– Интересно, интересно… А отчего Ирина Дронова скончалась?

Женщина махнула рукой, но вспомнила, что сейчас решается производственная судьба дочери, и ласково пригласила:

– А пойдемте-ка я вас угощу варениками. Со сметаной.

– С… спасибо… – крякнула Зинаида и отказалась.

Вареников со сметаной очень хотелось, но не позволяла совесть – мало того, что она здесь от имени чужого профсоюза все вызнает про Дронову, так еще и вареников налопается…

– А чаю? У меня настоящий. С сахаром. Только что вскипел.

А вот чаю без вареников не хотелось.

– Давайте уж просто так посидим, побеседуем, – предложила Зинаида.

Хозяйка кивнула, усадила гостью в кухне за круглый стол, плотно прикрыла дверь и все же навалила полную тарелку вареников.

– Так я спрашивала, отчего Дронова скончалась. Болела она чем, что ли? – наивно хлопала глазами Зинаида, наворачивая вареники.

– Да с чего б ей болеть? Здорова была, как лошадь. Да с таким-то мужиком, как Сенька, нешто можно болеть? – всплеснула руками хозяйка. – Да он же ей дыхнуть не давал! Все время: «Ириша! Ириша!»… Тьфу! Да ежли б моей-то Альке такого мужика, да разе б она в вашей занюханной конторе работала? Ой, господи прости, я в смысле – разе б она пропускала ее, работу-то? Разе пила бы? Сенька-то мужик для любой бабы золотой. Вот оклемается маненько, дак я его к Альке зачну пристраивать. А чего зря добру-то пропадать? Он ить все время на работе, все время! Теперь, правда, в больницу улегся чевой-то. И все одно с Толькой-то его не сравнить.

Зинаида прожевала очередной вареник и быстренько уточнила:

– А Толька – это кто?

– Дак первый Иркин мужик, кто ж еще? Вот уж шалопа-а-а-й… Ежли б моя Алька за его вышла…

Тут в комнате послышалась возня, потом раздался небольшой грохот, дверь с шумом распахнулась, и в кухне возникло чудное явление – рослая девица в плавках, в коротенькой футболочке, со всклоченными волосами, с неуверенными движениями и с совершенно тупым взглядом. Девица сыто икнула и обдала присутствующих дам стойким ароматом перегара.

Собеседница Корытской – по всей видимости, матушка девицы – вскочила, попыталась затолкать «явление» обратно в комнату, но безуспешно – барышня держалась за косяки и стояла насмерть.

– Ты ч-че про Т-тольку плет-тешь? – грозно вопросила девушка и покрутила рукой у виска. – Как он меня возьмет… ик… замуж? Он же… у-у-у-мер!

– О господи… Алечка… – пыжилась женщина, толкая дочь в комнату. – Ну умер и умер, значит, не будем тебя за него выдавать, чего уж теперь… Иди, отоспись… Вот видите, как переживает! Просто места себе не находит! Аля! Ну выйди же! Не видишь, к тебе с работы пришли!

Алечка обозрела кухню мутным взором, остановилась на Зинаиде и горько сообщила:

– Ирка умерла… Ее этот гад Сенька… убил… Мам, а где Сенька лежит? Пойду ему… морду набью!

– О господи, Алечка… – суетилась женщина возле неуемной дитяти.

– Мам, я есть хочу. А я потом… потом спать пойду.

Мать поняла, что дочурка не отвяжется, плюхнула ей в тарелку вареников, усадила за стол и, утерев пот со лба, пояснила Зинаиде:

– Вот и как тут девке устоять? Одни поминки кругом! Ясное дело, выпьет малость, а потом месяц мучается. Ничего, сегодня проспится, а уж завтра с утра и на работу. Правда, Алечка?

– Хрен им! – не согласилась Алечка. – Некода мне… Я буду Сеньку убивать.

– Да не слушайте вы ее! – чуть не плакала женщина. – А может, вам уже пора? Ну навестили больную – и того, на работу, а?

Зинаида постаралась изобразить на лице самую сочувствующую мину:

– Да вы не беспокойтесь, я уйду. Мне только хотелось бы узнать: а что, Толька действительно того… умер?

– Да! – гаркнула Альбина. Уставилась в угол и сообщила: – Он погиб… из-за любви… Его Ирка прикончила!

Зинаида замялась:

– Странно как-то у вас получается: Тольку прикончила Ирка, Ирку Сенька… Сказка про репку какая-то. А чего ж ни Ирину, ни Семена в тюрьму не посадили, если все знали, кто кого убил?

Женщина за спиной дочери строила гримасы, призывая Зинаиду не обращать внимания на пьяный бред. Но доченька сунулась в холодильник, достала початую бутылку водки, хлебнула из горла и, на удивление, заговорила значительно разборчивее.

– Я ведь у Ирки с Толиком на свадьбе свидетелем… свидетельницей… работала… была. Да. Ой, Толька Ирку так любил… так любил… Муж такой хороший был…

– Да какой уж хороший? – не выдержала женщина. – Ирка ребенка родила, а он давай по городам мотаться. Ни помощи от него, ни денег. Чуть Иркину квартиру не продали – он все хотел деньги в дело пустить. А дело-то – тьфу! – машины перегонять из Владивостока, добро бы чего путное! Она вон сколько разов к нам прибегала денег занимать? Ей ребенка кормить было нечем!

Зинаида насупилась – выходит, у Ирины был ребенок?

– Ну и что? – грозно спросила Альбина. – Зато потом Толька Шурику подарки привозил.

– Ой уж, подарки… Одну рыбину соленую привезет, а денежки себе в носок, вот и весь твой Толька! – не соглашалась мать.

Зинаиде все же удалось встрять в семейный спор:

– А Шурик – это кто?

– Сын Иркин. Полгодика ему было, когда Толька умер, – пояснила мать. – Ирка-то тогда долго не горевала, мигом за Сеньку выскочила. И правильно сделала!

– Вы-скочи-ла-а-а, – уронила пьяную голову на руки Альбина и протяжно завыла. – А То-о-о-олик был такой красии-и-ивый! У него все эти… все щеки в ямках… в ямочках! У него на всех прям щеках – ямочкии-и-и!

Зинаида хотела было дать страдалице воды, но мать девушки сделала страшные глаза, умолкла, а через минуту девица зашлась раскатистым храпом.

– Пойдемте, – одними губами произнесла мать и повела Зинаиду в прихожую.

– Вы уж ступайте, а то она, видите, как переживает…

– Вижу, – мотнула головой Зинаида. – Что-то ее переживания очень на пьянку смахивают.

Женщина возмущенно вытаращила глаза, но Корытская ее опередила:

– Однако очень вы меня своей историей задели. Давайте поступим так: я не говорю начальству, что тут видела, пусть сама трезвеет и выкручивается. А вы мне рассказываете все про Ирину. Как погиб первый муж, что стряслось со вторым… Короче, все. Очень уж странные у вас вещи творятся.

Женщина вздохнула, провела гостью в маленькую комнатку и начала рассказывать уже спокойнее.

– Мы ведь здесь жили, еще когда Ирка-то с матерью да отцом жила. Потом родители разошлись, мать померла от болезни, а отец запил да дурной водкой и отравился. Ирка в девках не долго бегала – где они с Толькой Голышенко познакомились, я и не скажу, а только очень скоро она за него замуж выскочила и мальчонку родила. Жили-то они по-всякому. Вот Алька говорит – хорошо, а мне казалось, что он мог бы и получше работу подыскать. Нет, ну в самделе, дома молодая жена с маленьким ребенком, а он черт-те где мотается…