Краснову, оказалось ей не под силу. Настроение народа страны и их отношение к войне в Афганистане, кажется изменить не получится.

Я свернул газету, где в очередной раз пишут о трудовых достижениях, и выкинул в урну. В чём-то и прав Валера, когда возмущается отсутствием информации в газетах.

— Товарищи, погодите! Вы посмотрите кто это у нас здесь! — услышал я за спиной громкий голос.

— Что ж вы творите, а? Не стыдно вам? — возмущалась женщина.

Я решил повернуться и быть готовым высказать всем этим зевакам свои «замечания». Не мог я пройти мимо того, что братьев по оружию, ветеранов Афганистана, смешивают с грязью.

Оказавшись лицом к этому киоску, я внезапно остановился и понял, что был неправ в своих размышлениях. Оказывается, десантникам уступили очередь. Один из них покупал хлеб, а второй рассказывал скоплению людей какую-то военную историю.

— Бьёмся, духи очень коварны и хитры, но побеждаем, — рассказывал он. — Вот сейчас лечимся и будем в институт поступать.

— Ой, ребята! — воскликнула одна из женщин, протянув парню сочное яблочко. — Спасибо вам… — начала она плакать.

— Ну ладно вам, мать. Всё хорошо. Страна нас не бросит, — ответил второй десантник, который вернулся с авоськой хлеба.

— Ребят, а где служили? — спросил один из мужиков, но дальше я слушать не стал.

Может, и не всё так плохо? Народ с армией.

Солнце клонилось к закату, а я медленно шёл в сторону общаги.

На входе забрал ключ у Васильевны и услышал, как до вестибюля доносится чей-то пьяный вокал.

— Патруль вызову снова. Надоели уже, — проворчала дежурная.

— Пойду, поговорю с ними, Васильевна. Скоро успокоятся, — сказал я и направился в сторону лестницы.

— Серёжка не надо. Зашибут. Ты ж щупленький какой! — запричитала дежурная.

— Да я волшебные слова знаю, — улыбнулся я и стал подниматься по лестнице.

В голове уже прорабатывался план, как вести разговор с пьяной компанией. Руки и шею разминал по дороге, но драка — на самый крайний случай. Пройдя один лестничный пролёт, я услышал тихий женский плач.

Передо мной на ступеньках сидела Оля Вещевая.

Глава 9

Неужели у Вещевой не задалась семейная жизнь?

То, что насчёт свадьбы мне не врали, понял по обручальному кольцу на безымянном пальце правой руки. О не самой счастливой жизни говорит её заплаканное лицо. Вещевая сидела и поглаживала свои пальцы, будто пыталась успокоить боль в ладони.

Она не изменилась за эти месяцы. Тот же вид принцессы Диснея, короткие шортики и бежевая маечка. Стройная фигура и ослепительно гладкие ножки с миниатюрными стопами. Даже не знаю, что меня сейчас больше заводит — сочная грудь или эти блестящие, будто натёртые маслом, ноги.

Всегда думал, что ведусь на девичью улыбку. Но тут, ножки Вещевой затмевают все её остальные достоинства.

— Здравствуйте, Ольга Онуфриевна, — поздоровался я и поймал на себе волнительный взгляд девушки.

— Ох, и ты здесь, — прикрыла рот рукой Оля, будто испугалась от одного моего вида.

— Будем считать, что ты тоже поздоровалась, — сказал я и медленно поднялся на ступеньку выше. — Как жизнь?

— Серёжа, я… я… не знаю, что и сказать, — начала причитать, утирая слёзы.

— Для начала расскажи, как у тебя дела? Поздравляю, кстати, с бракосочетанием. Совет вам да любовь!

— Родин прекрати! Хватит! Не делай вид, что ты меня простил. Будто я не понимаю, что ты сейчас стоишь, смотришь на меня и злорадствуешь, — начала шипеть на меня Оля, будто это я ей насолил в жизни.

Со стороны кухни слышался концерт народной армейской песни.

«Мне не раз приснится незабвенный полк родной. Где учился я летать, как птица, между небом и землёй», — горланили представители крылатой пехоты.

Очень даже хорошие песни ребята поют. Поздно только и завтра многим на службу, а десантники вряд ли уснут скоро.

— А чего мне злорадствовать? Я пока не вижу, что у тебя настолько всё плохо, как ты мне пытаешься представить, — ответил я.

— Так вот слушай, раз ни черта не понимаешь…

— Мне это не интересно, Оль. Даже если у тебя проблемы, они твои, а не мои. Мне о них не обязательно знать, — сказал я и поднялся ещё на одну ступеньку.

— Совсем не хочешь обо мне ничего знать? Настолько я тебя обидела? — встала с лестницы Оля и сделала шаг мне навстречу.

Вот почему я всегда с такой жалостью смотрю на девушек, которые плачут? Так и хочется обнять её, прижать, сказать, что всё будет хорошо. Только гордость не позволяет. Осадочек от побега без объяснения причин остался.

— Ольга, ты лучше меня понимаешь, что наш короткий роман закончился не по моей вине. Ты выбор сделала, а я его принял. Никаких обид, — спокойно сказал я и прошёл мимо девушки.

— Ты правда не обижаешься? — с некой надеждой спросила Оля.

— Правда.

— Что правда?

— Что обижаюсь, — улыбнулся я. — Спокойной ночи.

— Сергей, подожди, — позвала меня Вещевая, но я не остановился.

Раз ушёл, значит ушёл. И нечего оглядываться. Но очень хотелось повернуться и что-то ещё сказать.

Успокаивать «певцов» не пришлось. Как только я поднялся на свой этаж, музыка прекратилась, а из кухни донёсся громкий голос.

— Всё! Люди спят. Давайте посидим спокойно, — услышал я громкий бас одного из участников застолья.

Что ж, вот и не пришлось никого успокаивать. Ребята посидели, песни спели и успокоились. Ничего плохого в том, что кто-то отметил встречу, праздник или ещё какое-то событие, я не вижу.

Спокойно в своей комнате посидеть мне и в этот раз не дали. Моё глубокое погружение в чтение поэзии Лермонтова прервал громкий стук в дверь.

— Сосед! Аля-Улю! — прозвучал знакомый бас человека, который уже посещал меня сегодня.

Похоже, что это опять тот самый здоровяк, звавший на застолье. Открыв дверь, я смог в этом убедиться.

— Не спишь? — спросил парень, пройдя в мою комнату, не спросив разрешения.

Высшей степени простота! Хорошо хоть он мне не запретил тут находиться.

— Как видишь, бодрствую, — ответил я. — Проходи, садись, чувствуй себя как дома, но не забывай, что ты в гостях, — быстро протараторил я, посмотрев здоровяку в глаза.

— Так… это…в смысле? — переспросил он у меня, не поняв суть поговорки.

— Не бери в голову. Чего хотел?

— Ну, ты на картошечку не пришёл. Мы тебя ждали. Познакомить с ребятами хотели. Здесь в общаге немного «афганцев» живёт. Тебя звать как? — спросил десантник, протянув мне руку.

— Сергей.

— Василий. Приятно познакомиться, — улыбнулся здоровяк, и я начал понимать, кто передо мной.

Тот самый Вася Катапульта. С такими ручищами можно здоровенные глыбы бросать далеко и очень точно.

— Мне тоже. Ты зачем пришёл-то?

— Так… это… поговорить мне не с кем. Короче, с женой я поцапался. Обидел девчонку, а она у меня хорошая, — сказал Вася пошатнувшись, оперевшись о стену, чтобы не упасть.

— Жену твою Оля зовут? — спросил я, и Вася