности — важная персона, заряжающий. Ну, а в свободное время, когда ребятам нужно, я их стригу и брею. Хорошо, что инструмент из дому прихватил. Пригодился.

— Шахтерский инструмент небось не взял, — рассмеялся Сергей.

— Зачем он мне тут? — наивно удивился Феликс. — Только ты не думай, я здесь не парикмахер, а заряжающий. А сначала я мечтал в локаторное отделение попасть. Оператором. Не взяли. Затем дальномерщиком хотел стать. Но у дальномерщиков — если приглядишься, сам увидишь — глаза у всех вот так широко расставлены. А у меня... словом, сделали меня заряжающим. И я не жалею. А вот наш комбатр идет, капитан Бахтуридзе.

Когда Сергей Бражников доложил о себе командиру батареи, тот тепло улыбнулся и дружески пожал ему руку.

— А я уже заочно знаком с вами, товарищ Бражников, — сказал капитан.

Сергей вопросительно посмотрел на Бахтуридзе.

— У нас недавно беседа была о шахтерах, — пояснил капитан. — Проводил ее товарищ Афанасенко. Ну понятно, для своего бывшего бригадира он красок не пожалел. Так разрисовал, что, увидев вас, я сразу догадался: вот он, донецкий богатырь Бражников.

Сергей рассмеялся.

— Рисовать он, возможно, умеет, товарищ капитан. А вот чтоб Афанасенко беседу проводил, что-то не верится.

— А почему вам не верится? Он у нас и агитатор хороший, и заряжающий отличный. Талантливый заряжающий, — сказал капитан. — Может, желаете убедиться в этом?

— Я верю, товарищ капитан, — сказал Сергей.

— А своими глазами увидеть не мешает, правда? Ну так ладно, увидите. Вообще это только для начальства положено делать — для генералов, инспектирующих. Но вы гость. А мы, грузины, для гостя ничего не жалеем.

Он проговорил все это улыбаясь и так же улыбаясь звонко и весело подал команду:

— Батарея! К бою!

Стоящий рядом солдат, услышав команду капитана, старательно забарабанил железкой по пустой снарядной гильзе.

Тревога!

На батарее все пришло в движение. Сергей понимал, конечно, что не ради него все это делается. На батарее шла обычная повседневная боевая учеба. Наверное, за сегодняшний день это десятая боевая тревога. И иначе, понятно, никогда не добьешься этой удивительной четкости и слаженности.

Но обижаться на капитана Бахтуридзе у Сергея не было причин. Учеба — учебой, гостеприимство — гостеприимством. Капитан сам показал Бражникову основные «узлы» батареи. Вот оператор локатора засек воздушную цель. Через какое-то мгновение ее уже засекли и ведут одновременно с локаторщиками и дальномерщики. Он, безусловно, надежен, этот союз оптики и электронов. Но теперь все решает время, теперь счет его идет на секунды. Упустил секунду, замешкался на едва уловимое мгновение — и цель ушла непораженной. А что это значит в боевой обстановке, тут никому объяснять не нужно.

Ох, как подтягивает, как меняет весь облик человека этот счет на секунды! Даже ничего не делая, только наблюдая за работой других, Сергей всем существом своим почувствовал стремительный, неудержимый полет времени.

А на Феликса просто приятно смотреть. Он всегда казался Сергею несколько медлительным, «вахловатым» парнем, как говорили на шахте, но тут не узнать человека — так быстры, буквально молниеносны, все его движения.

В руках у капитана Бахтуридзе хронометр.

— За шесть секунд зарядил, — сказал он Бражникову. — Если заряжающий укладывается в десять секунд, это уже отличный показатель, а шесть секунд — сами понимаете.

Сергей кивнул головой. Да, он понимает. Молодец Феликс. Высоко держишь нашу шахтерскую марку.

Но, оказывается, главное в работе заряжающего еще впереди. Отрывисто прозвучал «ревун». Батарея открыла огонь. Орудия ведут огонь непрерывно, автоматически. Но заряжают их люди. А люди не автоматы. Это очень и очень нелегко заряжающему — обеспечить непрерывный огонь. Кассета со снарядами — штука тяжелая, килограммов двадцать, а то и более. Тут и сила физическая нужна и сноровка. Чуть-чуть замешкался — и огонь прекращается. Надо заряжать орудие снова. А это значит, что пошла насмарку напряженная работа слаженного, похожего на единый механизм коллектива батареи.

— Но с вашим земляком такое не случается, — сказал капитан. — Конечно, вначале он в такие сроки не укладывался. Вначале было двенадцать секунд, а сейчас шесть. Только и это не предел. Вон у того орудия стоит заряжающим комсомолец Левчук. Кстати, отец его преподаватель консерватории, и парень тоже в музыканты готовится. Но сейчас он заряжающий. И какой! Могу сказать, что он вашего земляка скоро обгонит.

— А мы с Левчуком соревнуемся, товарищ капитан, — сказал Феликс. — Так что если он и обгонит меня, в чем я сомневаюсь, так все одно — на пользу дела.

— Видите, государственный подход у человека, — улыбнулся капитан. — Ну, что, понравилась вам батарея? Вот и расскажите вашим товарищам, как мы прикрываем вас от самолетов «противника».

— Да, сила! — одобрительно отозвался Сергей. — Хорошо сработана техника.

— И ваш уголек тут причастен, — сказал капитан. — Без угля металла не получишь.

— Это точно, товарищ капитан, — согласился Сергей.

Они легко, с полуслова понимали друг друга — командир батареи капитан Бахтуридзе и рядовой-пехотинец Сергей Бражников, потому что служили они одному и тому же делу и одинаково, по-солдатски — ясно и определенно — сознавали свой долг и обязанности.

4

Как выяснилось, машина, которая привезла Сергея на батарею, почему-то дальше не шла.

— А тут до вас недалеко, километра три, не больше, — сказал капитан и разрешил Феликсу немного проводить земляка.

— Ну, а Валя как поживает? — спросил Сергей, когда они вышли на дорогу. — Извини, забыл как-то о ней спросить.

— Ничего... она хорошо живет, — вздохнув, ответил Феликс.

— Пишет тебе?

—