– Я подразумевала, - проговорила Кэйт, что со мной он не был вежлив и безупречен. И не был добр. Фактически, он был невыносимо высокомерен, груб и оскорбителен.

– Это очень интересно, - пробормотала Эдвина.

– Это было совсем неинтересно. Это было ужасно!

– Нет, это не то, что я имела в виду, - проговорила Эдвина, задумчиво поглаживая подбородок.

– Очень странно, что он грубо себя ведет, по отношению к тебе. Он же должен был слышать о моем заявлении, как я буду выбирать мужа. Наоборот он должен быть добр и обходителен по отношению к вам.

– Почему же, - размышляла Эдвина, - Он ведет себя как грубиян.

Лицо Кэйт покраснело, когда она пробормотала.

– Он сказал, что не мог помогать себе.

Эдвина смотрела на нее с открытым ртом в течение некоторого времени. Затем она откинулась на подушки и рассмеялась.

– О, Кэйт! - она задыхалась. - Это так прелестно! О, какая путаница! Как, мне это нравиться!

Кэйт сердито посмотрела на нее.

– Это не смешно.

Эдвина вытерла слезящиеся от смеха глаза. - Это была самая смешная вещь, которую я услышала за весь последний месяц. Да, что там, за весь год! О, мой бог!

Эдвина выдала целую серию кашлей и чиханий, сильно смахивающих на смех.

– О, Кэйт, спасибо тебе. Ты помогла мне прочистить нос.

– Эдвина, это отвратительно!

Эдвина взяла платок и вытерла нос.

– Но, это действительно так, - ликующе сказала она.

– Это не продлится долго, - пробормотала она. - Скоро у тебя опять нос будет забит.

– Ты, скорей всего, права, - согласилась Эдвина, - Но как же это смешно! Он сказал, что он не может помочь себе?! Это просто забавно!

– Нет необходимости повторять это, - проворчала Кэйт.

– Ты знаешь, по-моему, это первый джентльмен за весь сезон, которым ты не смогла управлять.

Кэйт скривила губы в гримасу. Виконт говорил то же самое. И они оба правы. Она действительно провела весь сезон, управляя возможными женихами Эдвины. И она неожиданно подумала: ей не очень нравиться эта роль курицы-наседки, которую её вынудили играть.

Или она сама себя вынудила.

Эдвина заметила смену эмоций на лице сестры.

– Мне жаль, Кэйт, - примирительно пробормотала она. - Я не хотела тебя дразнить.

Кэйт выгнула бровь.

– О, я, конечно, дразнила тебя. Но не хотела задеть твои чувства. Я не знала, что лорд Бриджертон так расстроил тебя.

– Эдвина, мне просто не нравиться этот человек. И я думаю, что не следует рассматривать его, как возможного жениха. Я не опасаюсь, что он будет чересчур пылко или настойчиво ухаживать за тобой. Я боюсь, он будет тебе плохим мужем.

Эдвина замолчала на мгновение, и её великолепные глаза успокоились.

– Если ты так говоришь, наверно так и будет. Ты до этого всегда была права. И тем более, если ты говоришь, что провела много времени в его обществе, то ты его знаешь лучше меня.

Кэйт издала долгий и хорошо скрытый вздох облегчения.

– Вот и хорошо, - произнесла она. - Возможно, ты скоро присмотришь себе мужа из своих поклонников.

– Может быть, ты сама присмотришь мне мужа, - предложила Эдвина.

– Ну, конечно. Что мне еще остается делать в Лондоне, - сказала Кэйт.

Эдвина посмотрела на нее сомнительно.

– Я не думаю, что ты присматриваешь мне мужа среди моих поклонников. Ты просто постоянно критикуешь их. Почему тебе не заняться поисками мужа? Тебе нужна своя семья. Из всех моих знакомых ты больше всего подходишь на роль матери семейства.

Кэйт не хотела отвечать на эти вопросы, поскольку за прекрасными голубыми глазами и очаровательным лицом Эдвины скрывался очень проницательный ум. Эдвина была права. Она действительно не искала себе мужа. Но почему она обязана искать себе мужа? Никто из поклонников Эдвины не рассматривал её в качестве невесты.

Кэйт вздохнула, глядя в окно. Гроза вроде должна пройти мимо Лондона. Она подумала, что может радоваться хоть этому.

– Мы все уделяем тебе больше времени потому, - в конце сказала Кэйт, - Что ты быстрей получишь предложение выйти замуж, чем я, а потом можно будет задуматься о моих перспективах.

Эдвина молча пожала плечами. Кэйт поняла, что сестра не согласна с ней.

– Ладно, - сказала Кэйт, поднимаясь на ноги. - Отдыхай. Уверена, тебе необходимо отдохнуть.

Эдвина только кашлянула в ответ.

– И не забудь пить то лекарственную микстуру, - со смехом сказала Кэйт, направляясь к двери.

Поскольку она не успела закрыть дверь, она услышала бормотание Эдвины:

– Лучше умереть.

* * *

Четырьмя днями позже Эдвина покорно пила микстуру, хотя беспрестанно ворча и жалуясь.

Её здоровье улучшилось, но она еще продолжала, время от времени, кашлять и чихать и потому её удерживали в постели.

Мэри объявила, что она не сможет никого посещать, по меньшей мере, до четверга. Кэйт же приняла во внимание, что они хотя бы до четверга получили отсрочку (какой смысл было посещать балы без Эдвины?), но после того, как Кэйт провела пятницу, субботу и воскресенье ничего не делая, а, только читая и выгуливая Ньютона, Мэри внезапно заявила, что, по крайней мере, две из них пойдут на музыкальный вечер у леди Бриджертон вечером в понедельник (в этот момент Кэйт пыталась протестовать, но это было бесполезно).

Кэйт сдалась довольно быстро. Тем более после заявления Мэри развернулась на пятке и быстро вышла из комнаты. И хотя у Кэйт были некоторые возражения, трудно что-то доказывать двери.

Таким образом, в понедельник вечером, одетая в яркий голубой шелк и с веером в руке, Кэйт и Мэри катились по улицам Лондона в своем недорогом экипаже к дому Бриджертонов на Гросвенорской площади.

– Все удивятся, увидев нас без Эдвины, - сказала Кэйт, левой рукой играя с краем своего черного плаща.

– Ты тоже ищешь мужа, - ответила Мэри.

Кэйт замолчала. Она не могла спорить с этим утверждением, тем более предполагалось, что она действительно ищет мужа.

– И перестань мять свой плащ, - добавила Мэри, - Не то он будет весь мятый.

Рука Кэйт замерла. Она стала ритмично постукивать ногой, до тех пор, пока Мэри не взорвалась:

– Господи, ты можешь сидеть, не дергаясь?

– Ты же знаешь, что не могу, - с улыбкой ответила Кэйт.

Мэри только тяжело вздохнула.

После долгой паузы, прерывающей постукиванием её ноги. Кэйт добавила:

– Эдвине будет одиноко без нас.